Его соперник тут же стал в другую позицию и приготовился к тяжёлой схватке. С Тагасом играть в поддавки ему не пришло бы и в голову. Юный халар и без того мог уложить на лопатки любого выскочку. О том знали все. Тагас принял стойку и первым делом поймал взгляд соперника. Тело может обмануть, слова и движения тоже, но глаза не соврут никогда. Безымянный борец двинул в атаку. Он забросил руки Тагасу на плечи, резкий шаг вперёд, лёгкий толчок, в попытке сбить равновесие, молниеносная подножка, бросок, тело халара взмыло в воздух и… Вместо того чтобы больно упасть на землю, Тагас удивил противника. Опытный воин предугадал приём, понял, как его пытаются измазать в пыли, потому не стал дожидаться развязки. Халар молниеносно шагнул в сторону, сместил корпус, прыжок… Врождённые рефлексы снова сработали. Тренированное тело не подвело. Тагас ушёл с линии атаки, перехватил руку соперника, запрыгнул ему на шею, захватил жертву ногами и тут же нырнул вниз, разгоняя тело инерцией. Бросок вышел очень эффектным. Ноги борца, что несколько мгновений назад безнадёжно ронял на землю другого халара, подлетели выше головы. Тренированный воин упал очень мягко, избежал травм и ссадин. Тагас лежал рядом, ногами он всё также цепко удерживали жертву за шею, а руку противника уже сковали клещи болевого захвата. Тагас использовал преимущество, резко усилил хватку, наседая на локтевой сустав. Понимая, что ему не вырваться, проигравший не стал терпеть напрасную боль. Скованный борец несколько раз постучал свободной рукой по колену халара, показывая тому, что сдаётся. Чистая победа и очень быстрая — как и подобает сыну правителя. Тагас отпустил руку соперника, оба борца встали на ноги и почтительно друг другу поклонились. Затем даже на мгновение обнялись. Схватка понравилась им обоим. — Мог бы для приличия хоть четверть хирта[21] потанцевать с этим демоном… я теперь выгляжу как слабак, — запричитал Хагмас, помогая брату надеть ножны на пояс. — Поверь мне, братец, той, ради кого ты старался, совсем не важна твоя удаль в бою, — хмыкнул Тагас, указывая рукой на притаившуюся под ближайшим шатром девицу. Красота Мейлы завораживала мужчин. Такими большими глазами не могла похвастать ни одна халирская львица. Белое лицо украшали мелкие ритуальные рисунки, пышные волосы держали золотые заколки, а огромные серьги сияли на солнце, переливались бликами, точно кристаллы воды студёной зимой. Стройное тело скрывало пёстрое платье, расшитое золотом по всей кромке. Мягкие, ухоженные руки были нежны, а звонкий голосок поднимал настроение, окрашивал Хагмасовы щёки гранатовой охрой всякий раз, когда тот его слышал. Мейла была дочерью гарра Латхи. Об отношениях Хагмаса и знатной красотки не знали только глупцы, потому Тагас справедливо рассчитывал вскорости погулять на первой свадьбе у брата. — Ну?.. чего встал? — проговорил младший халар, спустя несколько ударов сердца. — Она ждёт не меня. Хагмас ничего не ответил, лишь хлопнул брата по плечу и устремился навстречу Мейле. — И когда же ты также порадуешь мать? — внезапно прозвучал за спиной такой знакомый и нежный голос, что заставил Тагаса широко улыбнуться. — Когда же, наконец, и твоё сердце дрогнет, сынок? — Оно и так полно трепета, — ответил халар, затем обернулся, нежно обнял и поцеловал женщину в щёку. Халин[22] Шиайа подарила сыну снисходительную улыбку. Первая жена халира Гараха совсем не выглядела на свой истинный возраст, а по красоте могла дать фору всем красавицам Великой Степи. Морщины обходили лицо женщины стороной, дымка слегка поседевших волос была плотно окрашена, а грациозное тело манило взоры мужчин, заставляло завидовать халирскому счастью. Тагас любил мать больше всего на свете. Немного постыдная слабость для воина, но ему было плевать. Мать и сын были очень близки. Тагас мог рассказать халин обо всём, поделиться даже сокровенными тайнами, никогда не гнушаясь разжиться советом и благословением для новых дел. Никто в целом мире не видел сердце Тагаса так ясно, как халин Шиайа-сит-Нарвай. — Ты сбежала с совета гарров? — хмыкнул