Михей не знал, сколько они шли. Он потерял счет времени и лишь надеялся на проводников, которые уж точно знали, куда ведут остальных. Парень глянул на небо – оно снова прояснилось, и теперь ночь не казалась такой темной. Дорога стала более каменистой – она шла в гору, и впереди угадывались боковины увалов, покрытые лесом. Они протиснулись между каменными стенами, спустились еле заметной тропой и снова вошли в лес. Вскоре Мишка приметил слабый огонек вдали. Через несколько минут они стояли около просторной армейской палатки, возле которой горел небольшой костер. Тут же, в тени деревьев, угадывались очертания автомобиля – парень так и не сумел понять какого. У входа в палатку дежурили двое мужчин с ружьями. Они хмуро разглядывали троих незнакомцев и девушку, но после объяснений Геннадия велели всем проходить внутрь. Еще один из проводников пошел вместе с ними. В тусклом свете керосинки Михей разглядел походный стол, несколько рюкзаков в углу и коренастого мужчину на складном стуле. Тот сосредоточенно рассматривал потрепанную карту на столе, но, завидев гостей, живо поднялся и протянул руку Геннадию. – Ну, слава богу, живой. Докладывай! Через несколько минут старший лесных партизан знал все – и о четверке друзей, и о новом опорном пункте бандитов, и о подготовке нападения на Ксеньевку. Он посерьезнел и вновь сел за стол, глядя на карту. – Все плохо, Ген. Мало людей, мало оружия. А мы даже не знаем, сколько там боеспособных у этих головорезов. Со дня на день они нападут на наших в Ксеньевке, и что мы будем делать? Командир, проводник и Геннадий затеяли спор. Они говорили на повышенных тонах, и атмосфера внутри палатки накалялась. Друзья тихо стояли в углу, но казалось, что эта троица позабыла про них. Вся суть разговора сводилась к тому, что нужно было оборонять поселок Ксеньевку в полусотне километров отсюда, но там жили в основном мирные селяне, не готовые к таким стычкам. И Михей вдруг вспомнил разговоры о бандитах там, в Возжаевке. Уж не про местных ли головорезов говорили тамошние вояки? Быть может, не сумев одолеть военных в Возжаевке, бандиты принялись грабить и изводить здешних жителей? – Вы про общину военных в Возжаевке слышали? – без спросу встрял в разговор троицы парень. – А что? – старший недовольно поднял на него взгляд. – Это вообще где и какое отношение имеет к нашему разговору? – Это примерно тут, – парень сделал шаг к столу и указал место на карте. – Несколько сотен километров. Там большая община военных. Они тоже рассказывали нам про банды головорезов, которые не смогли извести. Раньше, похоже, они промышляли там, а теперь перекочевали к вам. Думаю, это и в их, и в ваших интересах – навсегда избавиться от этой погани в ваших краях. – Люди там нормальные, и ресурсы боевые имеются, – поддержал Михея бригадир. – Нужно только с ними договориться и узнать, что они захотят в обмен на помощь. – Допустим, – склонил голову командир. – Но как мы сообщим им, если они так далеко от нас? – Машина на ходу? – вопросом на вопрос ответил Михей. Старший привстал и пристально, серьезно посмотрел на парня. – Но как мы сумеем их убедить? Они же нас не знают? – С вами поедет один из нас, – вдруг подал голос Леха. – Нас они знают, мы у них были. Мишка посмотрел на Эстета, будто задавая немой вопрос: а кто поедет? Батя ранен, Тайка – точно нет, еще сгинет по дороге. Остаются либо он, либо Леха. – Я поеду, – твердо сказал Эстет, не давая Михею сказать ни слова. – Они помнят нас. Слава у нас ранен, пусть едет с вашими в Ксеньевку. Мишка посильнее меня, он будет нужен там, если вдруг бандиты нападут на ваш поселок. Я же смогу указать дорогу и договориться с вояками в Возжаевке. – А если вдруг не получится? – спросил Геннадий. – Давай без «если», – вдруг посерьезнел бригадир. – У нас что, выбор есть? Ты сам сказал, что они вот-вот на наших нападут. Там бабы, детишки. Половина людей даже ружей в руках не держали. Ксеньевку защищать некому. А в Возжаевке военные с оружием, припасами и транспортом. Успеть бы только. – Должны, – вдруг ободрился старший. – Бензина вроде хватает. Трое наших и ваш товарищ отправятся на переговоры. А мы сейчас же выдвигаемся в Ксеньевку. Наши уже готовят оборону, вот