Четыре раза таможенники находили внутри скрипок, транспортируемых служащими «Паганини», тайнички с необработанными алмазами, а однажды при досмотре волынки XVII века был обнаружен большой мешок бирманских рубинов. Всякий раз скандалы повисали в воздухе: Ожогин объяснял, что слухи о принадлежности камней президенту Дорогину попросту смехотворны и распространяются врагами России. Ну зачем какие-то камни человеку, у которого и так всё есть? Выходит, те драгоценности были припрятаны «на черный день» самими музыкальных дел мастерами — синьорами Страдивари и Амати из Италии и мистером Маклеодом из Шотландии. А они все умерли много столетий назад. Комбинат «Вуазен» зарабатывал тем, что поставлял готовые завтраки и обеды в государственные больницы десяти регионов, не афишируя, где берет сырье и как долго его хранит. Когда же было подсчитано, что именно в этих регионах смертность пациентов выросла в три раза, Ожогин сказал: «Я, что ли, виноват, что народец наш гнилой?» И со смехом предложил больным заказывать еду в ресторанах или перейти на лечебное голодание. Другая история — массового пищевого отравления в одном из пансионатов Лозанны — два года не сходила со страниц швейцарских СМИ. Горчицу и перец на кухню пансионата поставлял тот же «Вуазен». В числе девяти жертв, спасти которых не удалось, оказался банкир Матвей Лурье: много лет назад, когда президент Дорогин был еще просто майором КГБ, они оба приятельствовали и были партнерами по покеру. За два дня до смерти Лурье объявил на пресс-конференции, что закончил мемуары о своей бурной молодости. Однако наследники банкира ни рукописи, ни файла так и не нашли. Наихудшей из всех считалась репутация компании «Моцарт». Западные журналисты много писали о том, что люди в камуфляже с красной буквой «М» в середине черного креста — никакие не волонтеры, а наемники, и что ожогинская компания, взявшая себе имя автора «Реквиема», не перевозит гуманитарные грузы, а попросту торгует войной на нескольких континентах. Там, где было выгодно Пал Палычу Дорогину, ожогинцы лили бензин в костры межплеменных и гражданских войн, попутно скупая по демпингу — или меняя на консервы и патроны для АКМ — сырье у каждой из воюющих сторон. При этом Ожогин тщательно охранял секреты бизнеса, которым распоряжался. На редких пресс-конференциях он только хихикал и травил анекдоты. Когда же четверо французских репортеров слишком близко подобрались к лагерю «Моцарта» в Либерии, их останки были найдены на обочине одной из дорог. Местные власти поспешно объявили репортеров жертвой племени каннибалов, а весельчак Ерофей Дмитриевич вместо комментария, как обычно, отшутился: «Не ходите, взрослые, в Африку гулять…» 5 декабря прошлого года дружинники и муниципальные депутаты явились в главные офисы «Паганини», «Вуазена» и «Моцарта» в Москве, но никого и ничего уже не нашли — ни хозяина, ни его денег, ни намека на то, куда они делись. В странах Евросоюза, Британского Содружества и в США Ожогина объявили в розыск, но он, не будь дурак, и сам не объявлялся в тех местах, где его бы арестовали и судили. Вот еще! На планете Земля хватало стран, где такой, как он, мог спокойно жить целыми десятилетиями: не очень высовываясь, но и не опасаясь Интерпола — ленивой конторы, единственное занятие которой — рассылка по всем адресам грозных бумажек с пометкой «WANTED». Как известно, розыск, поставленный на поток, не слишком эффективен. Качество обратно пропорционально количеству. Когда бумажек мало, к ним худо-бедно приглядываются. Когда их слишком много, на них плюют. Может, в городе Антананариву в управлении Национальной жандармерии где-то в шкафу тоже пылился на полке ордер, выписанный на Ерофея Ожогина. И что