Несколько сомнительно было также алиби Галины и ее мужа Петра. Так как они заявили, что вместе любовались звездным небом. И даже Настиного крика толком не слышали. Вернулись к остальным лишь для того, чтобы проверить, все ли в порядке. Сеня был в кухне, но не в обществе своих поварят, а в гордом одиночестве. Мы с Катькой были вместе с Толей, Веней и Алексом. То есть наше алиби было почти стопроцентным. — Если вы знаете, что больны, то почему не возите лекарство с собой? — спросила у Бориса Катька. — Я забыл свое лекарство дома, — раздраженно ответил тот. — Да и знал, что у Вали тоже проблемы со здоровьем. И у него всегда в доме полно лекарств на все случаи жизни. Нужно было только найти либо их, либо Валю. Я послал Мишку осмотреть левую часть дом, а сам взялся за правую. — Но Валю вы не нашли? — спросила у него дотошная Катька. — Разумеется, нет, — еще более зло ответил Борис и отошел, давая понять, что отвечать на вопросы всяких выскочек он не намерен. — А ты, Лара, где была? — спросила у девушки Галина. — В комнате рядом с холлом, — ответила та. — Там стоит отличный диван. А у меня сегодня выдался тяжелый день. Вот я и прилегла отдохнуть перед десертом. — Ты лжешь! — воскликнул Толя. — Я был в холле и проходил через ту комнату, а тебя там не было. — Была, — возразила Лара. — И я даже слышала, как вы потом ссорились с Настей. После чего она вся в слезах убежала. Может быть, еще скажете, что и этого не было? Судя по смущенному выражению лица Толи, Лара сказала чистую правду. — И по какому поводу был скандал? — спросил у Толи Веня. — Это наше личное с Настей дело! Чего ты лезешь? — возмутился Толя. — Если менты правы и Валю действительно убили, то скоро никаких личных дел ни у кого из нас не будет. Разве что в толстых картонных папках на столе у следователя. Так что лучше тебе рассказать нам, своим друзьям, о чем спорили. Толя молчал. — Он меня просто приревновал, — неожиданно сказала Настя. — Замолчи, дура! — взревел Толя. — Приревновал? — удивился Веня. — Любопытно. И к кому? Уж не к нашему ли убитому хозяину? Внезапный приступ ревности, а Толя? Толя молчал. Веня пристально посмотрел на Лару. И та в конце концов кивнула, опустив глаза. — Ну и что? — завизжал Толя. — Но я не убивал Валю. У меня алиби. — Он прав, — сказал Алекс. — Он все это время был с нами. Неожиданно мне в голову пришла мысль, которая заставила меня похолодеть. А что, если Валю действительно убили? И труп его пролежал возле лестницы минут десять прежде, чем на него наткнулась Настя? Тогда что? Тогда все наши алиби летят ко всем чертям. — Настя, — отвела я девушку в сторонку, — постарайся вспомнить, сколько времени ты просидела в туалете? — Не помню я, — пожала та плечами. — Долго. А что? — А то, когда ты входила в туалет, Вали возле лестницы еще не было? — Нет, — покачала головой девушка. — Иначе как бы я могла его не заметить? Он ведь кистью одной руки даже задевал дверь. Я еще когда открывала дверь, подумала: что это мне снаружи мешает? Представив себе эту картину, я мысленно содрогнулась. Но не отступила. — Значит, трагедия произошла в то время, пока ты была в туалете, — терпеливо разъяснила я Насте. — Почему? — вытаращилась она на меня. Нет, определенно на некоторых природа отдыхает. — Да потому что, когда ты вошла в туалет, Вали возле него не было. А когда вышла, то он уже там лежал. Ясно? — Теперь ясно, — кивнула Настя. — А чего ты кричишь? — И сколько времени ты пробыла в туалете? — Да не помню я, — отмахнулась Настя. — Долго. Ты бы знала, что этот подонок мне наговорил. — Толя? — Да, он просто хам. А еще мне сказал, что я невоспитанная, что мое место в грязной канаве, что мои манеры пришлись бы как раз в публичном доме. — Действительно, хам, — посочувствовала я девушке. — Но ведь это все неправда. На самом деле ты прекрасная женщина. — И это он мне наговорил после того, как я целый вечер старалась и вела себя как паинька, — не успокаивалась Настя. — Я не выдержала и расплакалась. Убежала в туалет, чтобы никто не видел, как я реву. — Ну хоть примерно ты можешь сказать, сколько ты ревела? — Ревела я недолго, — сказала Настя. — Минут пять. Но потом мне необходимо было привести себя в порядок. Чтобы никто не