только знать бы побольше о враге. – Давай рассчитывать на худшее, – сказал молчавший до этого проводник по имени Сергей. – Мирных надо на дальние хутора уводить. Укреплять заграждения, собирать все оружие, какое только есть. Дело серьезное. Если Гена говорит, что бандюки хотят брать Ксеньевку, – значит, сил у них предостаточно. – Часть мирных уже увели на дальние хутора, – ответил командир. – У нас много работы. Ну что, мужики, надо отправлять группу за подмогой. Всего в лагере было восемь человек. Вместе с Геннадием и друзьями получался небольшой отряд – «чертова дюжина», которую следовало поделить на две группы. С Эстетом и Сергеем в Возжаевку вызвались ехать еще два незнакомца, дежурившие возле палатки. Один из них оказался водителем той «буханки», которую Михей приметил у палатки. Парень не мог поверить, что их команда распадается, – они столько прошли вместе. На улице он отозвал Леху в сторону и серьезно посмотрел в глаза товарища. – Не боишься? Могу я поехать. – Нет, – твердо ответил Эстет. – Ты тут нужнее. Помоги Таське и Бате добраться до поселка. Помоги им там обороняться, если придется. А мое дело маленькое. Попробуем прорваться и вернуться с подмогой. Будем надеяться. – Давай, Леха, – парень крепко стиснул ладонь друга, и они обнялись. – Удачи тебе. И спасибо за все. Возвращайся обязательно. – Вернусь, Мишань, – улыбнулся тот, но Михей услышал, как голос товарища дрогнул. Через десять минут группа была готова отправляться. Уезжавшим пожелали удачи – быть может, только от них теперь зависела судьба всех мирных жителей этого края. Мишка и Леха еще раз обнялись, и Эстет нырнул в темный кузов «буханки». Вскоре зашумел мотор, вспыхнули габаритные огни, и «УАЗ» неторопливо покатил по лесной дороге. Старший поднял руку и перекрестил уезжающую машину. Михей задрал голову и глянул в ночное небо. А там, наверху – звезды словно бисером вышиты, и луна – большая, масляная, как блин из печи тети Зины. Выбралась из-за леса и осветила их убежище. И захотелось вдруг верить, что все будет хорошо, что все получится. * * * – Пора уходить! – тихо сказал старший, которого звали Олегом. Ночная тьма медленно редела – близилось утро. Трава отсырела от росы, и на краю поляны в низине белел предрассветный туман. Палатку давно сложили и спрятали в лесу. Наспех перекусив и собрав рюкзаки, группа готовилась к выходу. Батя, Михей, Тайка, Олег с Геннадием и еще четверо партизан – вот и весь отряд, отправлявшийся из лесного лагеря в Ксеньевку, к своим. Запасные ружья отдали троице друзей, и теперь они тоже могли постоять за себя в случае опасности. Мишка глянул на Батю – тот выглядел неважно. За минувшую ночь его нога сильно распухла, и теперь бригадир с трудом наступал на нее. Но даже в таком состоянии он не показывал вида, как ему больно. Еще чуть-чуть – и он увидится со своей семьей. «Батя заслужил то, к чему шел, – вдруг подумал парень. – Нужно только немного потерпеть». Блестела под ногами роса, шелестели ветви кустов. Олег с Геннадием уверенно вели группу лесными тропами к известной им цели. Девушка тоже чувствовала себя хорошо – словно ее болезнь отступила и больше не напоминала о себе. Михей забрал у Бати его и так не тяжелый вещмешок, чтобы бригадиру шагалось легче. – Ничего, Слав, до своих доберешься – подлатают. Будешь как новенький, – подбадривал парень. И слова его будто бы обретали целебное действие. После короткой передышки Батя шагал бодрее и увереннее, почти не отставая от остальных путников. Над лесом поднималось солнце, сыпали трелями со всех сторон птицы. И Михей снова удивился тем контрастам, которые уготовила ему судьба. Грязные земли сменялись чистыми, где люди жили, как и прежде. На смену злодеям приходили добрые, готовые помочь и даже защитить. И парень понимал, что, несмотря на Большую войну и двадцать страшных лет после, не все люди оскотинились и превратились в зверей. Осталась еще надежда, что вместе с зараженными землями и весь мир когда-нибудь очистится и станет лучше. Через час сделали короткий привал и перекусили. Проводники старались избегать даже лесных дорог и вели группу только им известными тропами. Один раз все же пришлось переходить грунтовку по просеке. Здесь путники