— Нет у меня женихов, — огрызнулась я, потому что все обитатели кабинета опять уставились на меня, ожидая объяснений. — Заливай! Молодая, красивая, все при тебе! — И что? У нее характер паршивый, — вступилась за меня «добрая» Алина Николаевна. — У Васьки?! Да она ангел, — не поверил Юрец. — Ангел – это Манька из отдела кадров, а когда баба хотя бы симпатичная, в ней ангельского что в черте с утра в понедельник. — Не всегда! — Всегда! — отрезала Алина, которая жила по принципу: существует два мнения, мое и неправильное. — Ну есть же исключения, — понадеялся Костик. — Есть. Если она старая дева. Тут все опять уставились на меня с некоторым сомнением. — О чем мы вообще сейчас говорим? — возмутилась я. — И вправду, о чем? — Так, тебе пора уходить, — я деликатно подхватила Иваныча под руку и выставила за дверь, — А я пойду найду подходящую посуду для этого монстра, — тут я ткнула пальцем в букет. Посуду в итоге пришлось искать всем вместе, в конечном счете Костика отправили к невесте на четвертый, откуда он принес три трехлитровые банки, бог знает как там оказавшиеся. Цветы были пристроены, и я вздохнула с облегчением, предавшись размышлениям, от кого такой приятный сюрприз. В моих мечтах это был неведомый мне красавчик-блондин, веселый и умный, молчаливо влюбленный в меня уже давно и безнадежно, но которого я непостижимым образом не замечала сама по причине своей невнимательности и бестолковости. На деле же это почти наверняка был вполне конкретный брюнет, и звали его Алексеем. С ужином я дала маху, бедный парень наверное подумал, что скучный вечер это его вина, и таким образом извиняется. Так ему недолго комплекс нажить. Немного помедитировав на своем месте, звонок Лешке я решила отодвинуть на послеобеденное время, в конце концов он не подписался, сам виноват, я все-таки блондинка, могла и не догадаться. Алина Николаевна испарилась сразу же после утреннего чаепития, продолжая радовать своим заговорческим видом. Теперь я была уверена, что ничего она не накопала, ее вид относился скорее просто к нашему общему секрету. Будет что сказать – молчать она уж точно не станет, так что можно пока сосредоточиться на работе. Работа как раз этого требовала, еще с той недели на наш отдел буквально переживал самый бешеный период: работу с поставщиками. Договора были заключены еще в том году, и вдруг несколько из них на время приостановили работу с нами, что было совершенно некстати, раз сейчас конец весны и как водится самое прекрасное время для обновления, то есть для заключения новых. Вообще то этим должен заниматься Юрец, но ждать от него этого – что ждать снега в пустыне, поэтому сия обязанность и легла на меня. На той неделе мы так и не смогли выяснить, в чем же причина отказа от сотрудничества, вот сейчас самое время, а то несчастный начальник получит еще один нагоняй. Потратив на это битый час, успеха я так и не достигла, все отделывались туманными намеками типа «нарушение условий договора», «невыполнения порядка сделки». Не поленившись, я изучила все эти самые условия, на ясности это не внесло, нарушить могли любое, условий там хоть отбавляй. — Во всем всегда виноваты деньги! — изрек Ибрагим, наблюдающий за моими страданиями все это время сквозь прикрытые веки. — Ты думаешь, мы не заплатили половине поставщиков? Но почему? Ответа не последовало, он опять впал в спячку. — Почему бы им сразу так и не сказать? — разозлилась я, — А то нарушения, невыполнение! Тоже мне, секретность развели! Все обитатели кабинета с недоумением посмотрели на меня, и я сочла за благо замолкнуть. Занявшись занимательной математикой, я вычислила сумму нашего примерного долга. Сумма была такой, что пришлось проверить трижды, не ошиблась ли я в нулях. И вот тут то меня осенило. Как говорил один умник «ищите женщину», то есть имел ввиду, что во всех событиях, проступках и бедах кроется причастность женщины. Но жил он довольно давно, времена были другие, лично я сейчас была уверена в другом, а именно «ищите деньги». Все основано на моих слабых догадках, но если на минуту предположить, что долги как-либо связаны с Событием, то напрашивается вывод, что Событие это кража денег и есть. Кто-то сумел украсть много миллионов, да еще и у правительства. Эти самые миллионы скорее всего и ищет Евгений. Хотя на мой взгляд, этим должны заниматься соответствующие органы, не обязательно полиция, а никак уж не один человек. Значит, либо я что-то напутала, либо все далеко не так просто. Можно попытаться выяснить у Лешки, спросив в лоб. Даже если он будет отрицать, по его физиономии будет отлично видно, врет он или нет. Он вообще был довольно бесхитростным парнем, все его слова и действия можно было предугадать еще на стадии