— Твои деньги, — она положила передо мною четыре стопки сторублевок, перетянутых резинками. Три одинаковой толщины, а четвертая немного поменьше. — Здесь ровно тридцать восемь тысяч рублей за твои шмотки. Как договаривались. Пересчитывать будешь? — Зачем? — я придвинул пачки к себе. — Не думаю, что ты меня кинула или неправильно посчитала. Левон Суренович сказал, что вы серьезные люди, а я его слову доверяю. — Напрасно, — наставительно сказала мадам, присаживаясь на стул рядом. — Ты всё-таки пересчитай, чтобы потом проблем не было. Калькулятор принести? — Это ты так намекаешь, что считаешь меня дебилом? — ухмыльнулся я. — Количество купюр в пачке умножаешь на сто и получаешь искомую сумму. Для первоклассника пять минут делов… Через три минуты, я опять окольцевал резинкой последнюю пачку и подтвердил: — Так точно, ровно тридцать восемь тысяч, тютелька в тютельку. — Отлично, — хозяйка улыбнулась уголками губ. — Выпьем мартини, обмоем сделку? — А давай, — задорно махнул рукой я. — С превеликим удовольствием. Мадам, не торопясь открыла бутылку, наполнила два бокала, поставила один передо мной. Взяла щипчики и добавила по кубику льда мне и себе. Я подхватил тонкую ножку фужера и встал. — За что будем пить? — Первый тост говорят мужчины, — Каринэ лукаво сверкнула карими глазками. — Хорошо, — согласился я. — Тогда хочу выпить за обворожительную и безумно прекрасную хозяйку. — Спасибо, — мадам мило покраснела. Мы чокнулись бокалами. Холодный мартини приятно освежил горло и мягким облаком растекся по пищеводу, оставив на губах сладкое послевкусие. Я подхватил бутерброд с красной икрой, откусил половину и блаженно зажмурился, наслаждаясь вкусной едой и расходящейся по телу теплой бодрящей волной. Каринэ придвинулась, уткнувшись коленкой мне в бедро. Розовый язычок облизнул пухлые губки, холеная ручка с алыми ноготками непринужденно накрыла то место, где ноги мужчины соединила природа. Я ощутил возбуждение, ширинка джинсов начала подниматься вверх, вместе с ладошкой соблазнительницы. — Ого, — деланно удивилась мадам. — А ты Михаил, одаренный парень, во всех смыслах. — Что есть, то есть, — скромно подтвердил я. — У меня много одаренностей, разных. Ещё никто не ушёл недовольным. Но к чему такой резкий переход? Я смущаюсь, как девственница на первом свидании. Что хочет такая роскошная женщина от простого бедного парня? — Отблагодарить отважного рыцаря, защитившего даму от злодеев, — промурлыкала соблазнительница и мягко приземлилась на мои колени. Ручка задрала футболку и нежно гладила грудь, игриво покалывая коготками. Пухлые губы медленно приблизились к моим. «Млять, надо выкручиваться из этой ситуации. Вартан Оганесович не простит, а мы только начали с ним работать», — пронеслось в мозгу. — Ну может не будем так сразу, — я делал безуспешные попытки отбиться, чувствуя: ещё немного и ширинка порвется. — Давай сначала ещё раз выпьем, поговорим. Я анекдоты смешные расскажу. — Так, я не поняла, — голос женщины внезапно похолодел. Каринэ спрыгнула с моих колен, встала напротив, грозно поставила руки в боки, и сверлила меня злым взглядом. — Ты не импотент, чуть мне дырку в платье своим членом не просверлил, — процедила она. — Я вижу, что тебе нравлюсь. В чем дело? Я глубоко вздохнул и признался: — Ты мне очень нравишься, это правда. Хочу тебя до дрожи и зубовного скрежета, так что рассудок теряю. Но… Я стараюсь жить по совести, и никогда не гадить там, где ем. Как мне потом Вартану Оганесовичу в глаза глядеть? Пощечина была неожиданной, хлесткой и оглушительной. Удар ожёг щеку, заставив голову дернуться. В ушах зазвенело. Я тряхнул головой и сморгнул, приходя в себя. — Я, по-твоему, шлюха?! — прошипела она. — Ты — дурак. Между мною и Вартаном ничего не было и никогда не будет. Мы только работаем вместе. А теперь забирай свои вонючие деньги, и проваливай. Пошел вон, чтобы духу твоего здесь не было. Я вздохнул, машинально поглаживая горевшую огнем щеку. Выхода не оставалось. Уйду сейчас — останусь врагом навеки. Придется прибегать к крайним мерам и исправлять ситуацию… Я наклонился и резко схватил взбешенную женщину за талию и прижал к себе. — Ты, что делаешь, подонок?! — взвизгнула Каринэ, пытаясь освободиться. — Пусти. Поздно, я уже жадно впился в пухлые сочные губы, не обращая внимания на удары маленьких кулачков, барабанивших по спине. Правая ладонь решительно сдвинула петельку платья в сторону, впилась пальцами в затвердевший коричневый сосок, безжалостно тиская большой, перекатывающийся в ладони холм груди. Левая, придерживая женщину за талию, подняла подол и по-хозяйски вцепилась в круглую упругую задницу. Каринэ тихонько застонала, обвила руками шею и прижалась ко мне… Через пятнадцать минут я взъерошенный и немного смущенный вышел из калитки, к машине, где меня ждали братья и Денис. Широкие улыбки «от ушей», веселье, плескавшееся в глазах товарищей, сказали мне обо всем. Они прекрасно слышали и наслаждались каждым мгновением бесплатного шоу из сладких охов-вздохов и громких воплей чересчур темпераментной Каринэ. Не удивительно, дамочка орала так, что мне порой хотелось