увидели свежие следы людей и большой машины и забеспокоились. После обеда Михею показалось, что он улавливает гудение мотора на самой границе слышимости. Олег с Геннадием долго прислушивались, а после, сориентировавшись по компасу и карте, повели группу другой дорогой. Но в душе у парня после этого поселилась неясная тревога. Лес уже не казался таким безопасным, тут и там ему чудились засады врага. В каждом лесном шорохе путникам мерещилась поступь вражеского разведотряда. Здесь не фонило, как на тех землях, которые пришлось пройти Мишке с товарищами. Но идти тут казалось опаснее, чем там. К вечеру снова переходили наезженную лесную дорогу. Еще издали Михей увидел песчаную желтую полосу, бегущую по гривам. Лес здесь хорошо просматривался – редкий старый сосняк по мшистым буграм и кусты можжевельника. Весь отряд сбавил ход. Олег долго слушал кажущуюся дружелюбной тишину. – Вроде бы тихо, – сказал он наконец. – Дорогу переходим быстро, без задержек. Видимость вон какая, лес хорошо простреливается. Если мы тут не одни – положат всех за милую душу, даже убежать не успеем. Дорогу перебегали по одному и быстро. По ту сторону начинался пойменный лес – где-то неподалеку протекала небольшая речушка. Батя, как обычно, отстал из-за ноги и не заметил, как на той стороне дороги появились несколько человек. Поздно их увидел и Михей и едва не поплатился жизнью. Грохнул выстрел, и заряд дроби сорвал лапы ели над головой. Парень инстинктивно бросился на землю. Следом за первым выстрелом застучала автоматная очередь. – К реке! – рявкнул Олег, и все бросились за ним. А река была уже близко – вот и густые заросли по берегу, крутой, обрывистый скат. А внизу – два метра мутной воды. Тут же, неподалеку, мостом перекинуто через русло поваленное дерево – словно подарок судьбы. Беглецы кинулись к нему. Мишка обернулся, подгоняя криком Тайку – и девушка в мгновение ока перебежала на другой берег. Следом за ней – Олег с одним из партизан и Батя, несмотря на больную ногу. Бригадир уже почти достиг другого берега, как вдруг оступился и повалился вниз – туда, где переплетались корни упавшего дерева и лапы коряжника. – Слава, держись! – закричал Михей и, за секунду преодолев импровизированный мост, бросился на помощь бригадиру. Батя уже поднимался, но лицо его перекосила боль. Штанина на раненой ноге была порвана, на прибрежный песок стекала алая кровь. Каждое движение давалось бригадиру с большим трудом. Мишка и один из партизан протянули руки, помогая раненому забраться на крутой берег. С той стороны реки хлопнул одиночный, и помощник Михея, охнув, стал заваливаться на спину. На груди у него расползалось кровавое пятно. Обхватив Батю, парень вместе с ним повалился в высохшую яму-старицу. Бригадир застонал, стискивая зубы, но тут же принялся стягивать с плеча ружье. – Мишаня, уходи! – зашипел Вячеслав. – Я их придержу. А вы бегите. – Рехнулся? – в отчаянии крикнул прямо в лицо другу Михей. – Я тебя здесь не брошу. Парень высунулся из укрытия, быстрым взглядом оценил ситуацию. На бровке земляного перешейка между берегом реки и ямой лежал мертвый мужчина, что помогал Михею вытаскивать Батю. К нему спешил Геннадий с одним из партизан. Он вдруг замер и дал очередь по кустам на том берегу, прикрывая друзей и давая им шанс спастись. Остальные беглецы уходили зарослями. – Мишка, бегите, – крикнул Геннадий и, пригибаясь, вместе с товарищем бросился к яме, где лежали Михей с бригадиром. Увидел раненого Батю, остановился. Тот бросил молниеносный взгляд на старого друга и через боль заговорил быстро, чеканя слова: – Гена, бери Мишку и уходите. Я не ходок, все из-за меня поляжете. Задержу этих тварей, сколько смогу. Передай моим, что я их люблю. – Не оставлю! – прорычал парень, протягивая руку к Вячеславу, но резкий рывок привел его в чувство, отрезвил. Глаза Геннадия и парня встретились. Мишке хватило секунды, чтобы прочитать в этом взгляде боль и немой приказ. С того берега грянул выстрел, сверху на беглецов посыпались посеченные ветки и листва. Стрельнув в ответ, Геннадий дернул парня за руку, увлекая за собой. – Дойди! – обернувшись, крикнул Мишке вдогонку Батя и тут же выстрелил по людям на другом берегу. Пригибаясь, трое