с того? Разве человек с такими именем и фамилией проживает на Мадагаскаре? Нет. Точка! Не было его и на коралловом островке Нуси-Бо, который выглядывал из океана в трех десятках километров от берега. Весь Нуси-Бо до последней пальмы находился в собственности малагасийского бизнесмена Бетаи Рабендзы. Но если бы кто-то вдруг окликнул его: «Ерофей Дмитриевич!», он бы обернулся — по привычке… Рыжий компьютерщик отодвинул свой ноутбук, зевнул и виновато улыбнулся. — Роман Ильич, а можно я немного подремлю, тут, на диване? — спросил он. — Ночью в гостинице был хороший интернет — не хотелось упускать время для работы по клиенту… А сейчас я отрубаюсь… Если снова чего понадобится, растолкаете меня, ладно? — Спите, Димитрий, спите. — Я нашел в шкафу клетчатый плед и кинул его на диван. — Вы отлично справились. Постараемся вас не будить. Нам всё видно и без компьютера. Как обычно, я собрал нашу команду на совещание у меня в люксе. Поскольку окна трехзвездочной гостиницы «Калипсо» выходили на Рю Амбодиманга, мы могли из своих номеров наблюдать за машинами, подъезжающими к светло-желтому зданию через дорогу. Там находилась элитная ветеринарная клиника «Блют Эндбоден». Мы заранее знали из досье, что Ожогин раз в неделю покидает Нуси-Бо и отправляется в Туамасину, но до сегодняшнего утра думали, будто он с кем-то регулярно встречается в нашем отеле — потому и забронировали здесь номера. И только на месте гениальный Димитрий понял: в отеле ждать клиента бесполезно. Ему нужен был вовсе не «Калипсо», а дом напротив. За ночь Димитрий хакнул компьютерную систему клиники, просмотрел ее архив и выяснил, что тут лечится от пиелонефрита лабрадор Бонди — любимец мистера Рабендзы, а хозяин аккуратно навещает пса. Как и многие жестокие люди, наш клиент ни в грош не ставил человеческую жизнь, зато питал трогательную слабость к братьям меньшим. — Всё внимание — сюда. — Отдернув занавеску, я показал пальцем направление. — Давайте повторим еще раз. Гостей ждем с той стороны. Три джипа «гранд чероки» — номера нам теперь известны. Когда они появятся, времени будет мало. Мы не успеем перехватить Ожогина на входе, но внутри он задерживается на двадцать или двадцать пять минут. И когда выйдет и пойдет к машине, у нас будет секунд десять — шансы неплохие. — Справимся, — кивнула Ася, — бывало и похуже. Наф же нас прикроет в случае чего? — Согласно плану, Нафталин будет поблизости, на всякий случай, — подтвердил я. — Но только чур не высовываться. Мы же знаем: охрана у него серьезная, глаз наметан. — Наверное, мне лучше встать во-он у того киоска, — предложил наш силач. — Он как раз наискосок от ворот клиники и здесь, я вижу, торгуют гудзунудзу на развес. То, что надо. — Тебе бы, Наф, только лопать, — фыркнула Ася. — Это же просто пудинг — рис и кокос. — Именно! — подтвердил Нафталин. — Десять сантиметров в диаметре, вес сто граммов. На лотке их всего… момент… — В его пальцах оказалась подзорная трубка. — Двенадцать на восемнадцать — двести шестнадцать. В качестве нелетального оружия — супер. Если что пойдет не так, забросаю их пудингами. При скорости сто метров в секунду поражающая сила каждого — как у пули травмата «Оса». Но на вкус они так себе. Сиропа перебор. И… — Очень хорошо, Нафталин, ничуть не сомневаюсь в точности ваших бросков, — торопливо сказал я. В моем воображении возникла яркая картинка: наш снайпер метко поражает охрану Ожогина летающими пудингами. Двести шестнадцать разделить на шестерых — это тридцать шесть штук на рыло. Под таким прикрытием мы, конечно, выберемся, но конспирации крышка. — Я все-таки надеюсь, что до форс-мажора дело не дойдет. У нас неплохая легенда. Помните? Мы с Асей, двое норвежских зоологов, несем