* * * Внимание! Пожарная тревога! Просьба всем сотрудникам покинуть здание и собраться на внутренней территории! Равнодушный женский голос, сообщающий о пожарной тревоге вернул меня к действительности: все утро я размышляла на тему, что вот уже больше, чем полгода я работаю на подведомственном Министерству Обороны объекте, а смысла в своей работе так и не нашла. Как в общем то и в жизни. То есть, может быть смысл и имел место быть, но я слепая его разглядеть никак не могла, как ни старалась. Хотя несомненный плюс все же был: когда многочисленные знакомые спрашивали о моем месте работы, я отвечала с гордостью, преувеличивая лишь самую малость: «Министерство Обороны» и ловила на себе завистливые и восхищенные взгляды. Внимание! Пожарная тревога! Просьба всем сотрудникам покинуть здание и собраться на внутренней территории! Черт, опять вот отвлеклась. Я подняла глаза: никакого даже намека на панику в нашем отделе не наблюдалось, разве что все бросали друг на друга недоуменные взгляды, будто каждый ожидал, кто же первый скажет, что нам следует предпринять. Дело в том, что несмотря на то, что мы работаем на закрытом охраняемом объекте с определенным уровнем секретности (не особо большим, я бы даже сказала ничтожным, но все же) и тут вроде как все серьезно, о плановой эвакуации, которая проводится раз в полгода, мы всегда знали за неделю как минимум. Конечно, поначалу я допускала мысль о том, что моя скромная персона, как водится, летала в облаках и информацию просто напросто пропустила мимо ушей, но пропустить я могла, когда об этом сообщали в первый раз. Или в третий. Но будь эвакуация запланированной, я бы услышала о ней не меньше пятиста раз от самых разных людей, а уж сегодня с утра эта новость успела бы набить оскомину и непреодолимое желание разжечь пожар самой, лишь бы эвакуироваться чуть раньше. В больших коллективах вообще любая новость подвергалась тщательному обсуждению, а у нас больше шестисот человек работает. Помню, как то в здание проникла кошка, так эту новость не меньше недели смаковали, еще бы, животное проникло на охраняемую территорию и даже поднялось до седьмого этажа, где я собственно и трудилась. Охранникам потом не удавалось поймать ее целый день, и они бегали по этажам, смешно разводя руками и радуя своим видом многочисленных сотрудников. Это все я к тому, что нет ни малейшего шанса, что я просто прослушала новость о сегодняшней эвакуации, и недоуменные взгляды сотрудников нашего отдела в количестве шести человек тому подтверждение. Внимание! Пожарная тревога! Просьба всем сотрудникам покинуть здание и собраться на внутренней территории! — Может, нам стоит одеться и выйти? — решила подать я голос, нарушив всеобщее молчание. Кажется, больше этого делать никто не собирался. Все единогласно согласились, и через пять минут (почему-то особо не верилось, что у нас пожар, оттого никто особо не торопился) покинули помещение. Потом правда выяснилось, что впопыхах вышла я в балетках, и всем пришлось подождать, пока я вернусь и переобуюсь в полусапожки, неизвестно сколько придется топтаться на улице, а сегодня было довольно прохладно. Потом присоединилась к остальным, мы прошли по коридору и оказались возле запасного выхода, что вел на лестничную клетку. — Закрыто, — подергав дверь, с некоторым испугом в голосе констатировал Юрец, который был у нас за начальника. — Вообще то ключ висит рядом, — ядовито заметила Елена Валериевна, ткнув костлявым пальцем в красную коробочку с ключом, которую не заметил бы разве что слепой. Юрец к примеру не заметил, но для него это нормально, никто даже не удивился. Внимание! Пожарная тревога! Просьба всем сотрудникам покинуть здание и собраться на внутренней территории! Совместными усилиями удалось добыть ключ и открыть злополучную дверь, на что ушло еще минут десять. Я некстати подумала, что этаж совершенно пустой, все давно покинули свои рабочие места, а ну как и правда пожар? Неплохо бы поторопиться… Так, спокойно, главное, чтобы другие на это внимания не обратили, а то паники и беготни по лестнице не избежать, не хватало только, чтобы кто-нибудь себе ноги переломал. Мы быстро спустились друг за другом, но на втором этаже нам пришлось сделать небольшой крюк: лестница была завалена каким-то хламом, пройти не представлялось возможным. Мда, вот тебе и неподготовленная эвакуация: что случись, считай, не выбраться. Пришлось пройти на соседнюю лестницу, пройтись прямым коридором, и вот наконец мы оказались во внутреннем дворе. Выходили мы явно последними, потому что толпа собралась уже приличная, и все завороженно следили за выходом. При нашем появлении все дружно вздохнули с облегчением и начали что то тараторить, что именно разобрать не представлялось возможным. Некстати я подумала, что даже