Все это Сергей осознал почти мгновенно, и почти мгновенно это осознание вышло из него, оставив лишь тень-воспоминание. Но этого было достаточно. – К чему тебе деньги, княже? – произнес Духарев незнакомым глухим голосом.– Разве мертвому нужны деньги? Будто тень проскользнула над ними. Сергей встрепенулся, его зрение снова обрело четкость. Тень ушла от него, но осталась на лице киевского князя. – Что ты сказал? – мрачно, с угрозой произнес Асмуд, а Скарпи хищно оскалился и потянулся к мечу. Дружина тоже подалась вперед. Дай князь знак – и варяга изрубят на куски. Но Игорь знака не дал. Он чувствовал, должен был чувствовать, что слова Свенельдова воина – не угроза. Много лет прошло с тех пор, как был убит Олег. Но Игорь не забыл, почему того звали Вещим. Не забыли, впрочем, и Скарпи с Асмудом. И тоже узнали тот самый голос. Но очень уж им не хотелось верить… – Ты что же – ведун? – напрямик спросил великий князь. – Иногда,– последовал честный ответ. – Если убить ведуна, пророчество не исполнится! – прошипел Скарпи, поглаживая рукоять меча. – Вздор! – отмахнулся киевский князь.– Все мы умрем в свой срок. Я не боюсь смерти. Что еще ты видел, варяг? Говори! – У тебя есть сын,– неторопливо, тем же особым, глухим голосом произнес Сергей.– Он станет великим воином… И слава будет его, и удача… До тех пор, пока будет рядом с ним, наставником, твой воевода Свенельд. – Ха! – воскликнул Скарпи, сын Атли.– Слышу голос Свенельдова гридня! Киевский князь упер в Духарева угрюмый взгляд. Но молчал. Думал. Долго. До тех пор, пока сквозь ряды воинов не протолкался запыленный разведчик. – Степняки идут, батька! – выкрикнул он, и пронзительный голос его после долгой тишины резанул по ушам.– Степняки идут! Печенеги! Ой много! – Это то, о чем ты сказал? – еще более темнея лицом, медленно произнес Игорь. Духарев покачал головой, и великий князь неожиданно улыбнулся. Он участвовал во множестве битв и в каждой мог погибнуть. Все-таки приятно, когда тебе заранее известно, что выйдешь из сечи живым. Глава сорок четвертая Вызов Дружина князя, привычно разобравшись по сотням, строилась к битве. Впереди – лучшие гридни, большей частью нурманы, в полных доспехах, с большими щитами. Пешие. За ними – тяжелая кавалерия, тоже в броне, с вытянутыми крепкими щитами, закрепленными на плече, с добрыми луками. Будь это не малая дружина, а полная – за опытными гриднями стояли бы воины не в стальной броне, а попроще, но тоже с луками. А будь это все киевское войско, то к нескольким тысячам дружинных прибавились бы десятки, а то и сотни тысяч простых воев, ополченцев. Часть – на селянских лошадках, часть – на своих двоих. Но в открытом поле от ополченцев проку немного. Печенежские стрелы били их, как град – молодые всходы. На флангах войска русов вертелись на долгогривых лошадках союзные князю степняки. Было среди них и несколько десятков печенегов из племени гилеева, подданные Куркутэ, отпавшие от своего хана, поддавшись на посулы киевских бояр, а может, и не просто отпавшие, а соглядатаи, засланные Волком к временным союзникам. Но поскольку против русов нынче стояли не гилей, а другое племя, то и эти печенеги вряд ли переметнутся к врагу. Серегу с друзьями оставили поблизости от князя. Им даже вернули коней. Игорь пожелал, чтобы ведун с товарищами был рядом. Конечно, за ними присматривали. Но по молчаливому соглашению все менее срочные проблемы были отложены на потом. – К нам шли! – проворчал Асмуд, разглядывая тьмы всадников врага. – Хорошо – встретились! Скарпи явно был другого мнения, но на этот раз промолчал. От массы степняков отделились два всадника. Оба скакали, демонстративно раскинув в стороны руки: мол, без оружия идем, мирно. – Поди узнай, чего им надо! – велел Игорь сыну Атли. Нурман сделал знак одному из своих: сопровождай. И поехал навстречу парламентерам. Встретившись посреди поля, представители двух армий разговаривали недолго. Спустя время, достаточное, чтобы напоить коня, Скарпи с сопровождающим прискакали обратно. – Это хан Бала,– сообщил Скарпи.