заметил, что у меня глаза красные. И косметику нужно было поправить. Тушь совсем потекла. И помада размазалась. — И сколько времени ушло на это? — Минут десять, — прикинула Настя. — То есть получается, что в общей сложности ты пробыла в туалете четверть часа, — подвела я итог. После этого я начала прикидывать, за какое время до обнаружения трупа я вообще видела Валю живым. Получалось, что за полчаса. Последний раз я его видела сразу же после того, как мы встали из-за стола. Потом он куда-то ушел с Петром — мужем Галины. Потом ругал Сеню. И все, больше я его не видела. Я подошла к Катьке и шепотом поделилась с ней своими соображениями. — Значит, мужика могли убить только в течение пятнадцати минут, — сказала Катька. — Постой, тело мы обнаружили в одиннадцать двадцать. Значит, убийство, если тут вообще имело место убийство, было совершено с одиннадцати ноль пяти до одиннадцати двадцати. — Это точно убийство, — сказала я. — Почему ты так думаешь? — Ты же видела лестницу, — ответила я. — На ней нет ни капли крови. Ни на одной ступеньке, ни на одном остром углу. Обо что же тогда Валя проломил себе голову? — Да, точно, — прошептала Катька. — Там должна была остаться кровь. Но может быть, он ударился обо что-то уже внизу? Например, об пол? — Там лежит палас, — фыркнула я. — Разбить голову о мягкий палас невозможно. Но на всякий случай мы с Катюхой пошли к подножию злополучной лестницы. Экспертов еще не было. Оба наших мента были заняты, беседуя с остальными гостями. Так что никто не мог нам помешать вдоволь насладиться осмотром места трагедии. Валин труп лежал тут же, целомудренно прикрытый белой простыней. Для начала мы посмотрели вокруг тела. Мы обыскали каждый сантиметр, но пятен крови не обнаружили. Потом мы в растерянности встали возле тела и посмотрели друг на друга. — Думаешь, стоит? — спросила у меня Катька. — У нас нет другого выхода, — вздохнула я. И протянула руку к простыне. Приподняв один ее угол, я осторожно заглянула туда. В общем, ничего страшного не случилось. Валя как лежал, так и продолжал лежать. Осмелев, я опустила простыню до его плеч. Валина голова лежала на боку, и нам удалось, не трогая его, рассмотреть рану на затылке. Крови из нее натекло предостаточно. — Да, — сказала Катька. — Похоже, ты права. Это убийство. На всякий случай мы еще раз прошлись по лестнице. Но, увы, нигде не нашлось ни пятнышка крови. Мы уселись на втором этаже на маленьком диванчике и принялись обдумывать имеющиеся в нашем распоряжении факты. — Значит, так, Валя получил удар по голове каким-то предметом, которого тут нет, — сказала Катька. — А это значит, что либо он разбил себе голову в другом месте и кто-то с неизвестными целями перетащил его сюда. Либо кто-то проломил ему голову у лестницы и унес орудие убийства с собой. Подальше от места преступления. — Первый твой вывод мне не нравится, — сказала я. — С какой это такой целью могли перетащить Валино тело к туалету? Чтобы попугать Настю? — Чтобы создать видимость того, что он свалился с лестницы, — сказала Катька. — Видимость несчастного случая. — Если ты говоришь, что это и так был несчастный случай, то чего труп туда-сюда таскать? — спросила у нее я. — Труп могли перенести сюда только в том случае, если действительно произошло убийство. И убийца хотел списать свое преступление на несчастный случай. — Но слушай, незаметно перетащить труп по дому, полному гостей, не так-то просто, — сказала Катька. — Слишком велик риск наткнуться на кого-нибудь. В доме же тринадцать гостей, да еще два поваренка. — Они не в счет. Они почти не выходят из кухни, — сказала я. — Но в тот же туалет, где сидела Настя, или в любой другой они ходят, — сказала Катька. — Убийца должен был учитывать и поварят тоже. — А это значит? — А это значит, что убийство, скорей всего, произошло возле самой лестницы, — сказала Катька. — То есть там, где и было обнаружено тело. С этим я согласилась. — Пошли проведем следственный эксперимент, — сказала я. — Я запрусь в туалете, где сидела Настя, и пущу воду в раковине. А ты пройдешь к лестнице и свалишься там, словно труп. — Зачем? — Я послушаю, действительно ли ничего не слышно, — ответила я. — А то у меня сомнения на этот счет.