замысла. Наверное, поэтому он быстро выпал из числа моих фаворитов (хотя кроме него их и так было негусто), не жалую я простоту, ну никак. Вздохнув, я подняла трубку и набрала номер приемной: — Добрый день! Алексей Александрович у себя? — Да. — Спросите, он сейчас может принять Романову? — Минутку. Я услышала щелчок, надо полагать, Ниночка разговаривала с обожаемым начальником, потом сразу ответила: — Приходите. Я конечно пришла, и мне было велено подождать, потому что к нему зашел сам генеральный. Сказано это было таким тоном, как будто Ниночка собиралась умирать прямо сейчас. Ждать пришлось полчаса, и только я собралась уходить, дверь открылась и показался Валерий Геннадиевич, наш генеральный директор и жутко свирепый мужик, наводящий страх на стар и млад. Сейчас он был злее обычного, и я съежилась на диване, пытаясь слиться с обивкой. Это мне отлично удалось, он вылетел из приемной, хлобыстнув дверью, а Ниночка слабо пропищала: — Можете зайти. «Зайти» мне уже не очень хотелось, примерное представление о Лешкином расположении духа после такого вот визита я имела, но все же пересилила себя. Иначе что же я за детектив такой?! — Василиса? Ты чего хотела? — оказалось, с расположением духа я промахнулась, он был скорее подавленным: сидел, обхватив голову, устало потер глаза и посмотрел на меня. — Ну да, сказать спасибо, — подхалимски улыбнулась я. — За что? — Как за что? — тут то мне и пришла светлая мысль, что мужчина, подаривший такой букетище, не задавал бы таких вопросов, выходило, что я сделала слишком поспешный вывод и это не Лешка, — За ужин. — Ааа. Не за что. — У тебя какие-то проблемы? — Так, рабочие моменты, — отмахнулся он. — Надеюсь, ничего серьезного? — Может, бывает и хуже. — Скажи, то событие, о котором ты говорил, связано с пропажей огромной суммы денежных средств? — огорошила я вопросом. Неожиданный вопрос всегда исключает шансы оппонента собраться. Вот и Лешка не смог: — Так… вот знал же, что лучше с тобой не связываться, знал, и все равно, как последний мальчишка… — Значит, это правда, — с удовольствием констатировала я. Удовольствие относилось конечно же не к самому факту пропажи, а к тому, что я угадала. — Откуда ты узнала? — Догадалась. — Конечно, как же еще, — усмехнулся он, — Я вынужден тебя предупредить: завязывай совать везде свой нос, Вася, тут такие дела творятся, что ты можешь получить просто по глупости. Ты любопытна, но не будь дурой, в конце концов. Это было обидно, но я промолчала, зато Лешка продолжил: — Тут серьезные люди замешаны. Ты можешь обижаться на меня сколько угодно, но мне будет искренне жаль, если с тобой что приключится. — Ты можешь ответить мне только на один вопрос? Последний, честное слово, больше я тебя не потревожу. — Задавай, — неохотно согласился Лешка, моментально насторожившись. Спрашивать то, что меня на самом деле интересовало, даже у Лешки, было довольно опасно, поэтому я спросила: — Даша была хоть как то к этому причастна? Или под подозрением? — Насколько я знаю, нет. Но мне мало что известно, так что… — Спасибо. Лешка равнодушно кивнул, и я покинула помещение. Вот это я называю «портить отношения», да он теперь весь седьмой этаж стороной обходить будет. А еще говорил, что влюблен. Конечно, все можно спихнуть на плохое настроение и нагоняй от начальства… «Все мужики свиньи» — сделала я вывод, и вернулась к себе. Конечно же, у нас как обычно было весело и оживленно: теперь все толпились около стола посередине кабинета. Заинтересовавшись, какого черта у нас опять происходит, я присоединилась к коллегам. И увидела довольно занимательную картину: на кресле возле стола восседала уборщица Ритка и громко рыдала, размазывая густо намазанную синюю тушь по щекам. Бабушки активно ее успокаивали, но становилось все хуже: тело Ритки уже начинало трястись, она громко икала, нос красный, все лицо распухло. Зрелище в высшей степени впечатляющее для тех, кто созерцает эту красоту впервые, на меня же это перестало производить впечатление уже давным-давно: Ритка заходила к нам частенько, не реже двух раз в неделю и жаловалась на свои проблемы, сопровождая жалобы громкими рыданиями. Проблемы были широкого диапазона, и всегда совершенно разные, от мужа-алкаша и стервы-соседки до стрелки на новых колготках. — Что у нас сегодня? — кивнув на Ритку, поинтересовалась я у Костика. — Вон, пропуск Юрику вернула, нашла говорит тут неподалеку. Ага, значит, я была права и Алина Николаевна просто выкинула его. — И это все? — Подожди еще, она тут всего пятнадцать минут. Это означало, что еще через пятнадцать нас будет ждать рассказ с тяжелой драматической окраской, ровно столько надо Ритке, чтобы умерить свои рыдания, икота пройдет и как раз можно будет начать говорить.