5 Другая школа Пока они с Софи неслись за профессором Доуви по зеркальному коридору, Агата пыталась взять себя в руки. Профессор Доуви была замечательной сказочной феей-крестной, которая всегда приглядывала за ней. Она просто обязана ответить на их вопросы. – Что это за красные капюшоны? – спросила Агата. – Как Директору школы удалось выжить? – спросила Софи. – Почему никогдашники на его стороне? – спросила Агата. – Тише! – воскликнула профессор Доуви, стирая их следы взмахом волшебной палочки. – У нас нет на это времени! – Вы совсем не удивились, увидев нас, – прошептала Агата, но фея-крестная не ответила, вталкивая их в пустой зал Добра и закрывая за ними все двери с помощью заклятия. Несколько месяцев назад Софи разнесла этот зал по кирпичику, когда ее ведьмовская месть обрушилась на Агату и Тедроса. Витражные окна, винтовые лестницы и мраморные полы она превратила в обугленные черепки. Однако подруги переводили дыхание – и рассматривали полностью отреставрированный зал. Там, где раньше были две розовые и две синие винтовые лестницы, сейчас поднимались вверх только синие, такого же благородного цвета, что и сама башня. Освещенные высокими витражными окнами, лестницы, ведущие в общие спальни, были украшены величественными надписями: «Честь», «Смелость», «Безупречность» и «Милосердие». Агате всегда был омерзителен жеманный розовый цвет (цвет принцесс), которым раньше были выкрашены башни Безупречности и Милосердия, но теперь, когда они стали синего цвета (цвет принцев), они вызывали у нее смутное беспокойство. Софи ткнула Агату локтем, и та повернулась, застав подругу глазеющей на обелиск Легенд в центре зала. Он представлял собой величественную хрустальную колонну, увешанную рамками. В каждой рамке был портрет ученика, а рядом красовалась картинка из книжки сказок, иллюстрирующая, кем этот ученик стал после окончания школы. Девочки смотрели на висящих на самом верху всегдашников в золотых рамках, ставших принцессами и королевами, на учениц в серебряных рамках, ставших помощницами или фрейлинами и занявших почетное место в центре обелиска, на тех, кто смог стать лишь служками настоящих героев и поэтому висел в самом низу. Вдруг Софи и Агата заметили кое-что необычное… – А где мальчики? – спросила Софи, обнаружив, что все их портреты сняты с обелиска. Агата повернула голову в сторону лестницы Чести: на фризе с рыцарями и королями теперь красовалась принцесса в кольчуге, размахивающая мечом. Софи обернулась на лестницу Смелости, когда-то декорированную изображениями крепких охотников и их верных гончих. Сейчас на их месте была охотница, причем, казалось, даже ее собаки были женского пола. Подруги вертели головами, оглядывая надписи на стенах, которые раньше гласили «ВСЕГДА», а теперь… Теперь там было написано «ДЕВОЧКА». – Так это действительно школа для девочек? – спросила ошарашенная Агата. – А что случилось со школой Добра? – Мы не можем сражаться с Директором без мальчиков! – воскликнула Софи. – Ш-ш-ш-ш! – профессор Доуви прижала палец к губам и помчалась вверх по лестнице Смелости. – Никто не должен знать, что вы здесь! Девочки поспешили за аккуратным пучком серебряных волос, украшающим голову Доуви, попутно разглядывая фрески в синих коридорах башни Смелости. Если раньше там главенствовал мужской взгляд на сказки и принцы истребляли демонов, заодно спасая беспомощных принцесс, то сейчас сюжеты изменились: Белоснежка разбивала хрустальный гроб собственным кулаком, Красная Шапочка перерезала горло волку, Спящая красавица сжигала свое веретено… Храбрые мужчины, принцы, охотники, которые освобождали принцесс, которые спасали им жизни… просто исчезли. – Как будто мальчиков-всегдашников никогда не существовало! – прошептала Агата. – Может, Директор школы убил их всех? – вторила ей Софи. Вдруг она почувствовала мягкое дрожание воздуха и обернулась. Со стены на них глядела их старая знакомая – синяя бабочка. Заметив, что на нее смотрят, бабочка судорожно плеснула крылышками и исчезла. – Что это было? – спросила Агата, оглядываясь. – Быстрее! – сварливо подгоняла профессор Доуви, и девочкам ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Они резво миновали прачечную, где пара двухметровых, парящих в мыльных пузырях нимф стирала синие корсажи; пробежали сквозь обеденный зал, где зачарованные горшки варили шафрановый рис и чечевичный суп; оставили позади гостиную башни Смелости и направились к запасной лестнице. Уставшие и изнемогающие от ран, оставшихся от их