– А как же Селеста? – Ты что, забыл? Она будет пить со мной пиво. – Финн ударил мыском по очередному камешку. – Знаю, знаю. Это не смешно. Ты, конечно, прав. – У Селесты настроение не скачет, как у мамы. Она просто все время радуется. Не хочу, чтобы это изменилось. – Не изменится, – с уверенностью сказал Финн. – Мы не позволим им у нее это отнять. Ни за что. – Может, ты поговоришь с мамой? Она к тебе прислушается. К тебе она относится лучше всех. – Не говори так. Это неправда. – Все нормально, Финн. Я не расстраиваюсь. Так было всегда. – Мэтт, ты что, правда не понимаешь? – Что не понимаю? – Она относится к тебе строже, потому что видит в тебе соперника. Ты умнее, и она не может с этим смириться. – Финн снова уселся рядом с Мэттом. – Она завидует. Вот и все. – Ого. Ты так думаешь? – Она всегда будет на тебя давить и пытаться хоть немного опустить на землю. Я люблю маму, но… не обращай внимания на мусор в ее голове. Я знаю, она достает тебя разговорами о МТИ, утверждает, что там ты не получишь всестороннего образования. Но это неправда. Сама она не смогла туда поступить, а ты сможешь, и она это знает. Тебя ждут великие дела. – Финн широко улыбнулся. – Будет весело за тобой понаблюдать. – Спасибо. – Мэтт опустил голову и принялся поправлять шнурки. – Спасибо, Финн. – А Селеста? Как думаешь, чем она захочет заниматься по жизни? – Может, станет пианисткой? Или займется чем-то еще таким же творческим. Представь ее в искусстве. Мы будем ходить в галереи и слушать, как Селеста рассказывает о символическом значении скульптуры, которую она несколько месяцев создавала из шишек и молний для одежды. – Запросто, – согласился Финн. – Это будет странно, но замечательно. – Да, именно. – Это в ее духе. Она слишком умная для своего блага и не похожа на одноклассников, но у нее потрясающий потенциал. Она способна совершить нечто уникальное и выдающееся. Как думаешь? Мэтт кивнул. – Полностью согласен. – Можешь представить, каким она будет подростком? – простонал Финн. – Ох, осталась-то всего пара лет. За этой блондиночкой парни табуном будут бегать. Того и гляди дверь вышибут. – Вот уж точно. Придется разработать какую-нибудь систему безопасности. Я буду заниматься разведкой, а ты можешь установить ловушки. Как насчет каких-нибудь сеток на блоках? Финн одобрительно хлопнул ладонью по ладони Мэтта. – Договорились. – Так ты поговоришь с мамой? – Да. Ни о чем не волнуйся. Я со всем разберусь. – Ты в своем стиле. Как там на твоей футболке написано – «Не волнуйся, я – джедай»? – улыбнулся Мэтт. – Только мне понадобится твоя помощь. Помнишь свою футболку? «Друг не даст тебе сесть за уравнения в пьяном виде». – Я тебе не нужен, Финн. – Еще как нужен. Мэтт, ты мой лучший друг, и мы справимся с этим вместе. Шнурки Мэтта по-прежнему требовали его пристального внимания. – Я люблю тебя, Финн. Финн рассмеялся и, притянув Мэтта к себе, обнял его за плечо. – О, Мэтти, сентиментальный ты парень. Я тоже люблю тебя, братан. – Финн на пару мгновений прижал его к себе еще крепче. – Все будет просто замечательно. Я обещаю. Мэтт кивнул. – Ну что, пойдем дальше? Финн еще раз сжал плечо Мэтта. – Ага. Вперед! Они оба накинули рюкзаки на плечи. Мэтт обернулся, чтобы еще раз насладиться восхитительным видом, прежде чем сосредоточиться на засыпанном камнями крутом подъеме. Сейчас этот маршрут не составлял для них труда, но зимой это место отлично подошло бы для ледолазания. – Слушай, Финн. Финн накинул на голову капюшон. – А? – Вернемся сюда, когда будет лед? – Братан, я полностью за! Купим себе на Рождество новое снаряжение. Новые веревки, новый ледоруб… А еще нам понадобится хорошая портативная метеостанция. Ты знал, что на горе Вашингтон погода сходит с ума как нигде в мире? Ее не-возможно предсказать. Она меняется за долю секунды. – В этом и заключается удовольствие, так ведь? – Мэтт стал подниматься по крутому склону вслед за Финном. – Ага. Только нам надо быть осторожными. Пока что это подъем третьего уровня сложности. Но если добавить сюда снег, лед и бог знает какую еще погоду? Ход игры изменится кардинально. Тут есть несколько вариантов подъемов. Нужно подойти к этому вопросу с умом. – Обидно, что мы оба слегка туповаты. – И не говори. Особенно ты. Просто трагедия. – Финн обернулся к Мэтту и подмигнул ему. – Страшная трагедия. Они прошли еще немного, а потом Финн остановился и, поставив ноги поустойчивее, указал направо. – Вот. Это будет наше ущелье. Что скажешь, Мэтти? В феврале? Бросим себе настоящий вызов. – Говорят, что февраль – самый суровый месяц. – Под словами «самый суровый» они имеют в виду «лучший». – О да, – согласился Мэтт. – Так ты согласен? – Согласен, – подтвердил Мэтт. Он взглянул на брата, чувствовавшего себя на этой тропе совершенно комфортно. Солнце отражалось от камней и бросало блики на воодушевленное лицо Финна. Мэтт был готов пойти с ним куда угодно. На отвесные склоны, в непролазные джунгли, в глубокие океаны… Мэтт будет в безопасности. Он будет любим. Финн о нем позаботится. – Согласен целиком и полностью. Финн издал радостный вопль и победно вскинул руки в воздух. – Увидимся в феврале, ущельице! Мы к тебе придем! Мы с братом, слышишь меня? Мы с моим братом. Он обернулся и подмигнул Мэтту. #КартонныйФиннСпешитНаПомощь Глава, предшествующая событиям «Любви между строк» Мэтт Уоткинс Как поменять полярность в машине времени, знает кто-нибудь: вопрос небольшой? – Прошу тебя, Селеста. Пожалуйста. – В голос Мэтта, помимо его воли, закралась мольба. Говорить с сестрой хоть каким-то подобием счастливого – или хотя бы нейтрального – тона стало совершенно невозможно. Теперь он обращался к ней только с отчаянными просьбами и ласковыми уговорами. Иногда в его голосе звучала печаль. Иногда злость.