– Боже, Эд, да я не думала, что ты заберёшься сюда, как вор. Прекрати. Сейчас лёд принесу и смою маску с лица, – Джози тяжело вздыхает, и когда я приоткрываю один глаз, поднимается на ноги. Классная задница и на ней только маленькие белые трусики. Офигенная задница… Фу, чёрт меня. Это же дьявольская бешеная цыпочка. Чур-чур-чур. Никогда. Опускаю руки от лица и вижу пустую бутылку, валяющуюся рядом, мокрые пятна на полу и чёртову скалку. Серьёзно? Она долбанула меня скалкой? А чего уж сразу не взяла бензопилу? Так бы хоть не мучился. Я даже на ноги встать не могу. Меня всего трясёт от ужаса и видения чёртового единорога перед глазами. Я что, отключился? Видимо, да. Офигеть. Забрал ключи. Тайным агентом мне точно не быть. Голова-то как болит. – Держи. Выпей «Адвил» и приложи лёд. Тебя не тошнит? – От тебя меня всегда тошнит, – бубню, забирая из рук Джози, воняющих каким-то дерьмом, таблетку. – Я же извинилась. Я не хотела, Эд. Это просто самооборона, – шепчет Джози. Скептически изгибаю бровь, когда она прикладывает лёд к моей голове и поднимаю взгляд на её лицо. – Твою ж мать! Что с твоим лицом? – Ору я. – Оно такое с рождения, ха-ха. Ты такой щедрый на комплименты, я просто уже пала под твоим новым способом соблазнения, Эд, – цокает Джози, кривясь от моих слов. – Но я не об этом… конечно, тебе бы увлажнить кожу. Ей недостаточно витаминов… – Боже, да закрой рот свой хотя бы на минуту. У меня тоже болит голова. От тебя, – едко бросает она. Я в ужасе. Нет, не оттого, что передо мной дьявольская цыпочка, ударившая меня скалкой, а оттого, какой кровоподтёк появился на её правой щеке, и как сильно полопались капилляры в одном глазу, а второй красный, словно она долго плакала. А губы. Они сухие, потрескавшиеся, и им срочно нужна гигиеническая помада. Чёрт, не в тот район. Снова. – Так это правда? – Шепчу я. – Что ты дебил? Да, правда, – усмехается Джози. Но она избегает взгляда в мои глаза, продолжая прижимать лёд к шишке на моей голове. – Кроха, Нэнси тебя ударила? Девушка глубоко вздыхает и отрицательно мотает головой. – Нет, я неудачно упала. Поругалась с твоей матерью и, психанув, побежала, ноги запутались, и я ударилась о косяк двери. Это, конечно, лучший вариант, но она врёт. Я сам мастер лжи и постоянно обманываю цыпочек, чтобы завалить их, поэтому прекрасно знаю, как выглядит человек, который лжёт. – Джози, – отрываю её руку от своей головы. – Слушай, Эд, мне жаль, что я ударила тебя, но сильно испугалась того, что кто-то забрался в дом и хочет меня обокрасть. Правда, очень стыдно за это и… за всё, в общем. Прости меня, но я устала и хочу спать. Ты можешь переодеться в своей комнате или уйти. Тебе решать. Это твоё право, а я… – Кроха, – стискиваю её запястье и успеваю схватить вторую руку. – А ну-ка, посмотри на меня. – Не хочу, – бубнит Джози, упрямо поджимая губы. – Нэнси тебя ударила? Это правда, что вы поругались, и она тебе врезала? Лола рассказала. Об этом уже все знают, и лучше тебе сказать мне правду, чтобы я мог помочь, – мягко произношу. Джози бросает на меня взгляд исподлобья. – Нет. Это всего лишь слухи. Вероятно, меня кто-то видел. Из носа кровь текла, потому что я неудачно упала. Вот и всё, – она вырывает руки и поднимается на ноги, протягивая мне лёд. Комичная ситуация, и я бы посмеялся, не будь у меня шишки, а у неё фингала на пол-лица. Но сейчас снова это чувство и ещё какое-то. И мой пульс учащается, отдаваясь болью в шишке на голове, словно теперь