— И что товарищу из консульства нужно от советских кооператоров? — Ну как же? — всплеснул ладонями Петр Семенович. — Товарищи вы, что инструкцию перед полетом не проходили? Вам же надо было сразу к нам приехать. Мы получили о вас информацию и готовы оказать всю необходимую помощь: проинструктировать, выделить переводчика и сопровождающего товарища из торгпредства. Нельзя же так. — Зачем сопровождающего? — холодно поинтересовался я. — Мы несем за вас ответственность, — надулся Москальков. — Вы — крупные представители советского кооперативного движения. Можно сказать, целая делегация. А делегациям положено выделять переводчика и отдельного сопровождающего. Если с вами что-то произойдет, к нам будут претензии. К тому же товарищи из торгпредства готовы вас проконсультировать, познакомить с американскими бизнесменами, оказать всю необходимую помощь в решении проблем. -Переводчик не нужен, — холодно отрезал я. — Мы от него в Союзе отказались, и нам пошли навстречу. Я отлично владею английским. Мой секретарь — тоже. Анна из известной дипломатической семьи. Она бывала в Нью-Йорке раньше, и прекрасно знает город. Проблемы решать мы привыкли сами — без помощи посторонних сопровождающих из торгпредств либо других органов. — Так нельзя, — работник консульства погрустнел. — Есть инструкции. Это же ваша безопасность. Вы советские люди в капиталистической стране, могут быть провокации. — Можно, — я надавил взглядом на Москалькова. — Во-первых, времена противостояния уже прошли. Сейчас Гласность, Перестройка, балалайка…, тьфу, дружба и сотрудничество с нашими американскими партнерами. А вы, похоже, ещё во временах холодной войны живете. Пора вам перестраиваться, и с ускорением, как постоянно требует наш генеральный секретарь Михаил Сергеевич Горбачев. Или вы с ним не согласны? Я проницательным взором с чекистским прищуром окинул смешавшегося чинушу. Внутренне меня покоробило от собственного спича. Но с волками жить, по-волчьи выть. Бюрократию и чиновников, в данном случае советских, надо давить их собственным оружием, показным чинопочитанием «светлого» образа вождя. — Конечно, согласен, — испуганно заявил товарищ из консульства. — По другому быть не может. Он немного помолчал и добавил. — Но так действительно нельзя. Должен быть сопровождающий. — У меня их целых четыре, — я широким жестом указал на компаньонов и улыбающуюся Анну. — Чем они вас не устраивают? — Я понял, — взгляд третьего советника обрел твердость. — Доложу о вашем поведении консулу. А он в свою очередь свяжется с послом в Вашингтоне. — Давайте, я вас провожу, уважаемый Петр Семенович, — я твердо взял немного растерявшегося чиновника за локоть и повлек к выходу. — Ребята, подождите меня минутку в холле. — Что это вообще такое?! — попробовал возмущаться третий секретарь. — По какому праву вы так себя ведете? Это ни в какие ворота не лезет! Я вывел его из отеля и остановился только у зеленого сквера, предварительно оглядевшись и убедившись, что рядом никого нет. Притянул перепуганного Москалькова к себе, и прошипел: — Уверен, у тебя есть связи в МИД. Прежде чем докладывать консулу, а затем послу, и писать на меня жалобы, поинтересуйся, кто приложил усилия, чтобы нам в кратчайший срок оформили документы и выпустили в США. Чтобы не тратил зря время, подскажу: нашу поездку организовывали на уровне заместителя комитета государственной безопасности. Учти, я тебе сейчас выдал то, что для твоих ушей не предназначено. И если ты тупая сволочь будешь путаться под ногами и мешать нам, о дипломатической и любой другой карьере можешь забыть. Это в самом лучшем случае. В худшем, сам понимаешь… Я многозначительно посмотрел в глаза перетрусившему Петру Семеновичу. — Я понял, отпустите, — истерично взвизгнул третий секретарь. Я послушно выпустил локоть посольского работника. — Так бы сразу и сказали, — Москальков на глазах приходил в себя, поправлял пиджак. — Что же вы так грубо себя ведете? Нехорошо, товарищ Елизаров. — Так сразу и сказал, — ухмыльнулся я. — Нам сопровождающие не нужны. Но вы не захотели слушать. Пришлось объяснить жестче. — Ладно, я тоже погорячился, — вздохнул третий секретарь. — А к нам в консульство всё-таки загляните, если время будет. — Если будет, обязательно, — вежливо пообещал я. Проводил взглядом унылую полную фигуру в сером костюме, шагающую к такси, на тротуаре недалеко от отеля и нахмурился. Смутное ощущение некой наигранности ситуации не давало полностью успокоиться. Чем-то мне Петр Семенович подсознательно не понравился. Мутный тип. Не буду удивлен, если он окажется комитетчиком… * * * Двумя часами позже. Нью-Йорк. Кабинет в здании торгпредства СССР Человек в сером костюме снял зазвеневшую трубку. Теперь он ничем не напоминал рядового сотрудника торгпредства. Лицо приобрело каменное выражение, в глазах появился холодный блеск, даже тучная фигура подтянулась и утратила былую расхлябанность. — Ну здравствуй капитан, — загремела трубка. — Докладывай, что там у тебя. — Здравия желаю, товарищ полковник, — откликнулся мужчина в сером костюме. — Разрешите докладывать? — Постой, ты же с торгпредства