— Пошёл ты, белобрысый! Ты не наш старшина и не твою группу бьём! — хватаясь за затылок, огрызнулся рыжий, самый рослый пацан с веснушками на лице. — Ты как со мной разговариваешь, засранец⁈ — рявкнул тот, схватил рыжего за ухо и начал его выворачивать. — У-у-ай! Больно! Отпусти! — простонал пацан. — Мне сказать вашему старшине? Он мигом устроит тебе порку плетью в десять раз! — прошипел Петро и швырнул рыжего на чью-то кровать. — Наши ребятки сегодня под успокоительным, первый день всё же. Не вздумайте к ним лезть сегодня. Если узнаю — лично принесу плеть, — холодно отрезал Захар и кивнул своим помощникам на выход. Они настолько резко ушли, что я просто растерянно застыл среди своих «одногрупников» и переводил взгляды то на рыжего, то на чернявого, то на скулящего парня на полу. — Повезло вам, мелкие, — процедил рыжий. — Но повезло только сегодня. И встав с кровати, пнул в живот того, кто валялся на полу. Да так, что тут чуть не задохнулся. Сглотнув тягучую слюну, я обнаружил у входа номер тридцать семь и спешно стал толкать своих к кроватям с лестницей. — Злата, залазь, пожалуйста, на второй ярус. Пора спать, — сказал я русой девочке, и она без колебаний послушно начала карабкаться по лесенке на вторую шконку. — Джозеф, а ты залазь на третий и тоже засыпай. И пацан так же послушно начал выполнять мой приказ. Наша стена скрывала нас от тех, кто находился в комнате. Я глубоко выдохнул, когда понял, что того избитого пацана больше бить не будут. А потому стянул с себя дождевик, положил на кровать, сел рядом и стал успокаивать свои трясущиеся руки. Мама и тётя Виола показывали мне жестокие довоенные фильмы с осуждающими комментариями. Я знал, что внешний мир не прост, но был окружён везде добротой и дружбой и даже не представлял, что такая жестокость возможна на самом деле. У меня даже стали наворачиваться слёзы при воспоминании о моей смеющейся девятилетней сестрёнке, добрейшей маме, Виоле, Павле и Косте… — Ну а теперь пора наказать девчонку! — загоготал рыжий через стенку. — Нет, прошу, мальчики… нет… умоляю… — закричала девочка, начиная рыдать. — Раздевайся, мелкая… Иначе больнее будет, — издевательским тоном велел второй, и я услышал, как что-то скидывают с кровати, после чего прозвучал девичий визг. Я застыл от ужаса. Мои руки заходили ходуном, словно я неделю не ел. Сосущий страх был настолько сильный, что мои ноги просто парализовало. — Пожалуйста! Кто-нибудь… Помогите… — услышал я жалобный зов о помощи, и мой страх стал резко перерастать в злобу. «Да как вы, ублюдки, так можете поступать⁈» — прошипел я про себя и, соскочив с кровати, вышел в центр комнаты. Двое рослых сволочей распяли на полу девочку моего возраста и уже расстегнули посередине комбинезон, оголяя её нижнее бельё. Всё это происходило под их гогот и бранные слова. Ко мне в голову стали приходить воспоминания джиу-джицу, бокса и карате — это первое, что я выучил, когда закончил продвинутый школьный курс, через неделю усвоения образа. Я рывком подлетел к рыжему, схватил за голову и долбанул с колена в висок. — Ты заморыш мелкий! — рявкнул чернявый, что держал девочку, но к нему сзади подскочил тот избитый с окровавленным носом и стал душить, обхватив сзади. Я же повернулся к поднимающемуся рыжему и нанёс удар с разворота. Хотел попасть в голову, но кости слишком задеревенели за год сна, поэтому я попал в плечо. Его лишь слегка оттолкнуло. Девушка уже отползла к своей дальней кровати, а озверевший рыжий шкафом попёр на меня, и замахнувшись кулаком, хотел ударить мне прямо в лицо. Но я извернулся, парировал удар и нанёс апперкот снизу. Противник согнулся и схватился за челюсть, а я ухватился за кулак. Удар получился сильнее, чем надо, а мои кости довольно слабые в таком возрасте. Чернявый по новой оседлал избитого парня и стал наносить удары по лицу. А рыжий довольно быстро оклемался и опять, рыча как зверь, с окровавленными губами кинулся на меня, сбивая с толку и роняя на пол. Словно бабуин, он наносил мне беспорядочные удары в голову, а я, делая грамотный блок, получал минимум урона. И как только почувствовал, что он выдыхается, извернулся и перекинул свою ногу ему за шею, резко роняя головой в пол и делая захват ногами. Враг начал вырываться, но я скрестил ноги, слепляясь носками, и напряг со всей мочи свои худые конечности. И это подействовало, он стал хрипеть и