– Если не хочешь продолжать разговор, мы его тотчас же закончим. «Стражи» не просто вопросы локального характера решают, а пытаются объединить общие усилия в борьбе за будущее. А это, в первую очередь, вопросы продовольствия, боеприпасов, защиты от радиации, предотвращение распространения массовых заболеваний. – Почему вы тогда с нами не объединяетесь в борьбе за это будущее? – перебил Алексей. – Вы – наш резервный генофонд! – Что вы сказали – генофонд? – Смирнов растерялся. – Вы – наши тылы. Мы поклялись защищать Республику любой ценой. – Как тайный орден какой-то? – усмехнулся Алексей. – Ну, почти, – оценил шутку собеседник. – Мы вас бережем и многое скрываем. Но готовить тебя к правде у нас нет времени. Вся правящая верхушка Республики в курсе происходящего и находится под контролем «стражей». Исключением являются ваши новоиспеченные лидеры, так как выборы прошли не под нашим наблюдением. Но власть в руки одного лидера сейчас не перейдет, слишком независимы и самостоятельны начальники станций. Мы потеряли связь с нашими агентами в Республике, но думаю, это временные трудности. Алексей внимательно слушал полковника и никак не мог заставить себя поверить. Что он слышал сейчас? Это возможно? Мозг отказывался воспринимать новую информацию, сопротивлялся, пытаясь вернуть привычное, но собрать разбитую на куски прежнюю реальность уже не удавалось. – Этого не может быть! Вы хотите сказать, что наши руководители являются членами «Стража»? И вы, наверное, еще с кем-то связаны? – «Страж» – это отдельная организация! Мы пытались связаться со многими выжившими для объединения усилий в борьбе за выживание, но на связь выходили единицы. – Кто именно? – Как я уже говорил, мы связывались с Екатеринбургом. На сегодняшний день число контактов сократились. Экспедиция в Екатеринбург была организована, но провалилась. Оказалось, что большая часть территории Челябинской области покрыта густыми облаками. – Ну да, мало кто видел солнце. – Это наша местная особенность. За Каслинским районом, в семидесяти километрах от Челябинска, солнце светит вовсю. Никаких облаков. Оно ослепляет людей и сжигает оставшуюся растительность. Сталкеры там передвигаются в основном ночью. У нас, получается, хоть в чем-то спокойнее. У них же мутанты прячутся весь день, а ночью охотятся. – Я и представить себе не мог, что за пределы города можно выйти. Для многих наших подъем на поверхность – как выход в космос. – Но не для тебя? – Ну, я же профессионал! Не одна ходка. Неподготовленные погибают! – Это точно. Мы быстро погибаем под натиском нового мира. Старый умирает, даже если пытается сопротивляться. – А каким образом вы нас бережете? Что вы делаете для нашего выживания, и для чего скрывать правду от людей в Республике? – Так много вопросов, Алексей, на все я не вправе тебе сейчас ответить. Если ты согласишься выполнить наше задание, то многое узнаешь о новом мире, но пока извини. – Что за задание? Оно связано с новой властью в Республике? – Ну вот, другой разговор, – улыбнувшись, сказал Головин. – Повторюсь, что эта работа связана с будущим всего метро. Сначала подлечим твоего товарища, он нам тоже нужен, потом вместе с ним обо всем узнаете. Я не хочу все это время держать тебя в камере, поэтому, пользуясь своим служебным положением, могу освободить. – Какие условия? – Мне будет достаточно слова офицера – не покидать территорию карантинной станции. Алексей не ожидал такого поворота событий. Теперь он чувствовал себя марионеткой в руках «стражей», точнее, не только себя, речь шла обо всей Республике. Многое не укладывалось у него в голове. Уже казалось, что псы не случайно загнали их сюда. Нужно было принять все условия полковника и позже во всем разобраться. – Даю вам слово офицера не покидать станцию без вашего личного указания, – произнес Смирнов, понимая, что без оружия и защиты он все равно не сможет этого сделать. – Покормить, разместить в гостинице, – скомандовал Головин одному из охранников. – Тебя, Алексей, я жду завтра утром у себя. Честь имею! – Честь имею! – ответил тот, встав по стойке смирно. * * * «Карантинная станция, как