небезызвестное Вавилонское столпотворение - это цветочки по сравнению с царящим в данный момент хаосом. — Вы что так долго? Я думала уж все, сгинули. Слава тебе господи, — перекрестилась тетя Зина из бухгалтерии, которая была лучшей подругой моей коллеги Елены Валериевны, и волновалась скорее всего только за нее. Меня она всегда недолюбливала. Мы заверили, что живы и здоровы и присоединились к толпящимся. Тут то я и задумалась: насколько мне было известно, первыми признаками пожара является характерный запах и дым. С момента начала эвакуации прошло никак не меньше двадцати минут, а ни запаха, ни дыма, ни тем более огня я не наблюдала. Пожарные, кстати, подъехали только что и недружно забежали в здание. На мой взгляд, могли бы и поторопиться, через весь город что ли ехали? Я с утра на работу быстрее добираюсь, чем они на пожар. Между прочим, у нас в городе даже пробок не бывает… Выяснилось, что не я одна подобного мнения, некоторые граждане решили, что выкрикнуть это вслед пожарным будет вполне уместно. — Ты в порядке? — услышала я тихий вкрадчивый голос у себя за спиной и скривилась. Даже оборачиваться не стоило, эту привычку тянуть слова и говорить тише чем нужно ни с чьей не спутаешь. — Какое тебе дело, — грубо ответила я, но поразмыслив, быстро сменила гнев на милость, и, добавив в голос немного меда, спросила, — Ты случайно не в курсе, что произошло? Серега, начальник отдела защиты информации, с легкой руки (моей конечно) был прозван маньяком, и теперь за глаза только так и звался. Его это ничуть не печалило, подозреваю он был в восторге от такого милого прозвища. А получил он его за дурацкую привычку говорить как киношный Ганнибал Лектор и делать при этом двусмысленные намеки. Но сейчас он был одним из немногих, кто может знать, что же стряслось на самом деле, начальство в таких случаях оповещают в первую очередь. Он был старше меня всего на пять лет, а вот уже глава отдела, подумать только. — Конечно, в курсе, — самодовольно ответил он. — И что же? — Пожар в химической лаборатории, — ухмыльнулся он, наблюдая за моей реакцией. — Придурок, я же серьезно спрашиваю, — закатила я глаза, уверенная, что он издевается. Дело в том, что лаборатория находилась непосредственно напротив моего отдела, и что что, а пожар бы я точно заметила, не сразу конечно, но хотя бы когда эвакуировалась. Не я, так коллеги непременно обратили бы внимание, они как раз стояли недалеко от этой самой лаборатории, пока я переобувалась. Вспомнив, насколько я не торопилась, невольно побежали мурашки. — Я серьезно, сообщили о пожаре в лаборатории на седьмом этаже, все сотрудники покинули помещение еще до объявления общей тревоги, заблокировав дверь. А ведь могли и нам сказать, между прочим, а не бежать как стадо трусливых оленей. Вот и доверяй людям после этого. А ведь я вот уже полгода была тайно влюблена в Витька, заместителя начальника лаборатории, и теперь его романтический образ главного героя выдуманного мною романа немного померк. Настоящие герои девушек вот так вот не бросают… Правда, он все равно оставался предпочтительнее большинства моих знакомых, потому что и померкший мне нравился. Такой очаровательно-рассеянный, загадочный и несколько нелюдимый… В конце концов, он мог в это время вообще находиться не на рабочем месте и предупредить нас просто не смог. Зато теперь понятно, почему не было дыма: помещение высокого класса чистоты, там особая система вентиляции и кондиционирования, при закрытой двери и работающих системах дым мы бы учуяли нескоро. Я опять поежилась, вспомнив, как неторопливо мы вышагивали из здания. Решив, что узнала все, что мне было нужно, я покинула Серегу и присоединилась к своему отделу, который сбился отдельной кучной и сейчас поджидал меня. — Ну, что там? — нетерпеливо поторопила Алина Николаевна, недавно ставшая бабушкой. Событие отмечали никак не меньше недели, я тогда только начала работать и была мягко говоря под впечатлением. Разумеется, они все видели, с кем я разговаривала и рассчитывали сейчас разжиться информацией. — Химлаборатория, — прискорбно сообщила я и приготовилась слушать причитания, ахи и вздохи. Так и есть. Минут пятнадцать мы потратили на обсуждение опасности, которой якобы подверглись и размер компенсации, которая нам теперь полагается, причем Юрец принимал самое деятельное участие, чем немало удивил. Говорил он у нас вообще редко, все больше улыбался и кивал в нужных местах. Вдоволь наобсуждавшись, женская половина покинула нас, чтобы делать святое дело, то бишь нести людям истину, как Прометей в свое время огонь. Через десять минут я смогу услышать такие подробности пожара, что волосы на голове поневоле шевелиться начнут, а памятуя о близком соседстве химлаборатории к нашему отделу, не удивлюсь, что роль моя будет далеко