– Идет к Днепру. Говорит, на их выпасах трава высохла, а в Приднепровье трава хорошая. Надо, мол, скот подкормить. Мирно, говорит, идем. – Мирно, как же! – буркнул Асмуд.– Ни стад больших, ни возов. Одни конные воины. – Ты напомнил, что это земля Куркутэ? – спросил Игорь. – А как же! – Что ответил посол? – Ответил: Куркутэ и Бала – братья. Но Бала не станет бить русов за то, что они ходят по земле его брата Куркутэ. Он знает, что русы – данники Волка. – Сын змеи,– процедил Игорь. – Я не стал с ним спорить,– заметил Скарпи.– Они позволят нам уйти, хотя их и больше. Давай пропустим их, князь! И пошлем за подмогой. Они пограбят полян немного, невелика беда. Зато мы соберемся и ударим их всей силой! – Нельзя так, батька! – вмешался Асмуд.– Мы с полян кормимся. Они нам дань за то платят, чтоб мы их обороняли! – Они нам дань платят, потому что мы сильней! – возразил Скарпи. – Потеряем силу – и дани не будет! Давай их пропустим, батька! Мало нас! – Нет! – отрезал Игорь.– Они нас на крепость проверяют. Решат, что слабы,– сами ударят. Иди, скажи им: пусть уходят. Или будем биться. Скарпи ускакал. На этот раз переговоры заняли большее время. Зато Скарпи прискакал, очень довольный. – Печенеги предложили сначала витязям биться. Их и нашему. Я сказал: хорошо. Наш ихнего побьет. – Ты так уверен? – Я уверен! – самодовольно ответил нурман. – Мне право выбора дали. Я сказал: врукопашную. Без луков. А без лука печенег – тьфу! – И они согласились? – спросил Асмуд. – Согласились. – Плохо! – Наоборот, хорошо! Что ж тут плохого? – А то они не знают, что мы в рукопашной сильнее! – Может, и не знают. Это же гила! Мы с ними еще не бились. – Довольно,– остановил бояр князь.– Что спорить? Поглядим, что они за витязя выставят. Поглядели. Поединщик на черном коне выехал из печенежских рядов, проехал ровно полпути между войсками и остановился. Степняк был огромен. Даже если брать по нурманской мерке. А уж о печенегах и говорить нечего. Духарев даже представить не мог, что среди них встречаются такие громадины. Серега покосился на Скарпи. Атлисон, мрачный, глядел под копыта коня. Этого он не ожидал. Вдобавок к великаньим размерам, степной богатырь был еще и весь, от макушки до пяток, – в железе. Даже штаны, даже сапоги – в блестящей кольчужной сетке. Такая же сетка, свешиваясь со шлема, падала на стальную чешую панцыря. И конь печенега, черная громадина, тоже был прикрыт двумя длинными и широкими полотнищами плетеной стали. Он шел неторопливо, но ровно. Как будто и не нес на себе четверть тонны. Выехав вперед, башнеподобный всадник остановился и опустил копье. Вот тебе и «только рукопашный бой»! Поистине день был сегодня неудачен для хитроумного Скарпи! – Кто готов с ним сразиться? – четко произнес князь. Ответом ему было молчание. В трех сотнях шагов от киевского князя, неподвижный, ждал гигант-печенег. Но никто из гридней Игоря не рвался на смертный бой. Молчание затягивалось. – Похоже, это дело для меня,– без всякого удовольствия проворчал Асмуд и опустил шлем в боевое положение.