Кристина принялась искать злосчастную кнопку в складках одеяла, но в этот момент боль отпустила ее, и по телу разлилась неприятная теплота. Тридцать секунд пребывания в одиночестве на посту медицинских сестер – вот все, что потребовалось Дотти Дельримпл. Дэвид... позвать Дэвида. Кристина изо всех сил боролась с собой. Глаза сами собой закрылись и отказались открываться. Нужно столько сделать, подумала она. Дэвид... "Союз"... столько сделать. Голова медленно опустилась на подушку. Рука ослабела и упала вдоль туловища. Внезапно ей стало все безразлично. Абсолютно все. С минуту она слышала странное жужжание, наполнившее комнату. Затем, неслышно вздохнув, сдалась на милость тьмы, окружившей ее. * * * Дельримпл указала Армстронг на стул, стоящий около Дэвида. Ее глаза сверкали ненавистью, а палец-сосиска нервно играл на спусковом крючке. – Дороти, будь благоразумна, – взмолилась Армстронг. – Мы зашли слишком далеко. Слишком многое нас объединяет. Ты, наверное, переутомилась. Возможно... – О, Пегги, сядь и замолчи, – огрызнулась она. Дэвид удивленно посмотрел на Армстронг. – Пегги? Вы? Но ведь вы... – Доктор? – договорила за него Армстронг. – Несколько лет обучения, вот и все. Поверь, школа медицинских сестер тоже не дается без труда. – Она повернулась к Дельримпл. – Дороти, ты же знаешь, что я на твоей стороне. – Вот как? Ты ни на чьей стороне. Только на собственной. Разве не так? Не ты отправилась к Билл. Не твое имя ассоциируется с "Союзом". Не твоя жизнь полетит коту под хвост, если она заговорит. Я рискую слишком многим, чтобы сидеть спокойно и ждать, когда это произойдет. – Выходит... выходит это твоих рук дело? Ты наняла убийцу? – Дельримпл молча кивнула. – Дороти, как могла ты решиться на такое? – Не надо меня ни в чем упрекать. Убийство – наша игра, разве не так? Ты научила меня этому ремеслу. Ты – это ты, а я – это я. Ты охотно согласилась подделать рецепты и пожертвовать Шелтоном ради спасения своего драгоценного "Союза". Наверняка, если бы ты отправилась к Билл, если бы твоя голова сейчас лежала на плахе... ты сделала то же самое, чтобы защитить себя. Армстронг хотела было возразить, но Дельримпл угрожающе направила на нее оружие. Затем она опустила руку в карман и, улыбаясь, вынула большой шприц, заполненный каким-то составом. Взглянув на часы, она продолжала. – Ровно два. Если мои сестры впитали все, что я им дала, то внутривенное вливание, которое ты прописала мисс Билл, уже действует. Смертельный приговор Кристине! Дэвид со страхом смотрел на Дельримпл. – Что вы ей дали? – спросил он, двигая ногами и выжидая удобного момента. Дельримпл заметила это и направила револьвер прямо ему в лицо. – Не вздумайте. Бесполезно. – Она снова посмотрела на часы. – Кроме того, слишком поздно. – Она положила шприц на стол перед ним и спокойно добавила: – Вы двое будете обвинены в убийстве или самоубийстве. Мне наплевать, в чем именно, главное, чтобы полиция не подкопалась. Доктор, я представляю вам право выбора. Игла или пуля. Будучи проницательным клиницистом, вы, несомненно, сами определите, какое из средств является менее болезненным. – Дотти, пожалуйста... ты не ведаешь, что творишь, – с мольбой в голосе произнесла Армстронг, отодвигая стул и хватая Дельримпл за свободную руку. Прежде, чем Дэвид успел опомниться, старшая медсестра вырвала руку и наотмашь ударила Армстронг по лицу. Хрупкая женщина пролетела по всей комнате и врезалась в стену. Держа револьвер на уровне глаз Дэвида, Дельримпл через плечо посмотрела на распростертое тело Армстронг. – Я так давно хотела сделать это, – улыбнулась она. – Итак, доктор, выбирайте. – Она обошла стол и отшвырнула его в сторону, чтобы тот не мешал. Дуло револьвера теперь было в футе ото лба Дэвида, когда она протянула ему шприц, мягко сказав. – Пожалуйста, решайте. Дэвид молча глядел в лицо женщины, потом краем глаза заметил, как Маргарет Армстронг на четвереньках ползет по полу. Только большим усилием воли Дэвид заставил себя смотреть прямо в глаза Дельримпл. – Ну? – произнесла Дельримпл. – Я начинаю терять