халар, после недолгих объятий. — Увы, сынок, но мне пришлось терпеть этих старых зануд до конца. Совет закончился несколько мгновений назад. — Да?.. и что же зануды советовали отцу в этот раз? — Гарр Ситха советовал устроить набег на Шейдир. Говорил, что их рудники и так переполнены рабами, которых мы им поставляли столько лет, а казна полна золотом и серебром. — Вот глупец? Если мы разграбим Шейдир и уведём их рабов, кто же купит их у нас после? И как отреагировал отец? — К счастью, в этот раз халир был сдержан в эмоциях. Он так увлёкся новой наложницей, что позволил мне говорить от его имени. Я задала Ситхе тот же вопрос. — И что он ответил? — Что Шейдир тех рабов обратно и выкупит. — Но за какие деньги?.. он что, намерен оставить шейдирцам казну? — А вот на этот вопрос он уже ответить не смог. — Ха-ха-ха! Я так и думал. И что в итоге решили, куда в этом году двинет орда? — Никуда… — Что?.. как это никуда? — слегка огорошила Тагаса ответом халин Шиайа. — Набег состоится следующей весной. Причём не одна, а сразу шесть орд уйдут на войну. Гарус Стройный и Мураха Свирепый пойдут в первой волне, а следом за ними двинет остальной халарат[23]. Тагаса такие новости смутили ещё больше: — Но зачем нужна такая сила? Куда халир решил пойти в этот раз? — На север, через Холодные Горы, в шейтаровы[24] земли. — О Великий Тренги, мама, я просто не верю ушам. Отец решился пройти через шейтаров лес?.. ведь ноги халирцев не ступали по тем землям столько лет. Да это ведь будет самый славный поход за все годы его правления. — И самый опасный. Северяне сильные воины. Они так просто свои сокровища не сдадут и смиренно отправляться в рабство не станут. К тому же, монстры проклятого леса сами по себе страшны и опасны. Наши предки не зря прекратили набеги на эти земли. Говоря те слова, халин Шиайа немного нахмурилась, её голос слегка дрогнул, а по телу пробежали мурашки. Было видно, что женщина очень взволнована. — Мам, не переживай, сотню лет мы не ступали за Холодные Горы. Ведь мы не знаем, что произошло там за это время. Да монстры шейтарова леса уже давно вымерли, и не будут мешать нам в славном походе. — Нет, сынок. Они живут там, как и прежде. Потому я так боюсь этого набега. Я переживаю за тебя и Хагмаса. — Не стоит, с нами всё будет в порядке. Я присмотрю за ним, ты же знаешь, — попытался Тагас успокоить взволнованную женщину. — Кстати, а почему отец принял такое решение? — Среди новых рабов Мурахи, захваченных в последнем набеге на Халот, оказался один знатный купец из Керрии. Это королевство граничит с шейтаровым лесом. Так вот этот раб и поведал историю о родных землях. По его словам, местные правители сильно разругались, вспыхнула гражданская война, что сильно ослабила север. Твой отец хочет использовать случай и напасть на разобщённых керрийцев. — А почему поход отложили на следующую весну? — За год гарры соберут подходящую армию. Это будет самое многочисленное войско за последние сто лет. Лишь на мгновенье представив ту силу, Тагас растянул губы в задумчивой улыбке, сердце юного воина отозвалось ударами гонга, дыхание зачастило, а лоб покрыла испарина. Такой славной войны халару ещё видеть не доводилось, теперь он покажет себя во всей красе, теперь Тагас увидел дорогу, что должна привести его к славе. Протяжный бой барабанов прервал приятные мысли Тагаса. Сигналисты живым коридором выстроились перед халирским шатром и отстукивали мрачный, душераздирающий ритм. Все гарры и сам халир Гарах вышли на воздух. Названные братья повелителя Великой Степи громоздились особняком, и не думали смешиваться с простыми кочевниками. Кочевники сразу узнали посыл барабанов, тут же расступились, образовав большой круг, в центре которого началась пляска духов. Десятки шаманов запрыгали в диких танцах. Безумные старцы, обвешанные погремушками и костяными амулетами, распевали гортанные песни, призывали предков угоститься подаренной кровью. Пришло время жертв. Тагас ненавидел этот обряд. Он казался ему недостойным славного воина. Только трус убьет человека, что не может себя