это идентификатор сердцебиения. – Джози… – Эд, хватит, – девушка подбирает бутылку, полотенце, свой халат и переносит всё на небольшой диван. Я бы хотел уйти. Вот взять и свалить отсюда, и забыть об этом, но вид маленькой девчонки, у которой лицо пестрит похлеще, чем у моделей на подиуме Вивьен Вествуд, отчего-то вызывает очередной мысленный подзатыльник. – Я хочу слышать правду, Джозефина. Всю правду. И прямо сейчас. Я не уйду отсюда, пока не узнаю её. Это Нэнси тебя ударила? – Повышаю я голос, поднимаясь с пола и смахивая воду с футболки. Бедная футболка, она столько пережила сегодня. – Нет, я уже сказала тебе, – цокает она. – Я просил сказать правду, а не ложь, которой ты пичкала меня всё время. Особенно когда получила деньги от отца Лолы. – Что? Ты меня обвиняешь в том, что я продала собственную идею, от которой ты отказался? И даже не так. Ты назвал её идиотской и плоской, потому что никто в здравом уме не даст денег на этот ширпотреб, которому меня учили четыре года, а я так ничему и не научилась, а только просрала деньги родителей и вернулась сюда ни с чем! Ты обалдел?! – Возмущается она. Чёрт, Эд, ты абсолютный дебил. Какого хрена ты натворил?! – Я… – Ты. Ты. Ты. Постоянно только ты, Эдвард. Везде только ты. Я устала от тебя. От того, что ты делаешь. От твоих секретов. От того, что ты берёшь и резко меняешься, оскорбляя меня и бросая одну в этом дерьме, когда я вернулась сюда только из-за тебя. Я столько предложений о работе отклонила в Лондоне, потому что ты звонил мне чуть ли не каждый день и напоминал, что ждёшь меня дома. Ты. Всегда был ты, как часть меня. Да я уже устала от тебя, – Джози прикладывает руку к груди и так горько бросает каждое слово мне в лицо. Но я не Эд. И я отчасти понимаю ту злость, которую сейчас испытывает Джози, я тоже зол на брата. Он не отпускал её отсюда. Он сам не давал развиваться пекарне и был просто мудаком, похлеще меня. Я не думал, что брат такой. Не знал. – Но я изменился, Джози. Я хочу двигаться дальше и… – Изменился он. Почему сейчас, Эд? Кто тебя изменил? – Усмехается Джози. – Ты. Я хотел… Наверное, хотел стать кем-то другим. Не жалким тюфяком, а мужчиной, готовым принимать решения. И ты не должна была вестись на мои слова. Тебе следовало бы послать меня на хрен и заниматься своей жизнью. – Что ты говоришь? Послать тебя? Послать друга, которого я безумно люблю? Который заменил мне брата? Хотя у меня никогда его и не было, но всё же. Бросить тебя с Нэнси, постоянно давящей на тебя и принижающей твою самооценку? Вышвырнуть из своей жизни, когда ты прятался за мной, и я всегда тебя закрывала собой, Эд? Ты сейчас говоришь мне, что я впустую прожила столько лет? – В глазах Джози скапливаются слёзы обиды. Чёрт… не люблю, когда цыпочки рыдают. Нет, утешить я их могу, и единственный вариант, конечно же, секс. Но здесь он не сработает. Вообще, не сработает. Ибо вот эта цыпочка – дьявольская хищница, и она на живую выцарапает мне глаза, засунет их в задницу вместе с петардой и подожжёт её. А самое противное то, что Джози подтверждает мои домыслы о брате. Он, действительно, прятался, как трус, за этой крошкой, сражающейся с психичкой Нэнси. Убью Эда. Он сам себя закопал в дерьмо, а я вынужден выбираться из него. Козлина тупая. О, голова вроде немного прошла. Круто. Так, снова не в тот район, Гарри. Не в тот. – Может быть, познакомимся снова? Как будто мы не знаем друг друга? Джози, я не тот человек, которого ты знала. Я