Лилья кивнула. — А тебе удалось с ним связаться и сказать, что мы идем к нему? — Если ты о Косе, то я даже не пытался, — ответил Фабиан, пока они шли по вестибюлю. — Зачем давать ему шанс отказать? — Дойдя до стойки информации, он обратился к женщине в наушниках с микрофоном: — Привет, Фабиан Риск и Ирен Лилья. Мы хотели бы встретиться с Эйнаром Грейде из отдела судмедэкспертизы. Женщина кивнула и стала звонить по внутреннему телефону. — Кстати, вот фото, которые я получила от Ильвы Фриден. Лилья достала из конверта несколько фотографий и показала их Фабиану. На первой исчезнувший сожитель Пер Кранс позировал, лежа в кровати на животе: на губах улыбка, на теле ни единого лоскутка. На второй — лежал на спине, прикрывая член игрушечным мишкой, а на последней мишки уже не было. — Что ты об этом думаешь? — Лилья приложила палец к татуировке на левом плече Кранса. — Это не может помочь нам с установлением личности? Фабиан внимательно посмотрел на татуировку, которая занимала большую часть плеча и была так детально прорисована, что казалось, будто кто-то опрокинул банку с сине-серой краской. — Они сейчас здесь, — сказала женщина за стойкой. — Нет, я не говорила, что у вас есть время, но насколько я могу судить по вашему календарю, не должно быть никаких проблем… Хотя женщина была в наушниках, Фабиан и Лилья услышали, как Коса оборвал ее и прочел целую лекцию о том, что она должна плевать на его календарь. — Ну? Что такого важного случилось, что пришлось посылать сюда столичного жителя? — спросил Коса и впустил Фабиана и Лилью в подземный коридор, не подав им руки. — И кто, по-твоему, меня сюда послал? — отозвался Фабиан и заметил похожую на плетку серую косицу, доходившую патологоанатому до спины. Значит, у Грейде не было сомнений в том, что Петер Брисе только первая жертва убийства в целом ряду. — Вы же знаете, что я прав, — сказал Коса, быстро идя по коридору. — Те факты, которые я вам сообщаю, всегда соответствуют действительности, но вы не можете не прийти, не помешать и не поставить все под сомнение, чтобы обосновать ваши жалкие версии. — Не знаю, насколько они жалкие. — Фабиан почувствовал, как завибрировал мобильный. — Зато есть много… — Поверь мне, — прервал его Коса. — Иначе Тувессон никогда бы не прислала тебя. Ирен, ты уж извини, но никто, кроме Риска, не осмелится прижать меня к стенке. Давайте не будем толочь воду в ступе. Утро все равно испорчено. — Он развел руками. Фабиан достал мобильный, увидел, что это Утес, и отклонил вызов. — По крайней мере, это говорит о ее серьезном отношении к делу, — продолжил Коса. — И кто знает, может, она даже на время откажется от бутылки. Ну? — Он повернулся к ним, набрал код и открыл дверь в морг. — Пора приступать к делу. Что вы хотите? — Мы не до конца уверены в том, что Петер Брисе действительно мертв. Многое говорит об обратном, — сказал Фабиан, входя в прохладное помещение. Коса рассмеялся с таким видом, словно никогда не слышал ничего глупее. — А чей это тогда труп, позволю спросить? Деда Мороза? — Пера Кранса, — наконец нарушила молчание Лилья. — Он работал финансовым директором на «Ка-Чинге» и исчез в понедельник, когда якобы поехал домой к Брисе, чтобы попытаться уладить конфликт между ними. — Да. Этот пазл, похоже, прекрасно складывается, почти как в фильме. Тут сомнений нет. — Коса закрыл за ними дверь. — К сожалению, должен сообщить, что вы ошибаетесь. Брисе так же мертв, как старая трехногая такса моей бабушки. — И ты в этом полностью уверен? — спросила Лилья, чтобы подчеркнуть, что не только Фабиан способен высказывать несогласие. — Ладно. Если бы за осмотр отвечал Грувессон… Но теперь за осмотр отвечаю я. И если я говорю, что он мертв, он мертв. — К