защитить. К жертвенному столбу приковали четверых юных рабынь. Руки девушек закрепили над головами, лишая возможности сопротивляться. Рабыни были повёрнуты в разные стороны света, чтобы духи всего мира испили дареной крови. Потом шаманы изорвали их платья, оставляя несчастных нагими. Тагас поморщился, отвернулся. Смотреть на это ему не хотелось. Шаманы продолжали безумные пляски, хаотично размахивали руками, пытались выпрыгнуть как можно выше. Загорелись приготовленные для этого случая веники, что зачадили округу мерзким запахом ритуальных трав. Старший шаман, изрекая гортанные песни, обкуривал девушек дымом, готовил их ко встрече с Тренги. Одна из рабынь громко вскрикнула, стала извиваться в путах, пыталась избавиться от оков. По рукам несчастной потекла бордовая струйка, запястья посинели, покрылись свинцовыми пятнами. Горькие слёзы текли по щекам, а прерывистое дыхание сильно мешало произносить слова внятно: — Нет, нет, прошу вас… прошу, нет, пощадите, по… пожалуйста, молю вас, нет, — рыдала она, объятая ужасом. Старший шаман, с безучастным лицом, не обращая внимания на мольбы и рыдания жертвы, продолжал своё дело. Он покрывал лица рабынь маслами и красками, выводил ритуальный рисунок. — Не надо, пожалуйста, не убивайте нас, — запричитала вторая девчонка, но и на её вопли внимания не обратили. — Будьте вы все прокляты. Проклинаю. Проклинаю! — Разразилась гневной тирадой третья рабыня, не надеясь на жалость, выплёскивая эмоции в гневе. — Желаю вам всем провалиться под землю. Проклинаю, прокл… пр… — запнулась она, захлёбываясь собственной кровью, не в силах больше проронить даже звука. Слова, что вылетали из перерезанной глотки, превратились в предсмертные хрипы, пока не сменились пронзительным свистом. Тело рабыни несколько раз вздрогнуло, забилось в конвульсиях. Лицо побледнело, застывая навеки. Кровь хлестала фонтаном, окатила убийцу шамана по грудь. Тот стоял неподвижно, пытался умыться жизненным нектаром несчастной, собирая его остатки в грязную глиняную чашу. Когда закончил с первой жертвой, шаман направился к следующей: — Нет, нет, прошу вас, молю, нет! — забилась в истерике обречённая рабыня, глядя на окровавленный нож и мерзкую, самодовольную улыбку на лице убийцы. Тот не спешил повторить своё дело, наслаждался страданиями несчастной. Но вот настал миг, когда острый клинок снова блеснул между садистом и жертвой, и грудь несчастной покрылась алыми лепестками. Ритуал закончился лишь когда последняя рабыня перестала биться в припадке. Их лица будто окрасили мелом, глаза остекленели, а обмякшие тела безвольно повисли на путах. Толпа ордынцев взревела. Люди радовались, ликовали. Тренги принял их дар, и только Тагас не мог спокойно смотреть на жертвенный столб. Так стыдно ему было здесь находиться, так мерзко… Старший шаман, тем временем, подносил чашу каждому гарру, чтобы те могли окунуть в неё руки и измазать щёки пролитой кровью. Когда очередь дошла до Тагаса, халар едва сдержал гнев: — Мне не нужно, — внешне спокойно проговорил он, пытаясь спровадить шамана, что протягивал ему чашу. — Но халар, Тренги смотрит на нас. Мы должны задобрить всех духов перед походом. — Если ты сейчас же не уберёшься, шейтаров выродок, то жертвенный столб украсит твоя голова, — прошипел Тагас, вновь хватаясь за рукоять верного кхопеша. Старик побледнел, нервно сглотнул и поспешил убраться подальше от дерзкого воина. В тот миг глаза халара говорили вместо него и сомневаться в угрозе шаман не рискнул. — Сынок, ты в порядке? — участливо спросила халин Шиайа, нежно, но достаточно крепко хватая сына за локоть. — В порядке… — Грубо ответил ей Тагас. — В этот раз ты вёл себя слишком резко. Отец смотрел на тебя. Он и сейчас смотрит и этот взгляд ничего хорошего не сулит. Тагас быстро развернулся в сторону главного шатра, и тут же наткнулся на суровый взор халира Гараха. Затем халар поклонился отцу, но сделал он это дерзко, непочтительно, недостаточно низко склонилась его голова, провоцируя халира на гневный, раздражённый взгляд, прожигающий младшего сына насквозь.