интересно», – думал Смирнов, пока его сопровождали к так называемой гостинице. Когда Алексея вывели из кабинета, он ожидал увидеть огромное помещение недостроенной станции X-1. Под таким названием она была обозначена на картах Республики. Вместо этого его вели через лабиринты небольших комнат, соединенных между собой узкими коридорами. Похоже было, что станции как таковой и нет, а то, что имелось, представляло собой ряд построек прямо в перегоне. Напоминало станцию «Площадь Революции», только X-1 была побогаче. Стены и невысокие потолки комнат были деревянными, что позволяло сохранять тепло. Смирнов сравнивал новое место с родной станцией «Проспект Победы», где в любое время года было прохладно, а согреться можно было только в жилых помещениях или в обогреваемых палатках. Но больше всего удивило освещение. Во все коридоры и комнаты провели электричество, а там, где не было проводки, висели керосиновые лампы. Для Республики электроэнергия являлась роскошью. В родных стенах дизель-генераторы имелись, но запускались редко, на несколько часов по два-три раза в неделю или по знаменательным датам. Х-1 оказалась плотно заселенной, люди толпились вокруг, кто-то двигался навстречу, и приходилось прижиматься к стенке в узких коридорах, чтобы разойтись. Потолок от этих передвижений ходил ходуном, станция насчитывала несколько уровней. Кто-то сидел прямо на полу, как будто в ожидании. Через таких приходилось перешагивать. Там, где узкий коридор выводил в более просторное помещение, расположились мелкие торговцы с нехитрым скарбом. Никто не обращал на Алексея никакого внимания, что было непривычно старшему лейтенанту. Люди на его родных станциях знали друг друга в лицо и обычно интересовались новой персоной. Но не это было главным! Не чувствовалось никакой вражды, агрессии – обычные люди, а не роботы для убийства, не монстры, как порой думали и говорили о «стражах». Только вот женщин и детей видно не было. Еще через десяток метров Смирнов почувствовал запах еды. Перед ним распахнулись двери, по всей видимости, центральной столовой. Потолки в этом помещении оказались высокими – не менее трех метров. Картонные стены были сплошь покрыты плакатами, изображениями людей и пейзажей, стояли корзины с искусственными цветами. Из колонки рядом с барной стойкой звучала негромкая легкая музыка. Оперативник даже почувствовал себя тут вполне уютно. Сопровождающий офицер отпустил охрану и обратился к нему: – Выбирайте любой столик, к вам сейчас подойдут. – А вы разве тоже уходите? – Вы хотите, чтобы я остался? – поинтересовался конвоир. – Нет, нет, просто не очень хорошо себя чувствую. К полковнику я бы без вашей помощи не дошел. – Так садитесь за стол… Извините, мне действительно нужно идти – приказ, – ответил офицер и вложил в руку Алексею стопку армейских жетонов. – Что это? – Наша валюта. Когда пообедаете, официант отведет вас к месту отдыха, а утром я вас провожу к полковнику. – Но почему жетоны? – не переставал удивляться Смирнов. – Не только жетоны. Мы и патроны используем. Алексей с большим аппетитом съел все, что поставили на стол. Давно не приходилось получать такого удовольствия от еды. В супе он распознал куриное мясо, что являлось большим деликатесом в Республике. На второе дали гороховую кашу, вкус которой опять напомнил беззаботное детство. Насытившись и оглядевшись по сторонам, республиканец понял, что уже не один. Зал заполнялся людьми. Скорее всего, пришло время обеда. Многие беззаботно разговаривали, никто никуда не спешил. Но здесь были одни мужчины – ни женщин, ни детей. Как на военной базе. – Неплохо! – вслух произнес Алексей. – С вас два жетона! – произнес подошедший к столику официант. – А патронами я могу расплатиться? – Какой калибр? – 5.45! – Тогда с вас двадцать патронов. – С курсом валют понятно, я лучше все-таки жетонами… Еще вопрос: а где женщины? – Вам нужна женщина? – Нет. Я просто хотел узнать, почему нет женщин и детей? – Извините, но я не могу ответить. – Возможно, официант распознал чужака, или любопытство посетителя и странные вопросы его насторожили. Заплатив, Смирнов уточнил, где можно отдохнуть