не последней. Например, что я практически согрела, но доблестные подруги меня дождались и вместе мы выбрались из пламени. Принцип сломанного телефона работал всегда на «ура». Надеюсь только, никто не станет выискивать следы ожогов на моей физиономии… Я осталась в окружении мужской половины коллектива в лице Ибрагима, Костика и Юрца. Словоохотливостью никто из них похвастать не мог, и я немного заскучала. А еще начала замерзать, раз в честь окончательного наступления весны вырядилась в легкий плащ ярко-желтого цвета и весенние сапожки. Просто не рассчитывала, что придется стоять на улице битый час. И если сначала теплилась надежда, что нас могут распустить по домам, то после появления бравого МЧСника, который сообщил, что все последствия пожара ликвидированы, техника и люди не пострадали, она развеялась как дым. Пришлось вернуться на свои рабочие места. Недовольная толпа конечно погудела (разумеется, во главе с моими любимыми Алиной Николаевной и Еленой Валериевной), но все быстро пришли в себя и потихоньку разошлись. С опаской поднявшись на последний этаж, где располагался наш отдел, мы, разумеется, столпились возле лаборатории. Толпиться тут мне совершенно не хотелось, но отбиваться от коллектива я сочла неуместным. Подозреваю, мысли Юрца и Костика двигались в подобном направлении. В коридоре никого не было, тут у нас вообще обычно пусто. Дело в том, что здание представляло из себя трехконечную звезду, то есть центральная часть и три ответвления. В центральной части располагались лифты, а в одном из этих самых ответвлений на седьмом этаже и находились мы, а напротив непосредственно лаборатория. Сюда редко кто забредал, кроме представителей трудового коллектива, а так как химики редко вылезали со своего рабочего места, крыло можно было назвать необитаемым. — Опечатано, — с некоторой обидой заявила Елена. Вообще, не опечатано, а скорее закрыто лентой, подобные используют, чтобы отгородить место преступления. — Дверь то открыта, — прокомментировала я, ничего конкретного не имея ввиду, и сиюминутно пожалела о своих словах. — Залезем? — тут же подхватила не в меру любопытная Алина Николаевна. — Пусть Васька лезет, она у нас самая спортивная, — тут же согласилась Елена. А вот я нет, потому что Васька это как раз я. — Пусть Костик лезет. — А что сразу Костик? — А потому что нечего стоять, мужик ты или нет? — пришла мне на помощь Алина Николаевна. — Вообще то, нас тут трое! — не сдавался Костик. — Юрец даже ходить нормально не научился, вон пока по лестнице поднимались споткнулся три раза, он там всю лабораторию разгромит, а Ибрагиму седьмой десяток, пожалел бы мужика, — вклинилась Алина Николаевна, к которой я в тот момент испытывала дружеские чувства. Только Костик собрался поддаться уговорам, как свет в лаборатории совершенно отчетливо моргнул. То есть света там не было, и вдруг он вспыхнул. Костик моментально отскочил назад, сбив Юрца с ног. Тот на ногах и так держался не твердо, так что они благополучно свалились на пол. — Чудики, — закатила глаза Елена. — Вы это видели? — Там привидение! — Да с какой стати? Это всего лишь свет. — Я туда не пойду! — заявил Костик, решив вдруг проявить несуществующую твердость характера. — Нет, пойдешь! — Я не могу, я кажется ногу повредил когда падал. — Ты на пятую точку свалился, причем не на пол, а на Юрца, какая тут нога? — Правая, — зашептал Костик голосом человека, надежда которого таяла на глазах. — Достали, — буркнула я, и, решив спасти бедолагу, полезла под ленту, толкнула дверь и она открылась со зловещим скрипом. — Ибрагим, хватит сопеть под ухо, иди лучше за коридором смотри, а то химики вернуться, возмущений не оберешься, — услышала я за спиной. Ибрагим конечно послушался, он вообще предпочитал не вступать ни в какие словесные баталии с прекрасной половиной нашего отдела, подозреваю, в тайне побаиваясь дуэта Алина-Елена. Хотя его все побаивались. Стараясь не обращать больше внимания на их перепалки, я сосредоточилась на своей миссии. В самой лаборатории я была всего лишь третий раз, поэтому ориентировалась не очень хорошо. Не знаю конечно, что тут горело, но на вид все было целым и даже невредимым. Последствия пожара я всегда представляла примерно так: горелые стены, обязательно покрытые копотью, везде дым, мебель сгорела дотла и одинокая почерневшая лампа зловеще покачивается и обязательно моргает… Кажется, кому-то не следует слишком увлекаться фантазиями. Я обошла помещение по кругу, довольно большое по своей площади, тщательно приглядываясь и даже принюхиваясь, но ничего, кроме огромной лужи возле антистатического стола, что стоял прямо посреди лаборатории, не обнаружила. На следы после тушения она походила мало, если только пожарным не пришло в голову плеснуть ведро воды под стол и уйти.