– Ты чего? – спросил он. – Страшно, – вдруг признался парень. – А если там чего случилось? – Пойдем уже, нормально все, – похлопал его по плечу товарищ. – Скажешь тоже. Вот и последний пригорок. А за ним – родная деревня. Зеленые огороды, сучкастая изгородь, а дальше – картошка, свекла, ровные, как по линейке, грядки. Показалась угловатая крыша крайнего дома. За ней – колодец-журавль, старые березы с обвисшими ветвями, наезженная колесами телег дорога. И тогда Михей побежал, позабыв про Леху. Эстет сел на тропинку возле огорода, скрестил ноги и вдохнул поглубже. На его лице расцвела улыбка. На задворках яростно залаял Дружок, почуяв чужих. И вдруг пес взвизгнул и метнулся к неожиданному гостю. Парень упал на колени, обнял пса и поцеловал его прямо в мокрый нос. А ноги уже несли его дальше, к крыльцу. Все тот же старый чан у входа, скрипучие ступеньки – ровно десять. Это число Михей помнил с детства. В прохладных сенях пахло луком и сеном. Открытая настежь дверь, узкая кухонька, дурман родных запахов отовсюду. У Мишки текли по щекам слезы – не смог удержаться. Охнула бабка, сидящая возле печи, схватившись за сердце. Миска с молоком вырвалась из рук старухи и грохнулась на пол, по доскам потянулся белый ручеек. Парень сгреб бабушку в объятия, поцеловал в сухую щеку и рванул в соседнюю комнату. Сидящая за столом женщина обернулась – постаревшая, с осунувшимся лицом, печальная. Михей шагнул через порог и улыбнулся через слезы. – Здравствуй, мама. Я вернулся! Эпилог По ясному небу катились кудрявые облака. Они бросали тень на выцветающие поля и перелески, пробегали отражениями по водной глади Бирюсы и торопились дальше, за горизонт. А внизу на земле лежали россыпью домов деревеньки, которые не накрыла тень войны и страшной жизни. Там по-прежнему кипела жизнь, текла привычным руслом, как полноводная река. Михей вытер пот со лба, отпустил пилу. Усталость давала о себе знать. Рядом ровной стопкой лежали чурбачки – друзья заготавливали дрова на зиму. Дружок остервенело чесал за ухом, изгоняя надоедливых блох. Здесь, с парнями, ему было веселее. – Леха, давай перекурим. Устал я что-то. Миновал год с тех пор, как он вернулся домой. Прошла зима с трескучими морозами и метелями, и к мартовской капели улеглись страшные воспоминания о минувших приключениях. А потом подкралось лето с его сенокосом, огородами и прочими делами. Михей стал спать спокойно и лишь изредка видел во сне погибшего товарища. Но тот теперь не винил его как раньше – все изменилось после той страшной ночи в лесу. И парню хотелось верить, что где-то там, куда однажды уходят все, Ромка обрел новую жизнь. Мать в первое время не верила своему счастью. Мишка не рассказывал ей всего, но даже поведанного хватило, чтобы она первые дни по возвращении сына плакала, вспоминая о его лишениях. Иногда, когда парень засыпал, мать просто тихо сидела у его кровати и смотрела на сына. Мишке казалось, что мама сильно постарела за время его отсутствия. Разве мог он, бездетный, понять, сколько всего перетерпело материнское сердце? Рассказы об их приключениях ходили слушать всей деревней. Пацанята первое время не давали парням проходу, тормошили, выспрашивали, и часто на рыбалке у костра не было от них отбою. Осталась боль в людских сердцах о погибших в Комсомольске односельчанах. Вытирая слезы, завидовали Михею те, кто потерял близких. А потом улеглось, подзабылось. Затянули снова людей повседневные заботы, и только в тех домах, куда не вернулись мужья, матери и сыновья, навсегда поселилась мрачная тоска. Леху с радостью приняли в Мишкином доме. За год он поправился и теперь не выглядел болезненно худым. Поселившись на новом месте, он работал наравне со всеми, и родные