сожалению, этого недостаточно, — отозвался Фабиан. В этот момент опять оживился мобильный, и на экране показался улыбающийся Утес. — Вы знаете, сколько лет я работаю патологоанатомом? Нет? У вас есть хоть малейшее представление? — Наверняка страшно давно, — ответил Фабиан, вновь отклонив звонок Утеса. — Но, тем не менее, нам нужны конкретные доказательства. И насколько мне известно, ты еще не получил результаты анализа ДНК. Коса открыл дверь морозильной камеры и с такой силой вытащил контейнер, что тело жертвы затряслось, словно в последней предсмертной судороге. — Во-первых, у него нет ни одной татуировки, что уже само по себе редкость. Лилья обменялась взглядом с Фабианом и кивнула. — Во-вторых, — продолжил Коса, выделяя каждое слово, словно подчеркивал слова на бумаге. — Согласно истории болезни, ему оперировали паховую грыжу с правой стороны и вправляли мениски в обоих коленях. Это действительно так. В-третьих, если господа все еще сомневаются, он был голубым. — Ты и это можешь видеть? — Нет. Но зато я констатировал сильный ректальный пролапс на его внешней круговой мышце, что может быть вызвано только слишком глубоким анальным проникновением. — Но это же не… — В-четвертых, — перебил Коса, — я только что получил результат анализа зубной формулы. Фабиан кивнул. Коса был прав: это не кто иной, как Брисе. И карточный домик снова рассыпался. — А насколько ты уверен, что его заморозили больше двух месяцев тому назад? Коса вздохнул. — Если честно. За кого ты меня принимаешь? Ты действительно считаешь, что я бы говорил о двух месяцах, если бы хоть немного сомневался? Разрыв клеток, который происходит, когда тело набухает от воды, выглядит по-разному в зависимости от двух факторов: температуры и времени. Чем выше температура, тем быстрее разлагается тело. С наибольшей вероятностью была использована обычная морозильная камера с температурой минус восемнадцать градусов. Результат: два месяца плюс-минус неделя. — Тогда почему, согласно разным источникам, он был в живых не далее, как несколько дней назад? — спросила Лилья. Тем временем Фабиан получил смс. Коса развел руками. — Поправьте меня, если я ошибаюсь. Но разве это не ваша работа? — сказал он и улыбнулся. — Ну что, мы закончили? Возможно, нашел подходящее объяснение. Лучше всего будет, если вы приедете сюда прямо сейчас. Утес. 19 Внутри воздух оказался не таким отвратительным и пропахшим мочой, как ожидала Дуня, а скорее напоминал атмосферу в одном из винтажных магазинов Копенгагена с плохой вентиляцией. Густой, насыщенный, влажный и затхлый. За последние месяцы как полицейский по охране порядка она побывала во многих ночлежках по всей Северной Зеландии. Но в «Стуббене» на улице Стуббедамсвей, дом 10, к югу от Хельсингёра она была впервые. На доске в коридоре висело объявление: в помещении одиннадцать комнат, стоимость — примерно 2 500 крон в месяц. Каждый будний день можно позавтракать и поесть горячую пищу, 15 крон порция. В пятницу можно принять душ и при необходимости подстричься за 20 крон. Двери в комнату ожидания не было, и Дуня увидела, что все стулья вдоль стен заняты бездомными. Одни сидели и разговаривали друг с другом или сами с собой, а остальные игнорировали объявление о том, что в зале не положено спать. Но здесь не было ни женщины, которая захватила их с Магнусом табельное оружие, ни кого-либо еще из закрытого винного магазина на улице Стенгаде. Дуня взглянула на часы — без двадцати час. Значит, она отсутствует почти пять минут, и у нее в запасе есть еще как минимум двадцать, прежде чем Магнус забеспокоиться. Поскольку он, возможно, будет против, она не сказала ему, что задумала, и не собирается этого делать, пока все толком не выяснит. Магнус