– Держись, – подбадривал Мишка нового знакомого. – Прорвемся. Там, за горизонтом, есть чистые земли. Там не воюют, не грызутся. Потерпи немного. Доберемся – заживем. И видел, как Марат улыбается ему в ответ. Парню хотелось верить, что завтра водитель проснется здоровым и вчетвером они покатят дальше. Хотелось надеяться, что выхлебали уже они до дна ту чашу испытаний, которую уготовила им судьба. Михей устал от постоянного хождения по грани и теперь хотел спокойствия. Марат немного не дожил до утра. Таська растолкала Мишку, когда водитель стал метаться во сне. Тот подхватил парня, уложил поудобнее на пол салона. Но Марат словно обмяк, дыхание его вдруг стало тихим и ровным. Короткий приступ миновал, и Михей подумал, что все обойдется. Случайно он коснулся руки раненого и почувствовал, как она холодеет. Будто тепло жизни уходило из молодого и крепкого тела. Через полчаса Марат выдохнул в последний раз и затих навсегда. Михей повернулся к Таське и впервые за все время путешествия увидел в ее глазах слезы. Да и сам он не мог поверить, что парня больше нет. Несмотря на то что знакомы они с Маратом были всего несколько часов, Мишка почувствовал, как предательски защипало глаза и остро ткнула в сердце тоска. Боевой товарищ, что помог им выбраться из Улан-Удэ, ушел в спокойные земли – туда, где нет войны и ненависти. Парень понял, что сегодня по его вине погиб еще один человек. Быстро светало, первый утренний свет пробрался в машину. Решили долго не ждать и скорее ехать дальше. Разбудили Эстета, и тот погрустнел, узнав о смерти нового знакомого. Договорились похоронить Марата в каком-нибудь спокойном месте. Между склоном горы и синей гладью бескрайнего озера тянулась трасса, уходящая в сторону дома. Сегодня Михей вел увереннее – то ли сказывался вчерашний опыт, то ли осознание того, что кроме него никто не сумеет сесть за руль «Тигра». Они не спешили – единственная дорога не давала заблудиться или свернуть не туда. Все выше лезло солнце, стрелявшее косыми лучами им в спину, и все синее казалась гладь Байкала, словно наливалась новыми красками. После обеда въехали в большой заброшенный поселок. На первой развилке Мишка тормознул и вопросительно глянул на друзей: – И куда теперь? Эстет только пожал плечами. К сожалению, не было у них карты, и решение принимали наугад, надеясь, что выбранный путь выведет их хоть куда-нибудь. Леха по этому поводу сокрушался не единожды – несколько раз тормозили по пути в брошенных поселках, пытались в зданиях железной дороги отыскать любое подобие карты. Тщетно. Михей размышлял не больше полминуты. А потом резво вывернул руль, и машина ушла налево. Удивительное озеро осталось позади. Парень надеялся, что выбрал верное направление. Вокруг простирались потрясающие пейзажи. По правую руку несла воды река: то извивалась, словно змея, то ровно вытягивалась. Теснились амфитеатром горы, словно миллионы лет назад земля тут встала на дыбы и полезла к небу. И ни одной живой души. Только редкие брошенные поселки у дороги напоминали, что и здесь когда-то жили люди. – Куда нас занесло? – спрашивал Эстет. – Да кто же знает, – пожимал плечами Михей. – Счетчик проверь. – В норме, – отозвался Леха. – Слава богу, а то устал в резине бегать и через «газик» дышать. Надеюсь, больше не придется надевать. – Ой, если бы, – фыркнул товарищ. Солнце миновало зенит и склонилось к горизонту. А вокруг распростерлась долина, опоясанная каменными исполинами. Дорога здесь была никудышной, и Мишке казалось, что они еле ползут. Все устали от постоянной