— Рассредоточьтесь по складу. Оружие в боевую готовность. Крапивин, Тимохин и Полевиков — вас это тоже касается. Цепочка переговорщиков остановилась в дюжине шагов от двери оружейной. Яков и его конвоир стали ближе других: — Эй, вы там, — хищно оскалился незнакомец с пистолетом. Выглядел он немного старше меня, но дружить с таким типом я бы поостерегся, от его улыбки так и веяло смертельной опасностью. — Игорь Викторович, полагаю? Рад познакомиться. — А я не очень рад, — прошипел в ответ капитан. — Да и имени я твоего не расслышал, так что знакомство вышло неполноценным. Незнакомец оскалился ещё шире, аккуратные чёрные усы и бородка показались из-за головы Якова, высокий лоб оканчивался парой мелких залысин под короткой стрижкой. Вдруг я поймал себя на мысли, что не могу описать его лицо. Оно было настолько обычным, настолько неприглядным, что, проходя мимо по улице, я бы его даже не заметил. — Меня зовут Борис, — фыркнул незнакомец. — Ну что, раз мы утрясли формальности, предлагаю обсудить детали вашей сдачи. — И с чего это вдруг мы будем сдаваться? — хмыкнул Игорь Викторович. — Товарищ капитан, откройте, наконец, глаза, — снова расплылся в улыбке Борис. — Хватит геройствовать. Мы взяли город. Мои люди утрясают последние детали операции и смысла сопротивляться больше нет. — Кто вы такие и чего вам здесь надо? — Да ладно вам… — рассмеялся Борис. — Правда, думаете, что отвечу? — Здорово вы нас изучили. И давно наблюдали за академией? — Мне хватило, чтобы знать самых опасных офицеров в лицо. — И что будет, если мы сдадимся? — Я гарантирую жизнь твоим щенкам, — вмиг стал серьёзным Борис. — Вы храбро и умело сражались. От кучки курсантов и их няньки мы такой прыти не ожидали. За кретинов, что подставились под ваши пули, никто мстить не станет. Даю слово офицера. — Нам нужно подумать. — Нечего здесь думать! — сорвался Борис. — Я понимаю, что ты тянешь время, но помощь не придёт. Затем он медленно взвёл курок пистолета: — Опустите стволы или я мозги ему вышибу! — Хорошо, хорошо… только спокойно… не стрельни случайно, — ответил капитан, опуская винтовку на пол. — Я тебе не сопливый курсант. Если и стрельну, то совсем не случайно! Эй ты, собери их автоматы, а ты глаз не спускай с капитана. Ну, скорее, работаем… Две гориллы из свиты Бориса тут же бросились к нам, но сделать ничего не успели. В это мгновение Яков совершил большую глупость. Он попробовал вырваться из захвата и скрутить пленителя — как учили на уроках рукопашного боя. Но против Бориса у него шансов не было. Тот нажал на спусковой крючок и разнес голову бедняги у нас на глазах. Это было ужасно. Половина лица разлетелась кровавыми брызгами. Лобную кость вырвало из черепа и отбросило на дюжину метров. Бездыханное тело нашего друга обмякло и упало на землю, Яков забился в агонии, щедро поливая брусчатку собственной кровью, а его убийца всё так же стоял и хладнокровно улыбался. Капитан взревел и пошёл в атаку. Кулаком он проломил висок бандита, что стоял рядом с ним. Тот вздрогнул и как подкошенный завалился на землю. Не теряя времени, Кэп рванул к Борису, но наёмник оказался проворнее. Дымящий ствол пистолета тут же нацелился в голову Игоря Викторовича и… Тогда со мной впервые произошло нечто такое, что мне трудно осознать и по сей день… Время остановилось. Что ребята, что банда Бориса застыли соляными столбами, даже дышать перестали. Воздух перестал быть прозрачным, но стал густым, вязким и даже тяжёлым. Пространство переливалось вязью разноцветных оттенков. Едва уловимые частицы незримой энергии парили вокруг каждого предмета в предбаннике оружейного склада, а снаружи и вовсе переплетались невероятным узором. На какой-то миг мне показалось, что рядом со мной был кто-то ещё, кто-то смутно знакомый промелькнул перед глазом, врезаясь в память расплывчатым силуэтом, похожим на женщину в рубиновом платье. Дышать стало трудно, на плечи придавила