остался в пиццерии на перекрестке этой же улицы и улицы Конгевейен. Там он ел немыслимый обед собственного сочинения, который сам окрестил «Кватро Магнус»: кебаб, цыпленок, говядина с беарнским соусом, а также креветки и мидии. Сама Дуня назвала бы такое «Ударим по Pizza-Hut» и довольствовалась салатом с помидорами и моцареллой. Дуня соврала, что ей надо размять ноги и немного побыть одной, и Магнус по-настоящему расстроился. Ей пришлось заверить коллегу, что никакой обиды или раздражения здесь нет и что дело совсем не в нем, а также дать ему половинчатое обещание пойти с ним на ужин. Прежде чем войти в комнату ожидания, она положила в рот солено-сладкий лакричный леденец и облизала губы. Стоило посетителям увидеть ее форму, как все напряглись. Дуня решила взять быка за рога, пользуясь тем, что для всех это явилось неожиданностью. — Меня зовут Дуня Хоугор, и, как видите, я из полиции Хельсингёра. — Она медленно повернулась, пытаясь заглянуть каждому в глаза. — Но сейчас речь не обо мне, а о вашей приятельнице, которая вчера до смерти напугала прохожих на улице Стенгаде. — Дуня наблюдала за их реакцией, пытаясь увидеть, выделяется ли кто-нибудь. — Может быть, некоторые из вас даже знают, откуда вся эта кровь? Ответом ей было молчание и опущенные взгляды. Ей придется нелегко. Особенно из-за этой проклятой формы, которая в их глазах сулит вмешательство властей и неприятности. — Я здесь не потому, что вас в чем-то подозревают. — Дуня снова сделала попытку посмотреть бездомным в глаза. — Я пришла сюда только для того, чтобы выяснить, кто из вас видел или слышал то, что может помочь расследованию. Например, как ее зовут и где она находится. — Она развернула фото окровавленной женщины, взятое из ролика на Ютубе, и показала его каждому. По-прежнему никакой реакции, кроме замкнутого выражения лиц, опущенных глаз и полной тишины. К счастью, это было не единственным. На самом деле, отреагировали многие, и по-разному, но все подсознательно явно пытались скрыть свою реакцию. Маленькие, едва заметные проявления, ничего не значащие для нетренированного взгляда, но говорившие Дуне именно то, что она хотела узнать. Например, такая простая вещь, как изменение положения тесно составленных ног в большинстве случаев свидетельствует о том, что человек готовится сбежать. Еще один способ выявить, скрывает ли кто-то правду, — наблюдать за уровнем стресса, который почти всегда повышается и приводит к учащению пульса, что в свою очередь ведет к нехватке кислорода и изменению дыхательного ритма. Именно последнее Дуня четко заметила у мужчины-блондина слева в самой глубине комнаты. Ей было достаточно. Теперь надо только заставить его заговорить. 20 Теодор сидел на спинке скамейки с зажженной сигаретой в зубах и искал в мобильном песню Doolittle группы Pixies. Ирония состояла в том, что раньше его отец с пеной у рта доказывал, что есть группы гораздо лучше, чем, например, Мэрилин Мэнсон. И старик на самом деле оказался прав. Парень сделал затяжку и оглядел школьный двор, полный ботаников. Сегодня днем папаша тоже явно не собирается ему звонить. Конечно, эти звонки — полная бессмыслица и сплошное притворство, ведь он только делает вид, что все супер и в полном гребаном порядке. Но сейчас, когда отец не звонил, Теодору, как ни странно, этого не хватало. К счастью, он мог смотреть на Александру. Она бегала по баскетбольной площадке и закидывала в корзину один мяч за другим. На ней была зеленая кепка клуба «Бостон Селтикс». Теодор не любил кепки — они напоминали ему детские шапочки. Маленькие говнюки с застывшими соплями под носом. Хотя Александре кепка очень даже шла. Какие бы заношенные шмотки она ни надевала, на ней все смотрелось потрясающе.