бить мне по ляжке кулаком. Но тут мне прилетел сильный пинок прямо в нос от чернявого, и я грохнулся на пол. Моя хватка ослабла, и рыжий быстро высвободился. А затем они довольно быстро стали пинать меня и втаптывать в пол. Я с криком отбивался ногами и по возможности закрывал голову, а когда удавался удачный момент, хватал кого-то за ногу и валил рядом с собой, чтобы как минимум нанести один удар лбом ему в голову. Не знаю, сколько это продлилось, но все стали выдыхаться. И ко мне присоединился пацан с гематомой вместо лица. Он вяло прицепился сзади чернявого и пытался не дать ему меня ударить, а я тем временем удачно заехал в пах рыжему и пошатываясь встал. С разгона я кинулся с кулаками на чернявого, начав наносить ему ослабшие удары по лицу. — Стоять! — рявкнул рыжи, хватаясь за пах, но никто его не послушал. Кое-как разогнувшись, он подошёл ко мне и врезал в челюсть, в тот момент, когда я сам отрабатывал боксерские удары. — Я сказал хватит! Мы завтра будем как побитые собаки и сдохнем в лабиринте! — прокричал он второй раз. — А ты чем думал⁈ Ублюдок! — прошипел я, выставив перед собой кулаки. — Поразвлечься думал. Кто же знал, что сегодня попадётся такой настырный отброс, — пожал он плечами, вытирая кровь с губ. — Сам ты отброс! Не смейте больше никого трогать! — прокричав, настоял я. — А ты не вздумай нам попадаться в лабиринте. Иначе там и останешься, — усмехнулся рыжий. — Тебе хана, мелкий, — фыркнул чернявый, отталкивая избитого. И они оба развернулись, отошли в дальнюю левую «четвертинку» комнаты. Успокаивая дыхание, я подошёл к парню, что сел на нижней шконке напротив нашей группы, и спросил: — Ты как? — Жить буду, — сказал он разбитыми губами и поглядел на меня. Его затёкший глаз взбухал прямо на глазах. — Как тебя зовут? — Веталь. — А я Илья, — протянул я ему руку, и мы познакомились. — Как ту девушку зовут? — Альбина… Она вчера потеряла всех своих из группы, — понуро сказал он. — Альбина! — крикнул я и вышел в центр. Девочка жалась в угол нижнего яруса кровати, опять накрыв себя одеялом, и со страхом смотрела в противоположную сторону, где находились сволочи. — Альбин, пойдём к нам. Если эти полезут, мы тебя защитим, — успокаивающе сказал я, кивая в сторону. Она посмотрела на меня со слезами на глазах, кинулась мне на шею и разрыдалась. Альбина была чуть выше меня, но согнувшись, я этого не почувствовал. — Все хорошо… — утешал я, легонько похлопав её по плечу, так как немного смутился. Меня так обнимала только сестра, мама и Виола. — Залазь на второй ярус к Витале. — добавил я, отстранился от неё и проводил к лесенке. Не говоря ни слова, Альбина послушно залезла, словно была под Аутерием, и отвернулась к стенке. Я же, кивнув Виталику, прошёл к своей кровати, начиная ощущать боль по всему телу. Лёжа в постели, я минут пять вслушивался в тишину, но внезапно свет везде практически потух — сработали датчики движения. Прикрыв глаза, я обратил внимание на сообщение от нейроинтерфейса. Внимание! Легкие повреждения кожного покрова! Внимание! Искривлена носовая перегородка! Требуется хирургическое вмешательство! «Мама… Наверное, я стал чуточку сильнее…» –горько подумал я, засыпая обессиленным и голодным… Глава 2 — А ну подъём, салаги! — сквозь сон услышал я крик, но мои веки совсем меня не слушались. — О-о! Похоже, тут кому-то вчера досталось. Посмотри на это, Алексей! Я открыл глаза и попытался встать, но тело неимоверно болело. С большим трудом я сел на кровать и увидел, как двое дядек, лысый и седой, зашли к нам в комнату и, сложив руки на талии, смотрели на избитого Виталю. Следом в комнату вошёл Захар и с лёгким удивлением посмотрел на меня. — Вижу, у вас тут вчера было весело, — хмыкнул он и поглядел куда-то в конец комнаты. — Я говорил вчера моих не трогать? — Эй! Старшина! Твой белобрысый отброс сам напал! — услышал я голос рыжего. — Это правда? — посмотрел на меня Захар. — Они собирались сделать нехорошие вещи с Альбиной, — насупился я и, взяв в руки дождевик, встал с кровати. — Понятно. Значит, сам виноват, что отхватил фингал, — усмехнулся Захар, а у меня под ложечкой засосало, не то от голода, не то от чувства полной незащищённости. Им просто плевать на то, что над девушкой чуть не надругались. — Вы сраные ублюдки! По-моему, вы охренеть переборщили с Веталем! — прошипел лысый и, закатив рукава, пошёл куда-то за стенку.