Напряжение повисло в воздухе. Она села и увидела озабоченное лицо матери, которая все еще смотрела в одну точку. – Ну ты же не серьезно, мама. На верхней губе Каллисы выступил пот. – Когда стало ясно, что похищения не прекратятся, им понадобился козел отпущения. – Они сжигали женщин? – не поверила Агата. – Только незамужних. Вот чему их научили книги сказок. – Но ты так и не вышла замуж, – парировала Агата, – почему же ты выжила?.. – Потому что был человек, который вступился за меня, – сказала мать, наблюдая, как кости на часах замерли на цифре «восемь». – И он заплатил свою цену. – Мой отец? Ты сказала, что он был гнилой двоеженец, который погиб в аварии на мельнице. Каллиса молчала, уставившись на часы. По спине Агаты пробежал холодок. Она посмотрела на мать: – Что ты имела в виду, когда сказала, что Стефан пострадал больше всех? Когда Старейшины устроили его свадьбу? Глаза Каллисы точно приклеились к часам. – Проблема Стефана в том, что он доверился не тому, кому следовало. Он всегда считал, что все люди добрые. Длинная кость сдвинулась с восьмерки. Плечи матери облегченно расслабились. – Но никто не хорош настолько, насколько хочет казаться, – мягко произнесла Каллиса, наконец поворачиваясь к дочери. – Я уверена, ты уже знаешь об этом. Агата впервые за вечер смогла увидеть глаза матери. В них стояли слезы. – Нет, – выдохнула Агата, догадываясь; к ее щекам прилила кровь. – Они скажут, это был ее выбор, – проскрежетала Каллиса. – Она же так хотела быть героиней. – Ты знала, – задохнулась Агата и нетвердым шагом направилась к двери, – ты знала, что они не просто уведут ее… Мать перехватила Агату на пороге: – Они знали, что ты захочешь ее вернуть! Они пообещали пощадить тебя, если я продержу тебя здесь до… Агата отпихнула ее к стене – мать снова бросилась к ней, но было уже поздно. – Они убьют тебя! – крикнула Каллиса в окно, но темнота уже накрыла ее дочь своим чернильным крылом. В темноте, спотыкаясь и падая, Агата сбегала с холма. Поскользнувшись в конце спуска, она покатилась по холодной мокрой траве и врезалась в основание палатки. Пробормотав путаные извинения семье, которая приняла ее за очередное пушечное ядро, она стремглав бросилась к церкви. Агата лавировала между десятками бездомных, которые готовили жуков и ящериц себе на ужин, кутали детей в грязные тряпки и собирались с духом перед следующим нападением, которого, как они надеялись, может и не случиться. Завтра Старейшины примутся оплакивать храброе «самопожертвование» Софи, ее статуя займет свое законное место, а жители будут праздновать новое Рождество, освобожденные от очередного проклятия… С криком Агата рванула дубовые двери на себя. Церковь была пуста. Вдоль всего прохода тянулись длинные глубокие царапины. Софи всю дорогу волочила ноги в хрустальных туфельках. Агата упала на колени в грязь. Стефан. Она пообещала ему. Она пообещала, что его дочь будет в безопасности. Агата согнулась, спрятав лицо в ладони. Это была ее вина. Это всегда будет ее вина. У нее было все, чего она желала. У нее была подруга, у нее была любовь – у нее была Софи. И все это богатство она обменяла на одно желание. Она была злой. Хуже чем злой. Она была той, кто заслуживает смерти. – Пожалуйста… Я приведу ее домой, – она тяжело глотала воздух. – Пожалуйста… Я обещаю… Я все сделаю… Но делать было нечего. Софи исчезла. Доставлена невидимым убийцам в качестве выкупа за мир. – Простите меня… Я не хотела… – Агата плакала навзрыд, размазывая по щекам слезы. Как она может сказать отцу, что его дочь мертва?! Как она будет жить после того, как нарушила обещание? Ее всхлипывания потихоньку затихали, уступая место страху. Она долго не шевелилась. В конце концов Агата вышла из оцепенения и, ошеломленная тошнотворной догадкой, направилась на восток к дому Стефана. Каждый шаг от церкви давался ей с трудом. Карабкаясь вверх по улице, она почувствовала на ноге что-то липкое и мокрое. Не думая, она стерла с колена грязь и понюхала палец. Медовый