в ветклинику лемура, делать прививку. Когда Ожогин выходит, Ася выпускает животное и начинает его ловить, тем самым отвлекая охрану… Кстати, аренда лемура оплачена? — До полуночи, по прейскуранту, — отчиталась Ася. — Самец, возраст — полтора года, кличка — Джулиан. Ждет в вольере, на ресепшене. Жалко, нам нельзя его купить и увезти. Или, может, купим, а? Он же такой миленький, Роман Ильич! Даже почти не кусается. — Ася, он в Москве не выживет, — напомнил я. — У нас северная страна с неподходящим климатом. И кто будет за ним следить, пока мы в командировках? Где его держать? — Юрия Борисовича попросим, например, — не сдавалась Ася. — В его кабинете можно десяток лемуров разместить — место еще останется. А кондишен легко настроить на любую температуру, хоть на тридцать градусов. Мы бы, скажем, оформили Джулианчика как реквизит, а кормили бы по статье «Обслуживание вычислительной техники», все равно Димка сам справляется. А выгуливать мог бы Сергей Петрович. Он всё жалуется, что слишком много сидит в машине. Вот и будет лишний повод пройтись. К тому же… — Едут! — перебил Асю Нафталин. — Первый джип остановился у ворот, начинаем… Эпизод в Туамасине В порту города Туамасина есть три вида причалов. Огромные, белые, бетонные — для грузовых судов. Металлические, красно-желтые, поменьше — для круизных лайнеров и дорогих яхт. И мелкие, серые, сколоченные из скрипучих досок, — для катеров, рыбацких лодок и прочей ерунды. Таковы стандартные правила, однако им следуют не все. Катер, прибывающий с острова Нуси-Бо, демонстративно швартуется там, где яхты и лайнеры. И хоть бы кто возразил! Кому захочется спорить с людьми, похожими на шагающие шкафы? Люди-шкафы высаживаются на берег и строем перемещаются к парковке, где их ожидают три черных бронированных джипа «гранд-чероки». От причала до ветеринарной клиники — два квартала. Ехать две минуты, идти пешком — пять, экономия времени пустяковая. Но не в ней, конечно же, дело. Невозможно представить, чтобы сам господин Рабендза и его охранники вот так прошли по городу пешком даже пятьсот метров. Это не только страх выйти из укрытия, но и гранд-понты — как на покинутой родине. Глядите все: непростой человек передвигается по вашему вшивому городишке. Замрите. Оцените. Проникнитесь. Потому и джипы. Потому и черные. Потому и три машины вместо одной… Глава двадцать третья — Роман Ильич! Ася! Вернитесь! — Голос Нафталина догнал нас у выхода из номера. Наш силач отчаянно махал нам от окна правой рукой. В левой он по-прежнему держал зрительную трубку. — Что-то не так. Не вижу вторую и третью машину. А в этой, единственной, только охрана. Клиента здесь нет… Отбой! Будите Димитрия. — Дим, Дим, вставай, проблемы! — Ася кинулась тормошить рыжего компьютерщика. Даже не протерев глаза, Димитрий на автомате вскочил, метнулся к ноутбуку, секунд сорок стучал по клавишам, а потом развернулся к нам с Асей и произнес убитым голосом: — Я идиот. Я кретин. Я трехкопеечный юзерок, а не хакер. Ну как? Как я мог пропустить их последнее обновление? Ничего же не предвещало… Короче, мы в полной жопе. — Да уж понятно, — проворчал Нафталин и поманил нас всех к окну. — Видите? И мы увидели: два шкафа — охранники Ожогина — выходят из ворот клиники. В руках у одного — черный горшок. Но только это не горшок… Погребальная урна! Мне сразу стало ясно, что наша операция завершилась, не начавшись. Полное фиаско. — Один файл! — Стоя у окна, Димитрий яростно накрутил на палец клок рыжей шевелюры, словно хотел выдрать с корнем. — Один гребаный файл в разделе Memoria. Не спрятан, не зашифрован. В открытом доступе. Поэтому я его и не заметил! Позор мне, позор… — Бобик сдох, — догадалась Ася. — Прах сейчас