Михея быстро привыкли и полюбили нового друга сына. Эстет даже успел приглянуться соседской Наташке – такой же рыжей и худой девке, и теперь они подолгу пропадали где-то вечерами, после трудовых дней. Мишка смотрел на парочку с улыбкой, но в душе был рад за друга. Иногда, засыпая, глядя в низкий потолок деревенского дома, он вспоминал прошлогоднее путешествие. Парень лежал и смотрел, как при свете лампады бабка выводила простым карандашом на старой тетради молитву, чтобы не забыть. И как притуплялся ее карандаш, притуплялись и воспоминания о былом. Забывалось плохое, но оставалось яркими стежками на полотне памяти доброе, хорошее. В простом житейском счастье всегда есть капелька грусти. Чтобы не забылся человек, чтобы помнил, что ему есть что терять, и оттого сильнее ценил то, что имеет. И в такие минуты грусти вспоминал Михей и Таську с Батей, и Ромку, и отца. Но жизнь раскладывает все по-своему. И грусть потихоньку отходила. Сердце умеет излечивать себя само, ему нужно только время. А еще нужно уметь простить и отпустить. За минувшее путешествие Михей многое понял для себя. Осознал, каким глупым он был когда-то и чего мог бы потерять. Гонит судьба человека по земле, подстегивает сердце невнятной тоской. Все думается ему, что где-то там, за горизонтом, в новом краю все по-новому будет. И идет человек. Много дорог истопчет, много маленьких жизней изживет тут и там. А на самом деле по кругу ходит, и на закате жизни хочется ему туда прийти, откуда все начиналось. Парни сидели и тихо болтали, отдыхая от работы. А вокруг жил тихой и спокойной жизнью их маленький мир. Вовсю цвела осень, раздевала бесстыдно рощи, сдирая одежды с берез. В этом году бабье лето и правда походило на настоящий июль, и только акварели осени напоминали о том, что холода не за горами. – Леха, соскучился я что-то по приключениям. А может, махнем куда-нибудь, а? – улыбнулся Михей и с треском опустил колун на полено. – Еще попутешествуем, посмотрим страну. Не хочешь? Эстет вытаращил глаза и с таким серьезным видом уставился на товарища, что Мишка не выдержал и захохотал: – Шучу, блин. Наприключался я, хватит уже с меня. – А я уж решил, что тебя опять понесло, – облегченно выдохнул Леха. – Нет уж. Если надумаешь – то без меня. Мне и тут хорошо. Парни часто обсуждали, что же случится с зараженными и мертвыми землями в будущем. Эстет, как обычно, любил пофилософствовать. Он все же взялся за писанину, иногда перед сном удалялся на веранду, где со старой ручкой корпел над бумагой. Михей в его творческие дела не лез – отводит парень душу, и пускай. – Злые сами собой перегрызутся, добрые наплодятся. И заживем как раньше, – говорил Леха. И Михей знал, что товарищ прав. Что именно так все и будет. И, глядя весной на зеленеющие поля и леса, Мишка лелеял в душе надежду, что и вся земля когда-нибудь так же возродится и преобразится после долгой зимы. Иногда к ним в гости наведывался Мороз, который основательно поселился в Джогино у одной вдовы и уже успел заделать ей ребенка. Бывшие путешественники за стопкой крепенькой вспоминали минувшие приключения. – А я «Цикаду» разобрал, – как-то раз ляпнул Евгений, уже порядком захмелевший. – Да ты чего, рехнулся? – подскочил Михей. – Как так-то? А вдруг пригодится, вдруг – лететь куда? – Куда лететь-то? – серьезно глянул на него Мороз. – Все, отлетались. К земле я прилип, Мишань. Не хочу отсюда никуда. И Мишка махнул рукой, в душе понимая, зачем Женька сделал это. И разговоры перешли на обыденное, житейское. Не нужно им было никуда лететь. Все самое дорогое, важное и бесценное собрала жизнь здесь, на маленьком клочке земли. На соседний огород вышел дядя Ваня и присел на старую скамью у изгороди. При виде