приключений в лесу, Софи и Агата с трудом поспевали за профессором, которая оказалась намного выносливее, чем выглядела. – Куда мы направляемся? – пропыхтела Агата. – К единственному человеку, который поможет вам выжить, – бросила в ответ фея-крестная, взлетая по ступенькам. Софи и Агата тотчас припустили быстрее и через пять долгих лестничных пролетов оказались у одинокой белой двери на шестом этаже… – Кабинет профессора Садера? – спросила Агата, тяжело дыша. – Но он же умер! Вместо ответа профессор Доуви пробежалась пальцами по выпирающим синим точкам на двери комнаты, когда-то принадлежавшей учителю истории. Дверь беззвучно отворилась, и девочек быстро впихнули внутрь. У окна стояла худощавая женщина, ее длинная черная коса вилась по пурпурному платью с острыми плечами. – Вас кто-нибудь видел? – Нет, – ответила профессор Доуви. Леди Лессо повернулась к Софи с Агатой, сверкнув фиолетовыми глазами: – Тогда им пора узнать, что они натворили. – Это сделали мы?! – вырвалось у Агаты. – Но нас тут даже не было! – возмутилась Софи, переводя взгляд с декана школы Зла, стоящей у окна, на декана школы Добра, оставшуюся за старым, утопающим в открытых книгах столом профессора Садера. Впрочем, кажется, оба декана уже успели стать бывшими. Леди Лессо сердито смотрела на их грязные лица: – В этом мире все имеет свои последствия. Даже концы сказок. – Но наша сказка кончилась хорошо! – запротестовала Софи. Профессор Доуви не смогла сдержать стон. – Почему бы тебе не рассказать нам, как она закончилась? – усмехнулась леди Лессо, неприятно кривя губы. – Мы разгадали загадку и победили Директора школы! – сказала Софи. – И он умер! – А мы с Софи смогли отправиться домой, – подтвердила Агата. – Кларисса, покажи им, как на самом деле закончилась эта сказка, – прорычала леди Лессо. Профессор Доуви взяла со стола книгу и протянула ее девочкам. Это была тяжелая, толстая книга, обтянутая коричневой овечьей кожей, кое-где на переплете виднелись пятна грязи. Агата открыла первую влажную страницу. Хотя черные каллиграфические буквы были немного размыты, на листе пергамента можно было различить: Софи перелистнула страницу, и перед ней предстало яркое цветное изображение – они с Агатой, замершие перед Директором школы. Давным-давно, – было написано ниже, – жили-были две девочки. Агата вспомнила эту строчку. Сториан написал ее в начале их сказки, когда они вломились в башню Директора школы. Листая страницы книги, Агата видела, как разворачивается их отменно проиллюстрированная история: Софи пытается получить поцелуй Тедроса… Агата спасает жизнь Тедросу во время Испытания Сказкой… Агата и Тедрос влюбляются друг в друга… Софи превращается в мстительную ведьму… Директор школы пронзает сердце Софи острым, как кинжал, Сторианом… Агата оживляет подругу поцелуем любви… Осталась последняя страница. И картинка, на которой Тедрос отчаянно пытается дотянуться до Агаты, исчезающей вместе с Софи. Всего два слова подводили итог их истории: Агата почувствовала, как при воспоминании о тех событиях на ее глазах закипают слезы. Они с Софи столько пережили вместе! – Это идеальная сказка, – кивнула Софи и, встретившись взглядом с Агатой, улыбнулась. Они довольно повернулись к учителям, которые выглядели ужасно мрачными. – Это еще не конец, – сухо сказала леди Лессо. Девочки озадаченно посмотрели на книгу. Их грязные пальцы перевернули последнюю страницу, и они увидели, что нарисовано на обороте. Там был Тедрос, изображенный спиной к читателю, который один-одинешенек входил в темный туман. – Вот эта книга, например, из Девичьей долины. Но, честно говоря, вы везде сможете ее найти. Даже в Нижнем лесу это самая популярная история. Софи и Агата недоуменно подняли головы на профессора Доуви, нахмурившуюся за заваленным столом. – Это единственная история, которую хотят читать. Теперь девочки заметили, что книги валялись на столе не просто так. Каждая была открыта на последней странице. Некоторые рисунки были сделаны маслом, некоторые – акварелью, какие-то – углем и чернилами; одни языки девочки знали, а другие казались им тарабарщиной. Однако какой бы ни была версия «Сказки о Софи и Агате», заканчивалась она всегда одинаково: одиноким, ненужным Тедросом, исчезающим во тьме. – Боги, и весь этот бред из-за того, что мы популярны? – спросила Софи. – Чему тут удивляться? Белоснежка и Золушка очень милы. Но кому они нужны, если читатели могут получить меня? Она повернулась за поддержкой к Агате, но подруга молча смотрела в окно.