другой. Абсолютно другой, и жертвы мне не нужны. Я бы никогда не позволил девочке закрывать меня собой. Так кореша не поступают. Понимаешь, о чём я? – Нет, Эд. Я перестала тебя понимать, вообще. Ты словно лоботомию сделал и ни черта не помнишь… – Вот! Лоботомия! Лоботомия будет ключевым словом, чтобы ничего не объяснять, а принимать, как данность. Да, у меня она и была. Просто смирись с этим. Прими меня вот такого теперь и помни, что у меня была лоботомия. Так что, познакомишься со мной? – Хватаюсь за эту умную мысль, ведь я могу теперь собой быть, а не дебилом Эдом. Мне не нужно будет скрывать то, что внутри меня. – Эд, – Джози издаёт стон и поднимает голову к потолку. – Гарри, – выпаливаю я и делаю шаг к ней. – Моё имя Гарри. А твоё? – Протягиваю руку. Она смотрит на меня, как на умалишённого. – Боже, я тебя слишком сильно ударила. Нам нужно в госпиталь съездить. У тебя… – Кроха, что ты думаешь о бутылочке хорошего вина и о душевном разговоре? Меня зовут Гарольд или Гарри для друзей, но будет невежливо обращаться к тебе всегда «кроха» и не знать, кому изливаешь душу. Как твоё имя? Пожалуйста, – упрямо прошу я. Соглашайся. Это мне хотя бы немного поможет. Ты же не плохая. И ты маленькая. Порой ты очень даже милая. У тебя косметическое молочко классное, и мы можем поладить. Я тоже могу быть твоим другом и показать тебе, что такое настоящие кореша. Ты увидишь, что Эд мудак, и я при встрече начищу ему морду. Соглашайся… – Джозефина, друзья зовут меня Джо, потому что я росла всегда рядом с мальчишками и была среди них своей, – она протягивает руку, и я обхватываю её пальцы. У неё даже руки кукольные. – Джози? – Предлагаю я. – Гарфилд? – Тогда кроха, – киваю, отпуская её руку. – Почему Гарри? Глупое такое имя, – усмехается Джози. – Эй, оно не глупое! Оно королевское. Принц Гарри, слышала о таком? Так вот я ещё красивее, – обиженно отвечаю. Чем ей моё имя не нравится? То есть Эд нормально, а Гарри – уже глупость? Офигеть. Джози закатывает глаза и качает головой. – Корона ничего не поджимает, Ваше Высочество? – Она ехидно поддевает меня. – Немного на бубенчики давит при ходьбе, но жить можно. – Боже, Эд, – Джози смеётся, немного откидывая голову назад. Да так задорно и легко, что я непроизвольно и сам улыбаюсь. Ловлю себя на мысли, что за всё время, что знаю её, она ещё ни разу вот так искренне не смеялась, и это мне нравится. Но вот синяк и глаз с полопавшимися капиллярами вызывают неприятный холод на позвоночнике. – Так, давай теперь немного реанимируем тебя, – хватаю Джози за руку и насильно сажаю на диван. – Эд… – Гарри, кроха. Зови меня просто самый шикарный, умный, крутой и офигенный красавчик Гарри, – подмигивая девушке, направляюсь в очень маленькую кухню, совмещённую с такой же гостиной, и открываю холодильник. – Какой ерундой ты намазала лицо и зачем, кроха? – Интересуюсь и хватаю кочан капусты. В этом холодильнике очень много овощей, что меня сразу же порадовало, ведь я себе делал самодельные огуречные патчи для глаз. Джози изгибает брови, озадаченно смотря на овощ в моей руке. – Авокадо. Я прочла, что он снимает опухоль, – признаётся она. – Вообще-то, авокадо обладает свойствами смягчать покраснения проблемной кожи за счёт глубокого питания жирами, но никак не снимать опухоль. А вот это первое, что нужно приложить к месту, пострадавшему от нанесённого физически удара, – отрываю от кочана пару листьев и прикасаюсь ими к лицу Джози. – И откуда же такие познания, Эд?