отвезут хозяину. — А значит, у нашего клиента в ближайшей перспективе не будет повода приезжать в город, — мрачно добавил Нафталин. — Он снова запрется на своем острове. От Нуси-Бо до побережья Мадагаскара — без малого тридцать километров. На таком расстоянии Роману Ильичу его не достать. Жди теперь, когда у клиента заболеет другая собака… Дверца черного джипа «гранд-чероки» захлопнулась, взревел мотор — и машина умчалась в направлении порта. От нее остался только высокий столб пыли на дороге. Продавец гудзунудзу поспешно опустил навес киоска, чтобы не пострадал его товар. — Был у нас план — и весь вышел. — Ася сильным рывком задернула штору. — А мы, как та бабка, — у разбитого корыта… Заезд в «Калипсо», норвежская легенда, лемур Джулиан, летающие пудинги — всё, что мы тут придумали, теперь дружно и весело слилось в один унитаз. Земля опять безвидна и пуста, и дух Божий уже ни над чем и ни хрена не носится. Если бы сейчас кто-то со стороны мог увидеть наши лица, он бы, наверное, подумал, что это кремирован наш любимый лабрадор, а не злодея Ожогина. Или, например, что мы, в силу эмпатии, переживаем за клиента. Ничего-ничего, моя команда любит попсиховать и выпустить пар, но потом все равно умеет собраться. Совсем уж безвыходных ситуаций не бывает. Я вернулся к столу, позвал всех туда же и с нарочитой бодростью скомандовал: — Только без паники! — На стол легла купленная в аэропорту большая карта Мадагаскара и его акватории. — Мы что-нибудь обязательно придумаем. Объявляю мозговой штурм и временно снимаю запрет на завиральные идеи. Любая будет рассмотрена и изучена… — Я заметил, как Димитрий вскинулся, намереваясь что-то сказать. — Се-кун-доч-ку! Я еще не закончил. Любая — кроме одной. По глазам нашего уважаемого Димитрия я уже вижу, как ему хочется залезть в чей-то военный спутник, перенаправить ракеты и раздолбать весь остров из космоса. Отставить! Даже не обсуждается. Это вам не денежки у фуфлогона по удаленке тырить. Мы — не киллеры, помните? У Великой Вселенской Справедливости есть лицензия на убийство, а у нас с вами — нет. Единственное наше оружие — моя голова. Вот и давайте думать, как меня доставить поближе к мистеру Рабендзе. Уже есть идеи? — Не обязательно спутник, можно и обычный беспилотник хакнуть, — пробурчал Димитрий. — У американцев ближайшая военная база на Сейшелах, они оттуда каждый день запускают «жнецов», Эм-Кью-9. Я могу устроить, чтобы один из них потерялся… Я погрозил компьютерщику пальцем и строго повторил по слогам: — Не об-суж-да-ет-ся! Я имею в виду настоящие идеи. Минут пять наша троица молчала. Нафталин протирал стеклышки своей подзорной трубки, а Димитрий сосредоточенно менял картинку на рабочем столе своего ноутбука. Вместо жизнерадостного Винни-Пуха возник святой Себастьян, истыканный стрелами. — А давайте наймем моторную лодку или катер и ночью отвезем Романа Ильича как можно ближе к Нуси-Бо, — предложила, наконец, Ася. — Я понимаю, что высадиться на этом бандитском острове не дадут. Но разве нельзя действовать издалека? Первый блин был комом, но я был рад, что мы его испекли. Есть с чего начать. — Та-ак! — сказал я. — Подобраться к ним по воде — вот что приходит в голову прежде всего. Поздравляю, мы сдвинулись с мертвой точки. Плюсы этой идеи всем понятны и так: достать клиента на расстоянии. Теперь давайте обсудим минусы. Кто начнет? — Убьют, — коротко сказал Нафталин. — Ась, без обид, это не идея, а детский сад. Ну если бы Рабендзу можно было зацепить на его собственном острове, кто бы стал заморачиваться с его выездами в Туамасину? Ожогин — не параноик, но к безопасности своей территории относится серьезно и любую угрозу извне готов нейтрализовать. — Наф, не