крем. Агата замерла. Ее сердце стучало так, точно хотело вырваться из груди. На земле были еще следы крема, которые вели к озеру. Адреналин вскипел в ее крови. Грызя ногти на ногах в своей палатке, Рэдли услышал хруст за спиной и тут же повернулся, но успел увидеть только тень, которая, судя по всему, стащила его кинжал и факел заодно. – Убийца! – завопил он… Агата обернулась и увидела, как мужчины выбегают из палаток в поисках таинственного убийцы. А она шла по следам медового крема, словно по хлебным крошкам, и путь ее лежал к озеру. Агата неслась по следу, но крема на пути становилось все меньше и меньше, пока он не исчез вовсе. Остановившись, Агата поискала еще какие-нибудь знаки, а мужчины тем временем приближались, обходя озеро с восточной стороны. А еще три фигуры напротив озера шли на нее с запада. В свете факелов она различила силуэты трех бородачей в длинных плащах… Старейшины. Они убьют ее. Агата растерялась, не зная, куда бежать. Пламя ее факела заметалось, и обе группы преследователей устремились на его огонь. Софи, где же ты… – Убейте его! – услышала она крик из толпы. Агату скрутило от ужаса. Она узнала этот голос. – Прикончить убийцу! – снова закричал мужчина, и толпа двинулась в ее сторону. Агата, спотыкаясь, в панике бежала вперед, размахивая факелом среди ветвей. Вдруг около ее уха просвистел какой-то тяжелый предмет, а еще что-то пролетело, скользнув вдоль ребер… Агата проследила за отблеском света на предмете и поднесла к нему свой факел. На опушке, поблескивая змеиными чешуйками, лежал пустой мешочек из-под медового крема. Что-то тяжелое и холодное ударило ей в спину. Агата упала на колени и увидела на земле зазубренный камень. Она обернулась: множество мужчин целились камнями в ее голову менее чем в пятидесяти шагах от нее. А с запада стремительно приближались Старейшины, которые вот-вот столкнутся с ней лицом к лицу… Агата швырнула свой факел в озеро и погрузилась в кромешную тьму. Сбитые с толку, преследователи размахивали огнями, ища убийцу. Они заметили тень, проскочившую мимо них в чащу леса. Как стая хищников, почувствовавших кровь, воинственная толпа кинулась следом. Один из загонщиков, тот, что громче всех кричал «Убейте!», отбился от стаи и схватил таинственного убийцу за шею… Тот медленно повернулся к нему… Удивленный Стефан застыл на несколько секунд. Их хватило Агате, чтобы прошептать ему на ухо: – Я обещаю! Затем она выскользнула из его рук и провалилась во тьму. Словно последняя роза упала в могилу и была погребена под черной землей. 4 Красные капюшоны Агата слышала, как голоса стали стихать, свет факелов постепенно рассеялся. Она съежилась в темноте за влажным трухлявым пнем, спрятав свои дрожащие руки в складках черного платья. Последние отдаленные окрики стихли. Агата не двигалась: в спине, в том месте, куда попал камень, пульсировала боль. Все это время она думала о том, как спасти свою лучшую подругу и вернуться в Гавальдон. Но что их здесь ждет? Кровожадные Старейшины? Новые атаки неизвестных убийц? Целый город, который желает избавиться от Софи? Она подумала о невинной женщине, которую когда-то сожгли при всем честном народе прямо на площади. Ее желудок скрутило. Как же мы вернемся домой? Их будущее в Гавальдоне казалось таким же темным, как и лес, окружавший город. Чтобы вернуться, ей нужно было не просто спасти Софи. Она должна уничтожить убийц, кем бы они ни были, и прекратить их нападения раз и навсегда. Но она не знала ни как это сделать, ни хотя бы с чего начать поиски подруги. Сотни лет жители городка носились по лесу в поисках похищенных детей и, пройдя его насквозь, оказывались ровно на том месте, с которого начали. Как и другие похищенные дети, они с Софи видели, что лежит за границей леса – опасный мир сказок, которому нет конца. Они были теми счастливчиками, которым удалось вернуться, навсегда запечатав ворота между сказкой и реальностью… Так ей казалось. А на деле достаточно было одного желания – и ворота открылись вновь.