незримая ноша. Рядом что-то громко шипело. Я не сразу понял, что это был пистолет в руках Бориса. Резкий звук нарастал, набирался силой. Из канала ствола уже вырвались мелкие искры, мгновенно превращаясь в объёмную вспышку пороховых газов. Затем показалась свинцовая оболочка пули и медленно поплыла над землёй, оставляя позади себя кольца сжатого воздуха. Размышлять было некогда. Ещё немного и смерть настигла бы капитана, и тогда… Рядом со мной застыл один из конвоиров Бориса. Я вырвал у него из рук автомат, развернул оружие на ремне и цевьём раздробил наёмнику челюсть. На такой скорости удар вышел страшным. Головорез оторвался от земли, капельки крови выплыли изо рта и зависли над головой, будто в космической невесомости. Следом прорывался на волю бордовый фонтан. Действуя по инерции, я вновь развернул автомат и выстрелил из него в последнего провожатого. Снова зашипело, пуля мощной скорострельной винтовки показалась гораздо скорее, чем из пистолета Бориса. Я отпустил оружие и бросился к капитану. Автомат ещё висел в воздухе, а я уже пытался обогнать другую пулю, метко выпущенную прямо в голову Игоря Викторовича. Воздух стал ещё плотнее и жёстче, я как будто пробирался сквозь бурную реку. Ноги быстро наливались свинцом, каждый шаг давался с надрывом, буквально на грани возможностей, но я терпел. Пока я пробирался свозь воздушное русло, пуля уже долетела до головы капитана и даже слегка оцарапала лоб. Мне пришлось ловить её руками. Сделать это оказалось ещё тяжелее, ведь пуля будто приросла к своей траектории, и чтобы вырвать её из борозды пришлось постараться. Напрягая все члены, будто раб на галере, я выхвати её из полосы пробитого воздуха и швырнул как можно дальше, пока этот раскалённый свинцовый осколок не прожёг мою ладонь до кости. А затем я чуть не споткнулся о бездыханное тело Якова. Светлые волосы курсанта пропитала красная жижа, лица не было, только страшная рана. Ещё вчера вечером мы шутили и смеялись над какой-то ерундой, а теперь парня нет. Его убила та сволочь, что стояла напротив меня и мерзко ухмылялась. Я не знаю, что меня удержало, почему я не прикончил Бориса!.. Очень хотел, но рука просто дрогнула. К тому же, за его спиной ещё дымились развалины комендатуры, а он точно был нерядовым членом банды, потому я решил оставить его заложником. Бить Бориса было даже приятно, я заехал кулаком ему в лоб. Очень слабо, совсем без замаха, но на такой скорости этого должно было хватить. Хотел ещё забрать пистолет, но не успел. Время снова потекло в прежнем русле. Двигаясь как метеор, я даже не понял, как сильно устал, силы в тот миг меня покинули окончательно и вместе с Борисом мы рухнули на асфальт. Хотя это было уже неважно, ведь больше ничего делать и не пришлось. Трое бойцов из конвоя были убиты и бездыханными куклами упали на землю. Борис оказался в глубоком нокауте, ну а я лежал рядом с ним и не мог даже пошевелиться. — Ты в порядке? — участливо спросил капитан, пытаясь понять, что случилось. — Ага, — невнятно промычал я, устало закрывая глаза. — Это что было-то? — Понятия не имею, — честно ответил я. Затем попытался встать. Не вышло. Мышцы забились намертво, одеревенели и тело совсем не слушалось. — Ник, это что, ты их?.. — недоумённо проговорил Емеля, присаживаясь у стены. — Похоже на то, — неопределенно ответил я, ставя точку в разговоре своей интонацией. Ворочать языком было почти так же тяжело, как догонять пулю три секунды назад. Ребята перенесли меня и Бориса внутрь склада. Его сковали наручниками, а меня аккуратно уложили на топчане для дежурной смены. Несколько мгновений ничего не происходило, а затем… Затем всё померкло, и я отключился. Кажется, в комнате стало темно. Может быть даже последние стёкла повылетали, а может и ещё чего? Я не знаю. Как и остальные ребята, я уже был без сознания. Потому и не видел, как в воздухе над нашим складом появилась чёрная воронка размером