Она решительно повернулась и направилась к лестнице, отмахнувшись от преградившего ей путь мужчины с ружьем. — Нам нечего бояться, — пытаясь успокоить себя и Велию, шептала Аэрин, всем сердцем надеясь, что именно так и было. В этой суматохе никто не обратил внимания на тихий хлопок, сменившийся мерзким шипением, пока из ближайших кустов не поднялось густое серое облако. Не успев среагировать, девушки оказались в вонючих объятиях дыма, мгновенно отрезавшего их от остальных вампиро. Они закашлялись и, нащупывая путь, побрели в сторону, пока не наткнулись на стену ограды. Здесь они отдышались и прислушались к звукам голосов. — Кто-то идет сюда, — вскинула голову Велия, с надеждой вглядываясь во мглу. Кутаясь в клубах дыма, к ним направлялся человек в золотой маске вольто. С каждым шагом он становился все отчетливей, и вот уже стало возможно различить темно-синий шарф, повязанный на голове и шее особым образом, чтобы закрывать голову и нижнюю часть маски. От воды, стекающей с него, по темной одежде пролегли черные полосы. Медленно, будто во сне, он вытянул из-за пояса пистолет и, продолжая приближаться, взвел курок и начал прицеливаться. Аэрин, не понимая, что она делает, заслонила собой Велию и, вздернув подбородок, с вызовом посмотрела в глаза маски. В этот момент в ней проснулась гордая до безрассудства эспаонка, презирающая опасность, а ее глаза вспыхнули темным пламенем, способным оплавить стальное дуло. Убийца хладнокровно нажал на спусковой крючок. Послышался щелчок, но выстрела не последовало. Мужчина брезгливо отбросил оружие в сторону и отточенным движением, методично вытянул длинный нож. — Где они?! — донеслось из сада. — Найдите их! — Франческо! — закричала Велия изо всех сил, вцепившись в спину Аэрин. — Все сюда! Быстрей! Время буквально остановилось. Человек в маске замер на месте, обернулся, оценивая обстановку, и размеренно зашагал в обратном направлении, мгновенно растворившись в серой завесе. — Вот они! Первым к ним подбежал Маргад с обнаженной шпагой в руке. Не смотря на все, что она о нем знала, при его появлении Аэрин испытала огромное облегчение. Какие бы преступления он не совершал в прошлом, сейчас идальго защищал ее от какого-то жуткого существа, принявшего человеческий облик. Молодой человек едва успел подхватить ее, когда она стала оседать на землю. Все, что произошло с ней в последние дни, будто навалилось на нее разом, придавив к траве под грузом непосильной ноши. И все же, переборов темноту, опустившуюся на глаза, она не позволила себе упасть в обморок. Глава третья Сбросив с рук потертые перчатки, Джонатан Гирпер Нодд-Олдхоум с нетерпением обнял холодными ладонями горячую чашку чая и с блаженством вдохнул яркий аромат чабреца и бергамота. Сделав глоток, он откинулся на стуле и посмотрел в окно, за которым неспешно тянулась чопорная бриатская жизнь. В такие минуты Джонатан мог бы поспорить с любым из офицеров Политимии, что пока на языке чувствуется вкус чая и слышится потрескивание поленьев в камине, то утренняя сырость и промозглый ветер перестают нагнетать уныние. Из натопленного уютного помещения, отделяемого тонким стеклом от серой сырости скучной улицы, подернутой туманной дымкой, совершено не хотелось уходить, и Джонатан позволил себе задержаться. Уже завтра он не сможет так же беззаботно проводить время, оставаясь в упоенном одиночестве. Скрипнула дверь, и плавный ход рассуждений коммандера был прерван воинским приветствием: — Сэр, разрешите составить вам компанию? — Здравствуйте Вильям. Присаживайтесь. — Не ожидал увидеть Вас в такую рань. Лейтенант выделил местоимение особой интонацией, поскольку неподдельно уважал командира. — Возвращаюсь из почтамта. Вильям бросил многозначительный взгляд на кожаную папку старшего офицера, в которой тот по обыкновению носил письма. Удержав в себе неосторожный вопрос, он заказал чая и запасся терпением. Коммандер не любил распространяться о новостях, пришедших из Далона на его имя, и тем более, никого не касалась его переписка. Многие замечали, что он много писал на имя некоего Оливера Смита, проживающего в столичном пригороде. — Обожаю это место, — уводя разговор в другое русло, начал Вильям. — Чертовски славный чай! Джонатан улыбнулся. — Запомните этот аромат. Еще не скоро мы почувствуем его вновь. Лейтенант перехватил взгляд коммандера и кивнул, обозначив то, что он понял намек. — Маневры? — В некотором роде. — А как же мистер Коу? — Его заменит ассистент, — с хмурым выражением лица тяжело обронил Джонатан. И дело было не в личности