и, отдав еще два жетона, направился к указанной двери. Осветив помещение подвесной керосиновой лампой, он увидел добротную кровать с матрацем, стол со стулом, биотуалет в углу и навесной умывальник. «Почти как в сказке, – подумал Алексей. – Что я могу такого полезного сделать для «стражей», если они так распинаются?» Сняв с себя грязную камуфлированную форму с нашивками республики и смыв с тела всю грязь, Смирнов посмотрел в зеркало. Он редко разглядывал себя и больше привык к отражению безликого офицера в форме. Мелькнула мысль: «Как странно просто раздеться и чувствовать себя в полной безопасности». Впервые он ощутил комфорт – был сыт, чист, ничего не боялся. Даже укусы псов уже меньше беспокоили. Вдруг на мгновение Алексею стало страшно. Казалось, с каждой секундой он становится слабее. Он представил: что, если жить здесь постоянно? Притупятся годами натренированные инстинкты самосохранения? Человек окажется неприспособленным к выживанию в новом мире? Мысли его вновь вернулись к предстоящей встрече с полковником. Он попытался припомнить, что же он знает о «стражах». Да почти ничего! Они ходят в черной форме с надписями «Страж» во всю спину. Их группа занимает две или три недостроенные станции, которые на карте челябинского метро были только в проекте. Одна, на улице Братьев Кашириных, называлась «Западный луч», а другая – «Университет ЮУрГУ». Поговаривали, что под университетом есть хорошее убежище, и что со второй станции «стражей» можно попасть туда. По данным разведки, на станциях имеются хорошо работающие фильтровентиляционные установки. Но самих станций никто не видел – «стражи» никого к себе не пускали. Послам Республики разрешили побывать лишь на станции X-1, и они всем потом рассказывали, что живут «стражи» в полной антисанитарии. Теперь ясно, что это была дезинформация. Значит, в Республике кому-то было выгодно демонизировать стражей. А до войны о перегоне, где они хозяйничают, вообще ничего не было известно. Карантинная станция X-1 имеет сообщение с северной станцией Республики – «Проспект Победы». Точнее, имела, пока не произошло обрушение. Может быть, оно было не случайным? Взорвали?! Неизвестно. В целом территории «стражей» изолированы, попасть к ним можно только через вентиляционные шахты. Вроде бы, все члены этой загадочной группы вышли из состава Республики вместе с женами и детьми. Человек девятьсот тогда ушло, как поговаривали старожилы. Из-за этого Республика пережила смутное время – стабильность ее границ без солдат была под вопросом. Интересно, почему военные силой не взяли метро под свой контроль? Одни вопросы! Как они смогли решить самую необходимую для выживания задачу – обеспечение людей продовольствием? Спросить напрямую у полковника? Не поймет! Надо быть с ними аккуратнее. Перед тем, как заснуть на настоящей кровати, он вспомнил о своей невесте. Представил ее в своих объятиях. «Как ты там, моя девочка, – думал Смирнов. – Увижу ли тебя теперь?» Он понимал, что его группу уже считают без вести пропавшей, а по истечении пяти дней, по уставу Республики, объявят погибшей. Подумав о том, как сейчас, возможно, страдает его самый любимый человечек, он инстинктивно сжал кулаки, сквозь крепко зажмуренные веки проступили непрошенные жгучие слезы, боль прочно угнездилась внутри и не отпускала. Полного комфорта все же не бывает. Затем, уже засыпая, Алексей вспомнил Андрея Долговязого и его гибель, а также все, что тот говорил. И Васю Грома, и последние дни. Потом все смешалось: он видел собак, мутантов, полковника Головина и темное облачное небо. При этом зачем-то старался все логично разложить в голове по полкам – сделать «правильным» и поддающимся рациональному объяснению. Мозг Смирнова продолжал работать, невзирая на то что измотанный организм уже спал. На следующий день, позавтракав за один жетон в той же столовой, Алексей приготовился к встрече с полковником. Думал о предстоящем таинственном задании. Осмыслив все, что узнал накануне, старался убедить себя, что не нарушает присягу. – Доброе утро, товарищ старший лейтенант, – поприветствовал Головин по всей форме прибывшего.