терпение. Дэвид взял шприц и внимательно посмотрел на него. – Мне... мне нужен турникет, иначе ничего не получится, – проговорил он, стараясь выиграть время. Когда Дельримпл опустила глаза, он незаметно взглянул на Армстронг. Кардиолог приближалась. Он обратил внимание на ее руки. В каждой она держала небольшие металлические пластины. Дефибриллятор! Армстронг включила машину. Контакты, соединенные через спиральные провода с установкой, имели напряжение в 400 вольт. Дэвид закатал рукав и начал сжимать и разжимать кулак. Провода вытянулись почти в прямые линии, а Армстронг предстояло ползти еще футов десять. – Ну? – повторила Дельримпл, сжимая рукоятку оружия. – Дотти! – закричала Армстронг. Дельримпл обернулась на звук, и в тот же миг Дэвид бросился вперед, врезавшись плечом в ее огромную грудь. Женщина отшатнулась назад и, налетев на низкий кофейный столик, рухнула как мамонтовое дерево. Едва ее туша коснулась пола, как к ней подскочила Армстронг и, приставив один контакт к лицу, нажала на кнопку. Раздался хлопок, контакты заискрились и задымились. Дельримпл судорожно взмахнула руками и задергалась в судорогах. В воздухе запахло жженым мясом. Ее голова откинулась резко назад и рвотная масса хлынула изо рта: в момент ее смерти сработали запирательные мышцы мочевого пузыря и кишечника. Дэвид долго стоял и смотрел на женщин, одну изувеченную, другую мертвую, потом, охваченный ужасом, выскочил из комнаты и, преодолевая боль, заспешил на Юг-4. * * * Маргарет Армстронг на негнущихся ногах подошла к раковине, наклонилась и умылась холодной водой. Голова ее шла кругом. За ее спиной лежало мертвое крупное тело, которое всего несколько секунд назад было Дороти Дельримпл. Она взяла себя в руки и попыталась сосредоточиться. Если Кристина мертва, решила она, то единственным препятствием, стоящим на пути продолжения деятельности "Союза", остается Дэвид Шелтон. Можно ли его устранить? Надо ли его устранять? Пегги Армстронг была готова сознаться в убийстве... даже охотно пойдет на это – лишь бы спасти само движение. Но отважится ли она на убийство ни в чем не повинного человека? Она неуверенно приблизилась к двери, затем повернулась и с отвращением посмотрела на Дельримпл. Если женщина, которую, как ей казалось, она знала так хорошо, так безоговорочно верила ей, постаралась купить свою собственную безопасность такой ценой, то кто может поручиться, что во время кризиса не появятся другие? Дрожа больше от своих мыслей, чем от боли, Армстронг прислонилась к стене. Все кончено? После стольких лет, стольких мечтаний... все кончено? Она выскользнула из лаборатории и закрыла дверь на ключ. Уборщица придет только на следующее утро. Почти через двадцать четыре часа. Если она хочет спасти "Союз", у нее только это время, чтобы планировать... готовиться... действовать. Масса вопросов теснилось в ее голове. Стоит ли ради этого жертвовать жизнью еще одного человека? Отважится ли она на это? Найдется ли для этого у нее достаточно убедительное доказательство? Вопросы... вопросы... но без ответов. Глава XXIII Используя перила как опору, Дэвид запрыгал по ступенькам лестницы, ведущей из Севера-2 на Север-1. Сильные выбросы адреналина в кровь притупили боль в стопе. Через широкие двери он выскочил в центральный коридор, разметав в стороны трио перепуганных монахинь. По обыкновению в это время дня в главном фойе творилось невообразимое. Дэвид скользил и натыкался на людей, подобно полузащитнику, ведущему мяч через центр поля, оставив за собой двух сбитых пациентов, которые осыпали его проклятьями. – Держись, детка, пожалуйста, держись, – тяжело шептал он, поднимаясь по лестнице на южное крыло. Даже перепрыгивая через ступеньки, он испытывал ощущение, что идет еле-еле. – Не поддавайся этой стерве... Борись с ее проклятым ядом. Пожалуйста... Его ноги налились свинцом. На третьем пролете он споткнулся, но, передохнув пять секунд, заковылял дальше. Коридор Юга-4 был пуст, не считая одной санитарки, пытавшейся привязать старика к креслу-каталке. Пока она в изумлении смотрела на