него тупая игла кольнула Михея под ребрами. За год Ромкин отец сильно постарел и сгорбился. Тогда, по возвращении, Мишка рассказал мужчине все начистоту. Он думал, что его будут ненавидеть, но старик принял все мужественно. Иногда, перебрав, он заходил к Мишке и тихо просил рассказать еще раз, как все случилось. Каждый такой рассказ давался парню с трудом, но он все понимал. После смерти Ромки у мужчины не осталось никого, и воспоминания о сыне стали его единственной отрадой. Михей вздохнул и отвернулся. Сентябрьское солнце ослепило его, и парень долго щурился. Скрипнула дверь, и на крыльце показалась бабушка со старой кастрюлей. Дружок вильнул хвостом и понесся, учуяв запах еды. Старуха вывалила собачье варево в миску и позвала парней. – Миша, Леша, пойдемте обедать. Михей встал и потянулся, разминая мышцы. Хлопнул товарища по плечу: – Пойдем, Леха, щей похлебаем, что ли. Работа – не волк. Они ушли в дом, и только дядя Ваня остался сидеть на старой скамье. Он запрокинул голову, закрыл глаза, а солнце целовало усталое лицо и морщинистый лоб мужчины. Не так много осталось старику радости в этой жизни, искалечившей его, лишившей самого дорогого. Но сейчас тревога и грустные мысли ушли. Старик думал о чем-то своем, подставив лицо теплым лучам. Бойко затрещала за изгородью сорока. Дядя Ваня встрепенулся и встал, глядя за огород с надеждой. Но не было там никого, только легкий ветерок шевелил ветви смородины. Старик тихо вздохнул. Иногда в деревню забредали нищие и путники. Просили еды и ночлега, и снова судьба-непоседа вела их дальше, по просторам необъятной родины. И в каждом таком бродяге дядя Ваня мечтал однажды увидеть своего чудом спасшегося сына. Старик смотрел на позолоченную солнцем тропку, уходящую через огороды к полю и дальше – к лесу. Год назад по ней вернулись домой Мишка со своим новым товарищем. Дядя Ваня помнил, как потерявшая сына соседка каждый вечер стояла на задворках и смотрела вдаль. Она просто верила – и дождалась. И старик так же верил, несмотря ни на что. Ведь человек живет, пока жива надежда. Дядя Ваня точно знал – чудеса иногда случаются. И где-то там, за далекими горами и лесами идет незнакомыми тропами сквозь беды и лишения его самый родной человек. И однажды он обязательно вернется домой. Послесловие автора И снова здравствуйте, дорогие читатели! Вот и увидел свет мой второй роман в серии «Вселенная Метро 2033». И сейчас, когда поставлена финальная точка, можно выдохнуть и проанализировать творческий процесс и все, что непосредственно его касается. Кажется, что второй роман писать гораздо проще. Ведь есть уже определенный опыт, знание требований издательства, уверенность в своих силах. Наконец, есть понимание того, как нужно правильно делать (и как делать не надо). Но нет. Ты почему-то пытаешься взять на себя бо́льшую ответственность, боишься выдать халтуру, более трепетно относишься ко всему, что касается текста. В свою очередь, это сильно влияет на работу и сроки. Процесс написания в этот раз растянулся на три с половиной года. По ходу дела поменялось многое – характер одной из героинь, описания некоторых локаций и даже концовка. Некоторые персонажи были вычеркнуты, другие, наоборот, добавлены. Когда работа растягивается на несколько лет, такое всегда неизбежно. Ведь ты сам взрослеешь и на многие вещи начинаешь смотреть по-другому. И надеюсь, это пошло на пользу роману. Уже во время работы над своим дебютным произведением я знал, что в следующий раз попробую написать роман-путешествие. Почему-то многие авторы серии упорно описывают Москву и Центральную Россию, в то время как на окраины нашей родины посматривают то ли с опаской, то ли с недоверием. А мне, наоборот, хотелось