тряски по ямам и выбоинам. – Всю душеньку вытряс, – сокрушался Эстет, подскакивая на сиденье в очередной раз. – Скажи спасибо, что вообще едем. Могли бы и пешком чапать, – отвечал ему друг. Вскоре дорога стала совсем плохой. Скорость передвижения упала настолько, что казалось, будто пешком вышло бы быстрее. Все чаще поглядывал Мишка на вершины гор и задумывался. Не походило это жалкое подобие дороги на федеральную трассу, пускай и бывшую. Видимо, о том же думали Леха с Тайкой. – Неужели не туда свернули? – будто сам себя спрашивал Эстет. – Да откуда мне знать? – сердился Михей. Больше всего его злила неопределенность. Следующие два часа прошли в тряске по жалкому подобию асфальта. Над ними склонилось гладкое, словно ошкуренное небо. Солнце устроилось в седловине гор, чертя в долине золотые полосы. Мишка любовался вечерними хребтами, облитыми закатом. Он даже не сразу услышал возглас Лехи. Парень тыкал пальцем вперед: – Смотри-ка, чего там такое? Водитель вдавил тормоз и глянул туда, куда указывал товарищ. Там, на зарастающем пустыре огромных размеров, выстроились в ряд странные конструкции. Словно большие железные тарелки на постаментах одновременно повернулись к небу. Их «Тигр» подкатил к самому краю колонны и поехал вдоль нее. Парень вспомнил, где видал похожие конструкции, – в детстве отец вешал такую же антенну-тарелку на стену их дома, чтобы они могли смотреть телевизор. Линию антенн пересекала точно такая же полоса стальных конструкций, а на пересечении приютилось невысокое строение. Михей заглушил мотор и вопросительно глянул на друзей. – Выйдем, посмотрим? – предложила Таська. – Давайте, – согласился парень. Хлопнули двери, и троица выбралась под закатное небо. Над миром висела сонная тишина – даже ветер улегся. Безмятежный вечер вселял спокойствие и умиротворение. – Эй! – внезапно раздался окрик. Друзья как по команде обернулись, Мишка вмиг вскинул автомат. Из-за угла здания вышел бородатый незнакомец и замер, глядя на прибывших гостей. – Смотри-ка, человек! – ошарашенно выдал Эстет. – Откуда он тут? – Люди, – крикнул человек и, раскинув руки, зашагал навстречу друзьям. – ЛЮДИ! – Лех, держи-ка его на прицеле. Кто знает, чего у него на уме, – тихо сказал Михей. – Может, неадекват какой-то? – ЛЮДИ! – заорал парень, не обращая внимания на нацеленные на него стволы автоматов. – Люди, мать вашу так! Ну, наконец-то! Глава 5 Откровения – Люди! Люди! – твердил бородач, шагая навстречу друзьям, широко раскинув руки. – Дождался! Наконец-то! Он словно обезумел. Михей замер, не зная, как реагировать в такой ситуации. Расстояние между друзьями и бородатым сокращалось с каждой секундой, и парень решил не испытывать судьбу. Резкое движение, лязг затвора – и теперь он полностью контролировал ситуацию. В этом мире с незнакомцами проще и спокойнее общаться, когда они под прицелом. – А ну, стой! Тебе чего, жить надоело? Человек замер, глядя на автомат в руках парня. А потом медленно опустился на колени и закрыл лицо ладонями. Друзья увидели, как его тело сотрясают рыдания. – Ну вот, напугал мужика, – пожал плечами Эстет и шагнул к незнакомцу, но Мишка резво одернул товарища: – Назад! Откуда ты знаешь, что у него на уме? Леха только отмахнулся: – Совсем уже озверели. Не видишь – человек людей давно не встречал, обрадовался. Эстет подошел к плачущему бородачу и опустился рядом. Тот поднял взгляд на парня. Кажется, его отпускало. – Как вас сюда занесло-то, родные мои? – поинтересовался он. – А ты сам здесь откуда? – вопросом на вопрос ответил