беглецов бросились прочь от убежища, где укрылся раненый бригадир. Следом за первым прозвучал второй выстрел – Вячеслав давал друзьям выигрыш в несколько секунд, чтобы те могли уйти. И они смогли воспользоваться им и оторваться от преследователей. Геннадий с Михеем рвались вперед, продираясь через кусты, а сзади все еще раздавались выстрелы. Бригадир, жертвуя жизнью, оборонял переход через реку. А потом звонко рубанула очередь, и одиночные стихли. Парень бежал, а на глаза наворачивались слезы. Троица беглецов ворвалась в спасительный ельник и тут же наткнулись на остальных. Потеряв двоих товарищей, теперь всемером уходили они от преследователей. Олег задал такой темп, что другие едва поспевали за ним. Но на кону стояли их собственные жизни и жизни мирных обитателей Ксеньевки, потому нельзя было медлить. Только минут через десять безумного бега Олег дал команду остановиться. Михею казалось, что ему не хватает воздуха. Рядом шумно дышала, вытирая пот со лба, девушка. Остальные тоже переводили дух, восстанавливая дыхание и силы. – Минуту на отдых – и уходим, – объявил командир. – Они могут разделиться и преследовать. Отойдя от товарищей, Олег запрокинул голову, слушая лес. А парень все не мог поверить в случившееся с Батей. Пройти через столько испытаний и так глупо погибнуть от рук обычных бандитов на родной земле! Не дожить всего одного дня до встречи с семьей! Он со злости ударил кулаком по дереву и услышал, как хрустнули костяшки. Но уже ничего нельзя было поделать. – Глотки перегрызу тварям, – выплюнул Михей, сжимая кулаки. А потом они снова уходили от погони. Друзья пробирались по неизвестным тропам, слушая каждую минуту звуки леса. Командир путал следы, словно заяц. Наконец, спустя час, когда поняли, что преследователи потеряли их, взяли обычный темп и пошли спокойно. Поначалу сбившийся было с пути, Олег снова сориентировался и теперь вел их самой короткой дорогой. Неслышно спустился на землю вечер, а они все шли и шли. Беглецы почти не разговаривали – берегли силы и боялись выдать свое присутствие. Перед самой темнотой встали на привал, и только теперь Мишка понял, как устал. Сказались нагрузки и переживания минувших суток. Девушка и вовсе выбилась из сил – задремала, прислонившись к дереву. После короткой трапезы сидели молча и слушали тишину леса. – Далеко еще? – спросил Михей. – Не очень, – ответил Олег. – Если все будет хорошо – к полуночи к нашим выйдем. – Скорее бы уже, – тихо произнес Геннадий, глядя в темноту между деревьями. – Славу с Валерой жалко – так глупо погибнуть. Помолчали, поминая павших товарищей. Мишка подвинулся ближе к Тайке, взял девушку за руку. Та сдавила его ладонь, словно отвечая на рукопожатие. – Ты как? – спросил парень. – Устала очень, – тихо ответила она. – Идти сможешь? – Постараюсь, – Мишке показалось, что девушка улыбнулась ему. – Он нас спас, – тихо сказал парень. – Он же говорил – мы ему как дети стали. Немного не дожил, чтобы семью увидеть. Тайка высвободила ладонь и закрыла лицо руками. Михею показалось, что на глазах девушки блеснули слезы. Она медленно качала головой, словно не желала верить в произошедшее. Парень вытер лоб и глянул на нее, пытаясь понять, о чем она думает. Вот и распалась их маленькая компания. Батя погиб, спасая их, а Леха… Где он сейчас? Удастся ли им прорваться и добраться до вояк, убедить их помочь мирным жителям этого края? – Пора в путь, – глядя на небо, сказал Олег. – Доберемся до своих – отдохнем. И они шагнули в ночь. Шли осторожно, словно, один раз встретившись со смертью, теперь боялись накликать костлявую снова. А Михей все никак не мог поверить в случившееся. Батя, негласный командир их отряда и верный друг, прошедший через такие передряги и опасности, погиб от рук обычных разбойников. Нет, так не могло случиться. У парня дрожали руки, и он все оглядывался – вот сейчас шевельнутся кусты, и бригадир догонит их. Матернется по привычке, поминая бандитов, и пойдет рядом с ними, все такой же уверенный и сильный. Но безмолвствовала ночь, и никто не шел за ними следом. Стих ветер, и только трель козодоя в чаще будила ночную тишину. К полуночи, измученные и уставшие, они наконец выбрались к окраинам Ксеньевки. * * *