«Их шаги не похожи на шаги людей. Например, половицы не скрипят под давлением подошвы. Они словно сами по себе сжимаются, а затем принимают обычное положение». Дальше читать не хочется. Неужели даже половицы могут обезуметь? «Есть мнение, что тени тварей передвигаются сами по себе. Некоторые предполагают, что существует лишь одна тварь, а ее тени расползлись по всей планете, подобно щупальцам». Мэлори не интересуют сказки. Ей не нужны слухи и домыслы. Она верит лишь фактам. «На территории Нью-Йорка зафиксированы намеренные нападения на людей. Также ходят слухи об атаках тварей в городе Де-Мойн, штат Айова. Примечание: подобные сведения поступают из районов, где до нашествия была развита преступность. Прямых доказательств, что тварь может заставить человека открыть глаза, нет». Мэлори выключает фонарик. Рядом храпит Том. Сердце у нее колотится. Даже читать про тварей страшно – разум затуманивается. Олимпия тоже похрапывает. Будто спорит с братом во сне. Мэлори сидит в темноте и вспоминает детство. Как-то раз после школы они с Шеннон поругались: кому выбирать настольную игру для семейного вечера. Папа рассердился и сказал, чтобы они обе выбирали и играли по отдельности. Мэлори хорошо помнит отца – темные волосы (такие же, как у нее), глубоко посаженные глаза. Тогда слово родителей было для них с сестрой законом. Да, законы, как известно, часто нарушаются, но тем не менее остаются законами. Шеннон вскоре наскучило играть одной, и она присоединилась к Мэлори. И Мэлори подумала – папа заранее все рассчитал. Интересно, а сама она делала нечто подобное для своих детей? Вроде бы да. Неожиданно кто-то трогает Мэлори за плечо. Она тут же вжимается в пол. Сердце выпрыгивает из груди. – Мама, – шепчет Олимпия у самого уха. Еле слышно сквозь одеяло. – Что? – тоже шепотом отвечает Мэлори. – Мы не одни… Мэлори холодеет от ужаса. – Кто-то стоит в дверях, – продолжает Олимпия. – Я слышу дыхание. На секунду Мэлори перестает соображать. Ни одной мысли в голове. Лишь страх. И образ Гари перед глазами. Он выжидал удачного момента, чтобы обнаружить себя. Надо защищаться! – Дверь закрыта? – спрашивает Мэлори. Крепко зажмурившись, она медленно и бесшумно встает на ноги, все еще завернутая в одеяло. Поднявшись, сразу оборачивается к двери (нет времени прислушиваться!) и громко говорит: – Убирайтесь! Кто бы вы ни были, убирайтесь! У меня пистолет. Нас пятеро, и мы с оружием! Несмотря на тишину, Мэлори ощущает присутствие чужого человека. Всего в нескольких шагах. – Убирайтесь! – повторяет она. Ворочается, просыпаясь, Том. Олимпия что-то шепчет брату на ухо. – Закрой глаза, Том! – говорит Мэлори и затем, обращаясь к чужаку: – Пеняйте на себя! От двери доносится мужской голос: – Стреляйте! – говорит мужчина, не трогаясь с места. – Если есть оружие, почему не выстрелить? Мэлори цепенеет. А закрыты ли у него глаза? – И выстрелим! – вмешивается Том. – Том! – одергивает Мэлори. – Я серьезно, – говорит мужчина. – Стреляйте! Я и так скоро пойду гулять с открытыми глазами. Окажите мне услугу – избавьте от самоубийства. По голосу – вроде бы разумен. Однако ни в чем нельзя быть уверенной. Мэлори не дает себе расслабляться. – Уходите! – повторяет она. – Я уже два года живу в этих местах. Вы в рыболовном магазине «Снасти Дабни». Я слышал, как вы входили. – Не говорите с ним и держите глаза закрытыми! – предостерегает детей Мэлори. – Я не сумасшедший, – продолжает человек. – Просто очень плохо себя чувствую. И все-таки я выжил. Как и вы… Голос молодой. Моложе Мэлори, но старше Тома. – Убирайтесь! – Не хочу, – отвечает гость. – Я бы с удовольствием с вами познакомился. А вы разве нет? – У нас достаточно знакомых, – говорит Олимпия. – Олимпия! – шипит Мэлори. – Надо же! – удивляется мужчина. – А у меня – никого. Я вас услышал и решил зайти. – Пока мы спим? Уходите! – настаивает Мэлори. – Да, я дождался, пока вы заснете. Я тоже не знаю, насколько вы опасны. – Опасны, не сомневайтесь. Убирайтесь отсюда! – кричит Мэлори. Молчание. Мэлори сжимает кулаки. – Хорошо, – наконец говорит мужчина. – Уходите сейчас же! – торопит она, а сама думает: «Уйдет он или нет, ночевать здесь все равно нельзя». Сейчас она велит детям собираться, и они, встревоженные происшествием, побредут дальше в ночи. Почему-то даже в новом мире путешествие ночью представляется более опасным, чем днем. – Позвольте кое-чем поделиться… – произносит мужчина. – Дети, не открывайте глаза! – говорит Мэлори. – Просто совет: не надейтесь, лучше не будет. Грядет новое нашествие. Хочу, чтобы вы трое знали. – Трое? – переспрашивает Мэлори. – У вас открыты глаза? – Ну и что? Не у меня одного. – Не смейте смотреть! – шипит Мэлори детям. Она сжала кулаки и готовится к драке. Имена родителей уносит ветер, они летят над проливом Макино, над озером Мичиган. Исчезают из вида. На этот раз навсегда. – УБИРАЙТЕСЬ! Мэлори не узнает собственный голос. Так может кричать только человек, ожесточенный годами тревог и лишений. Собственно, это с ней и произошло. Ответа нет. Лишь открывается и снова закрывается дверь. – Том, что слышно? – Он уходит. – Олимпия? – Том прав. – Идет по дороге, – сообщает Том, и Мэлори чудится разочарование в голосе сына. – В какую сторону? – Откуда мы пришли.