Михей. – Живу я тут. Вот уж несколько лет. – Один? – недоверчиво спросил парень, не спеша убирать оружие. – А где остальные? – Ушли все, – смахнул слезы незнакомец и указал пальцем на лес. – Там войсковая часть была, мы там жили. А лет пять назад наши уходить надумали. Оставили только меня с товарищем. И никто обратно не вернулся. Да убери же ты автомат, не трону я вас, – улыбнулся бородач. – У меня и оружия-то нету. Мишка нехотя опустил ствол и пригляделся к новому знакомому. Хоть и бородатый, а не старый. Лет сорок от силы, а может, и меньше. Видимо, совсем запустил себя мужик в одиночестве. Тайка присела на корточки, разглядывая бородача. – Тебя как звать, красавица? – умилился тот. – Ну надо же, не помню, когда последний раз женщину видел. – Тайка, – улыбнулась девушка и представила друзей. Бородач закивал, поднялся на ноги. Он оказался невысоким – как Тайка, может, чуть выше, – зато широкоплечим и коренастым. – Женька, – протянул он Михею крепкую, мозолистую ладонь. – Женя Морозов, можно просто – Мороз. – Ну, Женька, давай-ка теперь рассказывай – как ты тут живешь и куда вообще нас занесло, – Мишка похлопал бородача по плечу. – Бадары это, – ответил Мороз и обвел руками долину с причудливыми сооружениями. – А вон там – сибирский радиотелескоп. Был когда-то. – Чего? – не понял парень. – Ученые тут жили, солнышко наше изучали, – улыбнулся бородач. – Еще до Войны. А в лесу войсковая часть была, солдатики, которые телескоп этот охраняли. И я там живу. Теперь, правда, один. – Так там что, никого нет, кроме тебя? – удивилась Тайка. – Нет, нет, говорю же. Пятый год уже нет. Думал, так и помру, людей не увидев. Ребят, пойдемте ко мне, вы про себя расскажете, я тоже. Чего мы тут стоим? Нет, ну надо же! Вы не представляете, как я вам рад, – без умолку тараторил Мороз. – Дайте-ка я вас обниму. К части пробирались узкой, старой дорогой, петляющей среди деревьев. Мишка коротко рассказал, кто они и откуда. Бородач слушал внимательно, а узнав про комсомольскую тюрягу и вечную грызню в Улан-Удэ, смачно выматерился. – Ну что за люди, – сердился он. – Столько лет после войны прошло – и все равно им спокойно не живется. Стрелять, резать, гнобить надо. Тьфу! Потом пришла очередь Мороза рассказывать. За время дороги к дому Женьки друзья узнали чуть ли не всю его жизнь. – У меня батя летчиком был. Возил в Бадары ученых. Мне тогда семнадцать лет стукнуло, школу окончил. Вот как сейчас помню – прилетели мы сюда с батей и двумя мужиками очкастыми. Папку тогда в Иркутск вызвали, он обратно на машине укатил. А меня оставил на пару дней. Счастливый я. Может, если бы с отцом уехал – то и попал бы под раздачу там, в Иркутске. – А там, в части этой твоей, жить-то можно? – А чего бы нет, – закивал Евгений. – Живи – не хочу. Запасы еды кое-какие остались. Горючки немного есть, дизель даже пашет. А для кого все это? Что я со всем этим один делать должен? – А что с остальными случилось? – Померли все, – печально ответил Мороз. – Знаешь, сколько народу было. Тут в части солдатиков сотня жила с командирами. Как бомбануло – и нам немного досталось. Но только краем цепануло, фонило не особо сильно. Мы сначала под землей отсиживались, в бункере, что при части. Тяжкое время было. По радиосвязи – одни «сосы». Москву, говорят, раскатало ядерными, Питер тоже с землей сровняли. Местные из деревень кто помер, а кто свалил. Сейчас весь район опустел, наверное, один я и остался. – А куда люди уходили? – Да кто их знает? Все поселки много лет как пустые. Тоска смертная. А ну, погоди-ка…