заткнуть ей пухлый ротик валявшимися рядом кружевными трусиками. — Так ребята, я, наверно, задержусь здесь до утра, — смущенно пробормотал я, отводя глаза. — Да мы уже поняли, — хохотнул Гурам. — Тут тридцать восемь штук. Пусть пока у тебя побудут, мало ли что, — я нарочито проигнорировал скалящего зубы борцуху и передал деньги Денису. — Без проблем, Миха, — кивнул афганец, раскидывая пачки по карманам джинсов. — Заберете меня завтра часов в одиннадцать? — я глянул на Вазгена. — Не волнуйса, забэрем, — дружески подмигнул «мистер Олимпия», — Бэз проблэм. — Мих, как же ты тут сам? — забеспокоился Денис. — А если вдруг, что случится? — Ничего не будет, — твердо ответил я. — Тут поселок, люди, я никуда из дома Каринэ до утра отлучаться не буду. Или ты хочешь на входе в спальню в караул встать? Перестань, я уже достаточно взрослый, чтобы самостоятельно проводить время с женщиной. — Как скажешь, — пожал плечами Денис. — Ты — босс, Миша. — Нескучной тебе ночи, дорогой, — ухмыльнулся Гурам. — Будь аккуратен. Каринэ забеременеет, придется жениться. — Иди к черту, — недовольно бросил я и сплюнул через плечо. — Тьфу, тьфу, тьфу. Только свадьбы мне для полного счастья не хватало. «Шестерка» взревела, выхлопная труба плюнула дымом, и машина рванулась вперед, оставив меня у калитки… Проснулся я ровно в десять пятьдесят. Как будто сработал внутренний таймер. Глянул на висевшие в комнате часы, тихо поднялся, стараясь не разбудить, свернувшуюся в клубочек и сопящую в подушку подругу. Оделся и вышел из дома, усталый, невыспавшийся, но довольный как мартовский кот, сделавший своё черное дело. Каринэ оказалась безумно страстной, абсолютно без комплексов в постели и изголодавшейся по мужику дамочкой. Мы устроили такой секс-марафон, что дрожали стены, а все живое под окнами разбегалось от криков и стонов горячей восточной женщины. «Шестерка» Вазгена уже стояла рядом с воротами. Но не одна. Метрах в шести-семи от неё, у соседнего дома, примостилась белая «копейка». Я, ещё витая в небесах после потрясающей ночи, глянул на сидящих в машине людей. Тощий водитель в белой пижонской кепочке, надвинутой на глаза, убрал ладони с руля. Между костяшками и запястьем, смазанной кляксой мелькнуло синее пятно татуировки. Тип в кепке наклонился в сторону под ноги соседу, коренастому мужику, дремавшему на сиденье. За ними сидел ещё один парень, но я его толком не разглядел. — Ну что, мы едем? — высунулся из окна Вазген. — Едем, конечно, — рассеяно ответил я, усаживаясь в машину. Машина двинулась, набирая скорость. Дом Каринэ остался позади и вскоре совсем скрылся за поворотом. Я попытался поудобнее устроиться на сиденье и задремать. Не получилось. Странное чувство, будто упустил нечто важное, царапало сознание острым гвоздем, не давая полностью расслабиться и погрузиться в сон. Напрягся, пытаясь понять, что могло меня так встревожить. Мужики в «копейке»? Коренастого вижу в первый раз, а водителя не смог рассмотреть толком из-за надвинутой на глаза кепки. Осознание обрушилось на меня неожиданно, как горная снежная лавина, сметающая всё на своем пути. Я облился холодным потом. Ну конечно! Татуировка на руке, это же «КОТ» — Коренной Обитатель Тюрьмы. Такая наколка была у Мини, пристяжи наркомана Рубена, наехавшего на замминистра. Это он, точно! Недаром мне его фигура показалась знакомой! Млять, они к Каринэ приехали! И явно не для того, чтобы подарок вручить. Суки! — Вазген, разворачивайся, — мой хриплый голос заставил здоровяка затормозить, а Дениса резко повернуться. — Нам нужно вернуться. Немедленно! Глава 11 Два года назад. Армянская ССР. Ереванская область — Зачэм? — удивился Вазген. — Что произошло? — почти одновременно с ним спросил Денис. — Помните, белую «копейку», стоявшую недалеко? — уточнил я. — Это люди Рубена, я узнал одного из них — Миню. — Рубен, это тот, с железными зубами, который в ресторане на вас с Вартаном наехал? — напрягся Вазген. Я машинально отметил, что у тренера почти пропал акцент. Не в первый раз замечаю, когда он волнуется или расслаблен, непроизвольно говорит чисто и слова не коверкает. Потом спохватывается и снова надевает маску увальня-провинциала, плохо знающего русский. — Именно, он самый, — кивнул я. — Значит, они Каринэ навестить приехали, — задумчиво протянул Гурам. — В прошлый раз Рубен хотел её увезти и наказать за дерзость. Ты тогда вмешался, и пошла махаловка. — Так и было, — подтвердил я. — Поехали, они могут уже в дом вломиться. — Понял, — Вазген нажал педаль газа и крутанул руль. Мотор взвыл, машина резко развернулась, выбросив фонтан пыли из-под колес и чудом разминувшись с деревянным забором напротив. — Тормозните, метрах в двадцати от дома, не доезжая до поворота, — попросил Денис, — Они, скорее всего, с волынами. Надо аккуратно подобраться. Могут начать стрелять. А я пустой — Серега запретил ствол брать. Сказал, в аэропорту могут спалить. Там сейчас менты могут быть с обученными собаками и металлоискатели. — Гурам, а тебя что-то есть? — с надеждой уточнил я. — Дома оставил, — признался младший борцуха, — Я же не знал, что такая ситуация сложится.