преувеличивай! — отмахнулась Ася. — Ну какую еще угрозу? Думаешь, он догадывается о нашей слежке? Откуда ему знать про нас и про наш департамент? — Он и не знает про наш департамент, — спокойно ответил Нафталин. — По крайней мере, я на это надеюсь. Но у всякого хищника, даже на пенсии, остаются естественные враги. Подозреваю, не нам одним хотелось бы его найти. Так что система безопасности на острове — будь здоров. Угрозу атаки с воды они учитывают. Незаметно не подплывешь. — Солидарен с Нафом, — кивнул Димитрий. — Посмотрите сами, как всё выглядит сверху. — С этими словами компьютерщик вывел изображение на экран. — Разрешение маленькое, уж простите. И такой-то снимок еле-еле удалось раздобыть. Видите? Вот эти черные прямоугольники по всему периметру — прожектора, каждые двадцать метров. Трапеции — радары. Ромбики — ракетные установки. Треугольники — пулеметные гнезда. Кружочки в океане — охранные буйки. Плыви ты хоть на катере, хоть на катамаране — засекут без вариантов. Океан — не лес, за кустом не спрячешься. Расстреляют прямой наводкой. — Дим, не прибедняйся, ты же у нас ма-а-а-астер, — протянула Ася. — Ты разве не смог бы, как всегда… ну это… — Девушка пошевелила пальцами в воздухе, как будто перебирала струны. — …отключить охрану дистанционно? Нельзя их сделать слепыми и глухими? — Можно, но очень частично, — с досадою ответил Димитрий. — Они ведь тоже хитрые — боятся взлома, пользуются аналоговыми устройствами. У «нижней» системы наблюдения, включая буйки, вообще нет выхода на большую Сеть. Там такая замкнутая локалка, что не подлезешь. Сам великий Кевин Митник отступил бы. Я могу сделать брешь только в «верхней» системе радаров — небольшую и ненадолго. Всё, что завязано на электронику, трудно расшатать… Роман Ильич, а вы случайно не умеете управлять дельтапланом? — Ни разу не пробовал, — признался я. — И чует мое сердце, что не умею. — Обидно, — вздохнул Димитрий. — С самой дешевой, не навороченной конструкцией — буквально из реек и полотна — можно было бы, наверное, проскочить. Без электронных меток вы бы на радаре мало чем отличались от птичьей стаи. Хотя, я думаю, таких совсем уж простеньких дельтапланов теперь даже на острове Мадагаскар… И тут, даже не дожидаясь конца предложения, мне в голову влетела мысль. Даже нет — оглушительная Мысль с большой буквы, прямо-таки метеорит из криптонита. От ее грома у меня на пару секунд отключился слух: я видел, как Димитрий шевелит губами, но слов, вылетавших у него изо рта, не воспринимал — как будто между нами выставили стекло. Я мотнул головой, и слух ко мне вернулся. Заодно я вспомнил, что у меня есть еще и голос. — Стоп! — торопливо скомандовал я. — Димитрий, ни слова больше! А теперь отмотайте пленку назад. Ну-ка повторите еще раз, что вы мне только что сказали. — Я говорил, что таких примитивных дельтапланов даже на Мадагаскаре теперь не найти — прошлый век… — с легким недоумением повторил рыжий компьютерщик. — А раньше? — А раньше — что простой дельтаплан на их радаре будет похож на птичью стаю… Значит, я не ослышался. У нас есть шанс! Мозговой штурм, который я затеял без особой надежды на быстрый успех, все-таки сработал. Теперь самое главное — не напугать мою команду. Хотя чего им бояться? Да, мы чуть-чуть нарушим протокол, но мы ведь не вторгнемся в юрисдикцию весов. Мы просто немного расширим наши возможности. — Та-ак, дама и господа! — сказал я. — Прошу полминуты внимания. Объяснять долго, поэтому рекомендую поверить мне на слово. Задача имеет решение. Но для этого нам придется временно, только на один раз, принять в нашу команду постороннего. — А без него — никак? — недоверчиво спросила Ася. — Он нас точно не подведет? — нахмурился Нафталин.