говоришь? — внезапно насторожился собеседник на другом конце провода и многозначительно замолчал, давая капитану самому додумать невысказанный вопрос. — Так точно, товарищ полковник, — отрапортовал подчиненный. — Не волнуйтесь, это закрытая линия. Специально уточнял, перед тем как сделать запрос на разговор. — Понял, — голос полковника посуровел. — Докладывай. — Встретился с объектом, его компаньонами и секретарем. К сожалению, разговора не получилось. Моя попытка навязать ему наших людей для сопровождения провалилась. Объект наотрез отказался от переводчика и помощника из торгпредства. Причем в грубой форме. Попробовал на меня давить психологически. Надо сказать, опытный манипулятор. Разговор построил очень грамотно, ссылался на слова Генерального секретаря, Перестройку и нашу открытость перед американцами. Даже намекнул, что выполняет задание и дал понять, что с поездкой ему помогал сам товарищ генерал Бобков. — Ну наглец, — в голосе Дмитрия Федоровича явственно слышались восхищенные нотки. — На ходу подметки режет, ничего не боится. — Так и есть, товарищ полковник, ничего, — согласился подчиненный. — Но я, согласно вашим инструкциям, выходить из роли и обострять не стал. — Правильно сделал, — подтвердил начальник. — Силой навязывать ничего не надо. Ещё заподозрит чего. Пусть думает, что ловко отбился от сопровождающих. Кстати, он тебя раскрыть не мог? Учти, Елизаров — парень ушлый. — Не думаю, — категорично отверг предположение начальника капитан. — Я сработал грамотно, под типичного чиновника из консульства. Никаких оснований для подозрений не дал. — Ну, — иронически хмыкнули в трубке. — Тебе виднее. — Какие будут дальнейшие указания? — после небольшой паузы осведомился капитан. — Возьми двух-трех наших оперативников и организуй за ним наблюдение. Если у нас люди будут заняты, позвони мне, я договорюсь с Ивашутиным, выделят спецов ГРУ. Пусть следят за объектом и его друзьями. Но предельно осторожно, чтобы не засветиться. Работайте с ним, пытайтесь получить как можно больше информации, что делает, куда ездит, с кем и о чем договаривается. Мне важно знать всё, что относится к объекту и его людям. Всеми необходимыми средствами вы будете обеспечены по высшему разряду. Сам этот вопрос проконтролирую. Считай что это дело государственной важности и старт для твоей дальнейшей стремительной карьеры. Если, конечно, дашь нам результат и достанешь интересную информацию. Вопросы есть? — Никаких, товарищ полковник, — отчеканил в трубку «серый костюм». — Сделаю всё, что от меня зависит. — Вот и замечательно, — голос в трубке подобрел. — Действуй, капитан. Родина в долгу не останется. Глава 10 — Все, расходимся, — я остановился в коридоре, напротив наших апартаментов. — Отдыхаем. В девять тридцать сбор у меня. — Лады, — кивнул десантник. Я повернулся к своему номеру, услышал за спиной звук шагов, мягко вставил ключ в замочную скважину. Клацнул механизм, дверь начала беззвучно открываться. Шагнул вперед, заметил краем глаза тень сзади. — Не понял? — удивился я. — Анна, ты чего не идёшь к себе? — Пригласите на минутку девушку в номер? — обворожительно улыбнулась секретарь. — Не волнуйтесь, я не собираюсь вас соблазнять. Просто хочу задать один вопрос. — Было бы чего волноваться, — насмешливо фыркнул я и посторонился, пропуская подчиненную. — Проходи. Девушка зашла, аккуратно закрыла за собой дверь и застыла на пороге. — Слушаааю, — я протяжно зевнул, не в силах справиться с подступающей сонливостью и добавил. — Спрашивай, чего хотела. Засыпаю уже на ходу. — Михаил Дмитриевич, -секретарь пристально глянула на меня. — Вы вот все время Александра Анатольевича продажей долей и пенсией пугаете. Он, понятно, чего скрывать, ленивый немного. Вы это серьезно? — Зачем тебе это знать? — я прищурился. — Интересно просто, — секретарь лукаво сверкнула глазками. — Верен мой психологический портрет или нет. — Ну раз тебе так интересно, — усмехнулся я. — Психолог ты наш, я отвечу. Но только между нами. — Само собой, Михаил Дмитриевич, — Анна клятвенно приложила ладошку к груди и торжественно произнесла. — Никому ни слова не скажу. Обещаю. — Конечно, ни на какую пенсию я его не выгоню, и доли не лишу, — я ухмыльнулся. — Пока он чего-то из ряда вон выходящего не отчебучит. Мы вместе с самого начала и многое пережили. И сейчас как одна большая семья. Я за каждого из вас и за тебя тоже любого зубами порву. Единственное, что может изменить мое мнение — предательство. Этого не прощу никому. Поэтому Саня останется с нами в любом случае. Работает он на самом деле хорошо, задачи свои решает эффективно. Ленив, правда, что есть, то есть. Приходится стимулировать не только добрым словом, но и бодрящим подзатыльником. — Я так и думала, — победно улыбнулась девушка. — Спокойной вам ночи, Михаил Дмитриевич. — Подожди, — тормознул её я. — Повторю: Сане об этом ни слова, ни полслова. Иначе вообще от рук отобьется. А так его хоть напугать можно. — Я же пообещала, Михаил Дмитриевич, — укоризненно глянула Анна. Похоже, даже обиделась на меня немного. — Вот и отлично, — улыбнулся я. — А теперь ты ответь на мне на один вопрос.