– Прекратите. – Воробей был неумолим. – Вы теряете время. Вам надо идти. – Вы говорили об услугах, – напомнил Леонид. – В данной ситуации наилучшей услугой будет отпустить вас и вывести из коллектора как можно ближе к Петроградке. Причем сделать это быстро, пока ваши преследователи не подоспели. В обычной ситуации я бы дал вам психологическую консультацию. Но не сейчас. Чита вдруг понял, что перед ним человек, который вполне может ответить на волнующий его в последнее время вопрос. Вопрос, который засел в голове занозой. Любые попытки извлечь ее приводили к нестерпимой, ноющей боли. Не находя ответа, парень загонял занозу все глубже, боль становилась все сильнее. Щемила сердце, лишала возможности действовать. Леонид чувствовал, что собеседник обладает достаточным опытом, чтобы помочь ему, но была еще одна проблема. Как сформулировать сам вопрос? – Как понять… что ты все делаешь правильно? – Чита с трудом подбирал слова. Вспоминал, как бросил гранату в Вавилова, разговор с Власовым, смерть Ежа. Как он дрался с Микой, как легко завладел вниманием покорной и податливой, будто бы пластилиновой толпы. Свои чувства по отношению к безликой, аморфной, безразличной массе, которая одинаково легко продает веганцам свою станцию, дочь коменданта, позволяет вешать своих, а затем поддерживает бунтарей. Окажись в тот момент у него в руках пулемет, Леонид открыл бы огонь по этим безликим манекенам, он ненавидел их. Потом он испытал стыд за собственные мысли. Настоящий стыд, будто бы и впрямь открыл огонь по толпе из пулемета. Потому что знал, что был готов на это. – Кажется, что ты не способен на определенные поступки и мысли, но потом оказывается, что способен. Вот только это уже не ты. Тот ты, другой, настоящий, никогда бы так не поступил. Но ты не можешь позволить себе быть тем, настоящим, потому что настоящий ты – слабак и трус. Парень замолчал, смущенно потупился, поймав на себе недоуменные взгляды Кольцова и Кристины. Больше всего он боялся, что его не поймут. Воробей же смотрел на него иначе, чем они, – с любопытством и азартом. – Почему у нас есть прозвища? – спросил он. Чита не нашел что ответить. – Идентификация, – произнес Александр таким тоном, будто бы это все объясняло. – Мы забыли, кто мы есть. Раньше человеку было проще определиться, кто он по жизни и что собой представляет – кружки по интересам, общение. Каждый выбирал, на кого хочет быть похожим: на актера, героя книги или фильма, известного спортсмена. В семье, в школе нам в головы вкладывали основные жизненные принципы: мораль, ценностные ориентиры, понятие о добре и зле. Это все объединяло и позволяло нам функционировать как обществу. Современное общество разрознено. Каждая станция живет по-своему. То, что приемлемо на одной, – на другой карается смертной казнью. У нас осталось мало общего. Потому что мы не понимаем сами себя, не знаем, кто мы и на что способны. Но в глубине души понимаем, что это путь в никуда. Дорога к очередной Катастрофе. Вот и боремся за нашу идентичность из последних сил, чтобы не потерять себя, чтобы сохранить остатки человечности. У нас осталось не так уж много средств, чтобы понять, кто мы. Наши прозвища, потому что со стороны всегда виднее, кто мы есть. Наши наставники, которые передали нам опыт своей человечности. Наши друзья и возлюбленные, в чьих глазах мы всегда выглядим лучше, чем на самом деле. Этаким идеальным образом, к которому должны стремиться. Вот, пожалуй, и все, из чего мы можем собрать сами себя. Леонид почувствовал, как внутри что-то отозвалось на слова психолога. То ли сердце забилось чуть чаще, то ли всколыхнулась душа, то ли разрозненные мысли сложились в единый пазл. – Вам пора, – сообщил Александр, – заберите с собой немного еды и воды. – Спасибо, – ответил Чита, имея в виду вовсе не разрешение взять провизию. Воробей кивнул. – Много у вас преследователей? – Один человек. Офицер Вегана. – Тогда я окажу вам еще одну услугу. * * * – Мужчина, взрослый, сильный, – сообщил Влад. – Оружие. Идет без фонаря. Говорил гнильщик с трудом, долго жуя слова, будто бы за ненадобностью стал их забывать. Александр только спустя неделю после знакомства с ним понял, что у Влада, вожака немногочисленного племени, которое не гнушалось вылазок на поверхность, рак горла. – Ты сильнее, – привычно сообщил Воробей. – Да? – Сильнее. Помнишь человека с ружьем? Мы его побили, а потом забрали ружье. – У этого автомат, – выплюнул Влад, немного помолчав. – То же самое, что ружье, – авторитетно заявил психолог. Гнильщик болезненно замычал, собираясь что-то изречь. Затем сглотнул, поморщился и отошел от Александра. Махнув рукой товарищам, притаившимся неподалеку, он велел им следовать за собой и исчез в темноте. Воробей делал все по обычному сценарию. Сначала он смочил губы и прополоскал рот глотком спиртного из миниатюрной фляжки. Потом сплюнул себе под ноги. Алкоголя Александр не переносил. Алкоголь притуплял рефлексы и пробуждал в нем излишнюю