призрак, ковыляющий в ее направлении, старик, разбитый параличом, освободился от пут и тяжело упал на пол. Санитарка, понимая, что случилось что-то чрезвычайное, махнула Дэвиду рукой. – Проходите, – настоятельно сказала она. – Кларенс делает это постоянно. Дэвид понимающе кивнул и заспешил на пост медицинских сестер. – Правило девяносто девять, палата четыре – двенадцать, – вбегая в комнату, проговорил он. – Звоните и вызывайте помощь. Правило девяносто девять, палата четыре – двенадцать. Удивленная секретарша застыла на месте, потом схватила телефонную трубку. Дэвиду обстановка в палате 412 напомнила пережитый ужасный сон. Полумрак... булькающий кислород... линия внутривенного вливания... неподвижное тело... Он включил свет и направился к кровати. Лицо Кристины, спокойно лежащей на спине, было темного цвета смерти. Из динамика в коридоре раздалось тревожное: правило девяносто девять... Юг-4... правило девяносто девять, Юг-4... Пальцы Дэвида заскользили по шее Кристины, нащупывая сонную артерию. А вот и пульс... слабое ритмическое биение между указательным и средним пальцами. Чей это пульс? Его или ее? Как бы услышав его немой вопрос, Кристина вздохнула, и от этого еле уловимого дыхания жизни обрадованный Дэвид пришел в движение. Он отключил внутривенное вливание, наклонился и начал дышать ей в рот. Не успел он сделать и двух вдохов, как в палату влетела сестра, везя за собой столик для оказания первой помощи. В течение пяти минут они, хирург и сестра, работали как одно целое. Молодая женщина на удивление оказалась оперативной... контролировала дыхание, подавала лекарства и инструмент прежде, чем Дэвид успевал открыть рот. Столкнувшись с незнакомым ядом, Дэвид был вынужден действовать наобум, прибегая к свежему внутривенному раствору, который позволил бы разбавить токсин и поддержать давление крови Кристины, используя искусственную вентиляцию легких и вводя бикарбонат для нейтрализации эффекта молочной кислоты. Лицо Кристины еще больше потемнело. Он рискнул убрать дыхательный мешок и, приподняв ее веки, увидел крошечные черные точки, почти утонувшие в коричневых кругах – результат чрезмерной дозы наркотика. Господи, подумал Дэвид, пусть это будет морфин. Пусть это окажется чем-то обратимым, вроде морфина. Он попросил у сестры налоксон, исключительно эффективное противоядие для всех наркотических лекарств. Сестра быстро ввела Кристине этот препарат. Возобновив искусственное дыхание, Дэвид скоро оторвался и снова проверил сонную артерию Кристины. К его глубокому ужасу пульс не прощупывался. – Подложите под нее доску, пожалуйста, – сказал он, приподнимая Кристину за плечи. – А теперь забудьте про медикаменты и приступайте к закрытому массажу сердца, пока не подоспеет помощь. Господи, где же люди? – сильно волнуясь, спросил Дэвид. – Одна сестра почувствовала себя плохо и отпросилась, – ответила женщина, ритмично надавливая на грудную клетку Кристины. – Две обедают. Они скоро придут. Дэвид в третий раз принялся делать искусственное дыхание и через минуту проговорил. – Нам нужен третий. Черт возьми, нам нужен третий, кто давал бы ей лекарства. – Сестра, делающая массаж сердца, не могла оторваться, и от лотков с радикальными препаратами был такой же прок, как если бы они находились на луне. Вошел санитар, и Дэвид сразу же приказал ему измерить кровяное давление. После двух попыток мужчина произнес: "Ничего". – Ты справишься с реанимацией? – спросил Дэвид, надеясь освободить сестру и вернуть ее к тележке с лекарствами. Мужчина отрицательно покачал головой и, пятясь, вышел из палаты. – Дерьмо! – прошептал Дэвид. Он взглянул на Кристину, которая не дышала и не подавала никаких признаков жизни. Ее тело покрылось синими крапинками. Если сейчас никто не придет... если не будет еще одной пары квалифицированных рук... Кристину уже не спасти. Он без движения стоял пять секунд... десять... Молодая сестра следила за ним, и ее сузившиеся глаза выражали возрастающее беспокойство. Внезапно раздался женский голос: – Приказывайте, доктор, я готова выполнять ваши указания.