пофантазировать, что же могло случиться после ядерной войны с Сибирью, Дальним Востоком, Якутией. Дороги и красоты нашей необъятной страны всегда манили меня. Да, было немного сложно – ведь в тех краях я был всего один раз. Но в памяти прочно засели виды Байкала под голубым январским небом, горные вершины Восточного Саяна, величие сибирских рек. Хотелось показать все это глазами человека, который пытается любой ценой вернуться домой. И вроде даже удалось открыть некоторые новые локации на карте постъядерной России. А уж как у меня получилось – решать вам, дорогие читатели. А теперь по традиции пришло время раздавать «спасибы». Здесь мне хочется сказать слова благодарности следующим людям: – моей супруге Ане. Без нее этого романа точно не было бы, а сюжет и герои так и остались бы в виде набросков и многочисленных текстовых файлов на компьютере. Она всегда с пониманием относилась к творческому процессу и брала на себя все домашние дела и детей в те вечера, когда я ударно дописывал роман. Давала дельные советы, рекомендовала внести некоторые поправки, которые только улучшили произведение. Ну и просто поддерживала и возвращала с небес на землю; – моей маме, которая предоставила мне рабочее место тогда, когда писать дома не было никакой возможности. Она обеспечила мне самую комфортную атмосферу и буквально приносила еду под нос, когда я в ту «ударную» неделю почти не вылезал из-за компьютера, дописывая роман; – Вячеславу Кащееву, товарищу лейтенанту и командиру нашего учебного взвода в далекие 2008 и 2009 годы, когда мы, будучи лысыми солдатиками, топтали сапоги и считали дни до конца службы. Да-да, Слава, именно благодаря тебе я сумел вырваться из треклятой ковровской «учебки» и попасть в отдельный батальон сопровождения воинских грузов, а потом прокатиться в теплушке через всю Центральную Россию и Сибирь почти до восточных границ нашей родины. И еще спасибо тем ребятам (Валере, Мише и Сереге), с которыми мы вместе спали на нарах караульного вагона, таскали шпалы под ругань «чумазых» железнодорожников, чтобы топить печку, и мерзли в жуткие – 44 градуса под Свободным. Именно та военная командировка легла в основу задумки этого романа, красоты тех мест я постарался сохранить в памяти и описал в «Цене свободы»; – Алексею Левашкину за то, что с пониманием отнесся к моей довольно странной и неожиданной просьбе и согласился стать фотомоделью для обложки. Леха, пожалуй, надо сохранить на память семьдесят с лишним фоток, которые мы с тобой сделали, чтобы найти то самое выражение лица; – нашей объединенной писательской группировке (ОПГ) – хорошим авторам и просто замечательным людям. Вы всегда поддержите в сложный момент, дадите нужный совет или творческий «пинок», сможете честно похвалить или поругать. Наверное, еще пару лет – и нашему творческому чату ВКонтакте можно будет праздновать юбилей. Спасибо вам за все; – Леониду Добкачу – за поддержку, веру, конструктивную критику и карту. Спасибо за то, что всегда говоришь правду, не лукавя и не приукрашивая. Это здорово помогает. Ну и конечно же – за название; – Вадиму Карпуку – за обложку; – а еще, разумеется, всем тем ребятам, кто писал в «личку», интересовался работой над романом, поддерживал и подбадривал. Сейчас сложно сказать, буду ли я еще участвовать в проекте «Вселенная Метро 2033». Определенный этап в жизни пройден, хочется попробовать покорить новые вершины. Мне всегда было интересно выходить за рамки, и сейчас есть сильное желание заняться сольным творчеством, несмотря на все сложности. Не буду давать никаких обещаний (хотя это здорово мотивирует и подгоняет потом), но в любом случае – еще увидимся! Всем удачи, добра и хороших книг. * * * notes Примечания