словоохотливость. Затем психолог побежал навстречу идущему. Веганец оказался высоким и статным мужчиной, широким в плечах, невозмутимым, вооруженным до зубов. Он шел в темноте, без фонаря. – Гнильщики, – отдышавшись, сказал Воробей. Тот хранил зловещее молчание. – Надо бежать. – Голос Александра дрогнул. Веганец ринулся на него внезапно и молниеносно. Оказавшись рядом, резким пируэтом развернулся через левое плечо, уходя с линии атаки, хотя это было лишнее. Воробей не то что достать оружие – и глазом моргнуть не успел. В следующий миг Власов выбросил вперед руку с пистолетом и вдавил спуск. Голова Александра взорвалась, будто мыльный пузырь, наполненный кровью. Веганец с нечеловеческой скоростью отшатнулся назад, избегая попадания на одежду кровяных капель, и резко развернулся, вынимая из кобуры, закрепленной на разгрузке, второй «Глок». Гнильщиков он расстрелял прежде, чем они успели приблизиться к нему хотя бы на пару шагов. Затем он перезарядил пистолеты. Не спеша убирать оружие, зашагал прежним маршрутом, будто бы и не было только что быстрой, но кровавой и яростной расправы. – Не знаю, что вы тут задумали, – произнес Власов, проходя мимо тела Александра. И, будто бы извиняясь, добавил: – Но у меня нет времени это выяснять. * * * – Больше не стреляют, – Кристина прислушивалась. – Может, они его убили? – Надо идти, – Леонид не питал лишних иллюзий. – Что бы там ни случилось, Воробей дал нам фору. Они помчались по туннелю, освещая путь. Бежать было тяжело, несмотря на то что единственный рюкзак, облегченный стараниями гнильщиков, весил немного. Еда, пара фляг с водой да россыпь не замеченных Александром патронов на самом дне – вот и все. Но усталость брала свое. Чита вдруг четко осознал, что не сможет держать такой темп долго. – Назад. – Ты с ума сошел? – Нет времени, так надо, – даже на объяснения не было сил. Леонид рванулся с места и понесся в обратном направлении. Он позволил себе лишь единожды оглянуться, чтобы убедиться, что Кристина и Иван бегут следом. Изгиб туннеля. Остановившись, Чита выключил фонарик, жестом велел спутникам проделать то же самое. Власов где-то впереди. Если он успел дойти до коллектора, из которого их выпустили гнильщики, все кончено. Какие у них шансы? Пятьдесят на пятьдесят. Правильно, Дед? Туннель изгибался плавно и незаметно. Леонид шел по памяти. При свете они преодолели бы обратный путь за полминуты. Темнота замедляла скорость, заставляла увязнуть в ней, делала каждый шаг липким и долгим, обволакивала тело и не пускала вперед. Где вход? Кажется, был где-то здесь. Он был незаметным даже при свете – выемка в стене у самого пола, будто бы в ее основание забыли положить бетонный блок. Выступающие тюбинги скрывали выемку в своей тени. Почему вход выглядел именно так – оставалось только гадать. Возможно, щель играла роль вентиляции. Или ее должны были замуровать, но остановили работы, не доведя до конца. Парень чертыхнулся. Он ползал на коленях вдоль тюбингов, пытаясь отыскать спасительную щель. Кто-то рядом тяжело вздохнул и грузно опустился на четвереньки. Пополз перед ним – гораздо быстрее и увереннее. – Сюда, – шепнул Иван. Чита пополз на голос, ткнулся лицом в руку. Протянул свою, нащупал нечто мягкое и округлое. Рефлекторно сжал, не понимая, что это. В следующий миг чья-то ладонь ударила его по щеке. Осознав, за что он получил оплеуху, парень поспешно отдернул руку, больше не рискуя ориентироваться на ощупь. – Залезай, – прошептала Кристина. По приглушенному голосу Леонид догадался, что она уже пролезла в щель. Он распластался и полез вперед, не снимая рюкзака. Вещей в нем было так мало, что он практически не мешал. Оказавшись в коллекторе, парень позволил себе немного расслабиться. В абсолютной безопасности он себя не ощущал, но осознание того, что опасная гонка может закончиться, если они пропустят Власова вперед, расслабляло. Они сидели, не издавая ни звука. Чита даже поймал себя на том, что задерживает дыхание – так легче было прислушиваться к происходящему в туннеле. Он закрыл глаза. Зрение отвлекало, рисуя даже в абсолютной темноте какие-то пляшущие круги. Перенапряжение давало о себе знать. Кристина что-то прошептала. Ей ответил Кольцов – тоже шепотом. Леониду показалось, что он слышит в туннеле шорох шагов и хруст бетонной крошки под тяжелыми ботинками. Эти звуки почему-то не пугали, а успокаивали и клонили в сон. Парень попытался взбодриться, представил, что веганец вот-вот просунет руку в нишу под тюбингом, схватит его, сидящего ближе всех, и потащит к себе. Но страха больше не существовало. Будто что-то перегорело в мозгу, отключив ту его часть, которая отвечала за страх. Леонид сдался, отдавшись в ласковые объятия тьмы. Глава 13. Поезд следует до станции Автово – Проснулись? Чита не мог вспомнить, где находится. События вчерашнего дня кружились в голове пестрым вихрем. – Иван… Где мы? – В коллекторе. Как вы себя чувствуете? – Голова раскалывается. – Возьмите.