помощника Коу или в том, что трагически вывихнутая рука механика, поспешно обставленная под уход в увольнение, оказалась весьма несвоевременной травмой. Инструкции адмиралтейства были точны и понятны. Другая яхта проекта Жарю потерпела крушение на северной петле и ее обломки прибило к нубрийским фьордам. Потеря еще одного корабля, вполне возможно, приведет к закрытию проекта. Поэтому во время выполнения полета, ему следовало придерживаться строгих правил, предписывающих избегать рискованных маневров и соблюдать ежедневный осмотр корпуса на предмет обнаружения трещин. Никто из команды не должен был узнать о происшествии. Моряки на редкость суеверный и мнительный народ, выдумавший целый свод примет на все случаи жизни. Если офицеры допустят распространение слухов и домыслов, то поход превратится в сущее наказание и придется заменять матросов, тем самым, поставив крест на двухмесячных тренировках, предшествовавших боевому вылету. — Для маневров достаточно иметь парусное вооружение. — Ценю ваш настрой. Мне повезло служить рядом с вами. — Сэр, вы достойны большего, если позволите, — откровенно заявил Вильям. Джонатан удивленно поднял брови. — Я только что видел Ричарда с командирскими нашивками, — пояснил лейтенант. — Понимаю. Мы пересеклись в штабе. О давнем противостоянии двух соперников, идущим от курсантской скамьи и перешагнувшим мичманство, не знали, пожалуй, только портовые крысы, обращающие внимание исключительно на поднимаемые на борт припасы. — Только подумать, он самый молодой капитан на флоте! Эмоции переполняли Вильяма, и было непонятно, чего в его голосе было больше: зависти или восхищения. Джонатан кивнул и опрокинул в себя содержимое чашки. Коммандер мог бы отметить, что когда ты рождаешься сыном лорда-адмирала, то совершать карьерные взлеты становится немного проще, но не произнес эту фразу, иначе она бы выглядела как нытье вечно недовольного и слабохарактерного неудачника. Как любили повторять между меланхоличными затяжками трубки убеленные сединами морские волки, кутающиеся в клубы табачного дыма, — если заглянуть в старые карты, и проследить за линией пройденного курса, то увидишь характер капитана. В отличие от многих, Джонатону было бы противно тянуть лямку только ради нарукавных нашивок. Чувство долга имело для него гораздо большее значение. В его руках разрешение на вылет и по сравнению с фрегатом «Превосходящим», Джонатан имел больше возможностей, чтобы проявить себя. Уже не в первой ему приходилось убеждаться в иронии судьбы, на этот раз обрекающей быстроходный военный фрегат с громким именем на бесконечно скучное стояние на рейде или рутинное патрулирование прибрежных вод. — Вы представляете, он предложил мне уйти к нему в команду и клянусь честью, я не последний, кто услышит нечто подобное! Пришлось заказать еще один заварной чайник, чтобы обстоятельно и со всеми подробностями выяснить детали разговора Вильяма с Ричардом. — Что вы ему ответили? — Конечно, я сказал, что мне надо обдумать его слова. — Очень мудро, мистер Вильям. С таким человеком нельзя портить отношения. Никто не сомневался в способностях и личностных качествах Ричарда, позволяющих добиться высокого поста. Пройдут годы, и воспоминания о прямом отказе могут оказать на Вильяма самое пагубное воздействие. — Он всего лишь хотел пополнить команду? — Как мне показалось, ему было интересно абсолютно все. Да, он спрашивал о ваших делах. Надо отдать должное, у него не было желания вас оскорбить. — Вот как? — сухо уточнил Джонатан. — Допустим. Вернемся к его предложению. Зачем вы ему понадобились? — Ричард выискивает самых отчаянных и храбрых офицеров, стремящихся сделать карьеру. Ему известно о каждом, кто чем-то отличился на службе. Вы понимаете меня, я полагаю? — Как себя. Так значит, набирает команду? — Могу поспорить на месячное жалование, у него на примете несколько человек. — И вы считаете, он не оскорбил меня? Вильям подумал, прежде чем ответить и умерил пыл. — Возможно, сэр. — Если бы вы ушли, я бы лишился правой руки. Вы думали об этом мистер Хонортаун, не так ли? Собеседник заерзал на месте и промолчал. — Представьте такой расклад. Без Коу я хромаю на одну ногу. Потеря мистера Бриджлайка равносильна слепоте. Отсутствие сэра Рубена сломает мне спину. У нас мало людей. Каждый офицер или матрос на Политимии более ценен, чем на фрегате или ранговом корабле. Джонатан выдержал паузу. — Этого недостаточно, чтобы бросить вызов и слишком дерзко, чтобы пройти мимо. Обдумайте мои слова мистер Хонортаун, пока мы идем в расположение.