с двухэтажный дом. Она опускалась всё ниже, пока не проглотила всё здание. Затем так же внезапно растворилась в пространстве и на том месте, где несколько мгновений назад стоял оружейный склад военной академии, зиял трёхметровый провал. Даже следов фундамента не осталось. Глава 2 Никогда я не просыпался так тяжело. Виски пульсировали безжалостным боем литавр, острая боль растекалась по голове, перерастая в изощрённые пытки. Тело застыло, спина затекла и вот-вот была готова окаменеть, ещё немного и я бы точно превратился в скульптуру. Превозмогая муки, я попробовал встать, но не смог даже пошевелиться. Попробовал снова — с тем же успехом. В голову тут же скользнули незваные страхи: «Меня что, парализовало? Да нет, кисти работают, да и на ногах пальцы шевелятся», — думал я, снова пытаясь подняться. Хорошо хоть мысли о слепоте развеялись по ветру, потому что перед глазами отчётливо просматривались белые узоры на курсантском шевроне… Стоп… а почему это у меня под носом сияет чей-то шеврон? И тут меня осенило: «Да ведь на мне кто-то лежит, и судя по всему далеко не один. Как же тут шевелиться? А вдруг это труп, или…», — пронзила мозг жуткая мысль, от которой волосы встали дыбом, а по телу пробежало стадо мурашек. В то же мгновение я стал выбираться. Напрягая мышцы до предела, я панически расталкивал тела, пригвоздившие меня к твёрдой кушетке и, наверное, немного перестарался. Ребята, словно невесомые пёрышки, воспарили над топчаном и с глухими воплями приземлились на пол. Один застонал, второй отрывисто всхрапнул и закашлял. «Ну, хоть живые» — облегчил я совесть. «Были!..» — и снова тревога затмила разум, заставляя сделать хоть что-то. Спустя миг я стоял на ногах. Зря так спешил: кровь тут же хлынула по занемевшей ноге, тысячи иголок прошли за ней следом. Голова чуть кружилась, мысли путались, а беспощадная жажда превратила горло в пустыню. Отекающая конечность здорово подвела хозяина, пришлось опереться о стену, чтобы не рухнуть обратно. Осмотреться оказалось непросто. Тёмная сырая комната походила на подвал. Четыре мрачных стены напомнили картинку из ужастика, который мы с ребятами смотрели на прошлой неделе. Впереди темнела массивная железная дверь, что закрывалась снаружи. Единственным светлым пятном было маленькое окошко с непрозрачным толстым стеклом. «Или не подвал? Где это мы оказались?» — снова пытался я размышлять, когда стены чуть успокоились и перестали вращаться. И тут я вспомнил нечто такое, что хотел бы забыть… такое, что не пожелаешь увидеть во сне. Перед глазами снова был плац, я снова видел строй первокурсников, ещё живых и весёлых, ещё шагающих в такт по асфальту… ещё напевающих походные песни… а потом… потом я вспомнил… потом я снова увидел… О том лучше не думать. Лучше забыть. Лучше… выбираться отсюда скорее. На полу лежали Кос и Калаш. Больше никого в комнатке не было. Беглый осмотр немного меня успокоил. Парни были живы и, похоже, здоровы. Вот так сразу и не скажешь: спят они, то ли сознание потеряли, но это не важно. Главное, живы. Первым я растолкал Коса. Следом проснулся Калаш: — Меня что, с лестницы уронили? — прошептал он, щуря от боли глаза. — Наверное, мы падали вместе, — поддержал его Кос. — Как самочувствие? Живы, здоровы? — проговорил я, игнорируя неудобный вопрос. — Голова сейчас треснет, — скривился Здоровяк. — Да и тело ломит немного, а так ничего. — Чем-то интересным нас приложило, — продолжил Калаш. — Что последнее вы запомнили? — Мы тебя принесли в коморку дежурного, на топчан уложили, а потом стало темно и… и всё, — за двоих ответил Калаш. — А где мы? — огляделся по сторонам Кос. — Давно ты проснулся? — Да нет, несколько минут назад, хотя?.. — Повёл я плечами. — Не знаю. Долго в себя приходил, тяжело было. А автомат мой вы куда подевали? — с надеждой протянул я, когда понял, что ребята сохранили оружие при себе. — Да рядом с топчаном я пристроил, в углу.