Он попробовал вскочить на ноги, но те предательски подкосились. — Я уже говорил, — мужчина снял очки и начал протирать их полой халата, — что не одобряю происходящего. Меня просили присмотреть за вами, пока не подъедет полиция. Девушка неисправна, она долгие годы жила и наблюдалась в коррекционном центре. И жила бы дальше, если бы не проступок с побегом. Не знаю, чем вы сподвигли её на это. Утилизация — отработанный процесс, вы должны знать, что замена чипа не всегда возможна. По регламенту… — По какому регламенту, — прошептал Иван. — Нет никакого регламента. Вы просто творите с нами, что хотите. «Это просто кошмарный сон, — вдруг подумалось. — Сейчас я проснусь в палате и пойду на обед. Сяду за Светин стол». Он не проснулся. Он продолжал слушать путаные объяснения про стычки с комитетом по этике, правомочность действий и прочий штампованный бред, что нёс этот человек в халате. Что, по факту, они и не андроиды вовсе, просто модифицированные люди, и проект давно закрыт стараниями правозащитников. «Сперва они покушались просто на термин, но в итоге давление общественности взяло верх, и чипирование прекратилось. Но что-то же с вами надо было делать? Столько молодых образцов, вам же дали все права… обязанности… Работали с вами в центрах, решали ваши проблемы…» Что? Иван слушал его и не понимал. Мысли вдруг отяжелели, как и тело. — Оставьте её, пусть живет в центре. Я умоляю, — он бессильно сжал кулаки. — Так нельзя поступать с людьми, понимаете, нельзя. Так не поступают! — последние слова он проорал, найдя в себе силы. Выплюнул их в лицо того, кто стоял напротив. Воцарилась тишина. Сотрудник водрузил очки обратно на переносицу и прислушался. — Кажется, полиция подъехала. Для вас эта история закончилась. А девушка — теперь её поведение непредсказуемо, она потенциально опасна для социума. Признайте, что вы не всё знаете о высокосоциализированных андроидах. О возможных осложнениях и последствиях. — Я знаю её, — упрямо повторил Иван. Слёзы успели высохнуть, все эмоции ушли разом, словно их и не было. Только холод и боль внутри. — Я её знал. Мужчина опустил руку в карман и достал прямоугольный глянцевый листок. Не глядя, протянул его Ивану. — Просила вам передать. Простите. Мир пошатнулся повторно. На этот раз необратимо. *** Тридцать первое мая — день традиционно тёплый, и сегодняшний не стал исключением. Иван стоял посреди россыпи цветов, глядя на чёрную могильную плиту. То, что вокруг Светиной могилы росли цветы, было результатом его трудов — три года он каждый сезон высаживал их. Сперва они не хотели приживаться, но этой весной усилия взяли верх. Интересно, думал Иван, глядя на чёрный мрамор, был ли он таким же упорным, когда раз за разом пытался заразить её идеей о том, что они обычные люди. Взгляды исподтишка, улыбки, открытка. Не потому ли она пошла с ним? Или потому, что один бы он никогда не решился? Как не решился признать когда-то смерть своих родителей. Спасовал бы, вышел «отремонтированный» и с дежурной улыбкой отправился на поиски чужой семьи. Неужели она почувствовала это, поняла? Что ему нужно было прежде всего чьё-то доверие. Тогда он просто не посмел бы не решиться. — До какой же степени надо быть неисправной, — Иван невольно улыбнулся, хотя на сердце щемило. — Милая моя девочка. Старая открытка помялась. Несуразная, с надписью, что не соответствовала рисунку. Видимо, ошибка типографии. Он положил её на землю у могильной плиты. Возможно, Светы там не было, и власти ему солгали. Кто знает? Памятник он поставил за свои деньги. Теперь они у него были, как и друзья. Сегодня Иван к ним вернётся, ведь когда-то это было днём его рождения. Тоже по-своему неисправная дата. Но пока что он здесь. Весь, целиком — для неё одной. — Сегодня тридцать первое мая, завтра начинается лето. — Иван присел на корточки и на секунду закрыл глаза. Нагретая земля отозвалась тёплым прикосновением. «Я знаю, ты меня слышишь. И поймёшь это, как никто другой». — С рождеством. Елена Шмидт. Эти деньги Тяжким непосильным трудом, потом и кровью он, наконец, заработал эти деньги! Заработал! Желание так и будоражило Грегора, растекаясь по венам и артериям жидким металлом. Конспирация! Нельзя забывать о конспирации! Дорогой костюм из светопоглощающей ткани делал его практически невидимым в закоулках Большой Сферы Мега-сити. Бионические протезы на присосках не издавали ни малейшего звука. Экзоокуляры, настроенные на сумеречную зону нижнего эшелона, с предельной чёткостью передавали информацию на подкорку лучше, чем кошачий глаз в тёмную сентябрьскую ночь. Грегор попытался ещё больше вжаться в стену и стать совсем невидимым. Бывали случаи, когда желающих добраться до заветной двери, вылавливали даже на подходе. А чего стоили полицейские облавы? Но, слава Всемогущему Разуму, эти времена канули в лету. Сейчас достаточно было предъявить пластик с энной суммой и… Грегора даже немного подташнивало от волнения. Страшно было представить, сколько он пережил, пытаясь заработать эти деньги. Сначала просто была мечта. Юношеская мечта о далёком и, может быть даже и не реальном мире, в который невозможно попасть обычным путём, просто купив билет. Рос Грегор, росла и крепла вместе с ним и мечта. К совершеннолетию мечта переросла в непреодолимое желание. Оно манило Грегора тем больше, чем недоступнее казалось. Для его осуществления нужны были деньги. Но где жителю захудалого городишки самого отдалённого рукава Галактики можно было найти или заработать эти деньги? Да ещё жителю среднего эшелона?.. Так Грегор превратился в Гора — командира девятой первопроходческой линии группы Пси общекосмического десанта. Десант — это десант. Бойцов списывали только при полной потере разума. Все остальные «запчасти» менялись по мере необходимости. Первую бионику Гор получил на хи Вольфа 1061. Девятка обследовала Бездумный лес второго континента южного полушария. Работали в мысленепроницаемых шлемах. Потеря шлема на этой планете была равносильна смерти. Очень жестокой и мучительной. Гор прикрывал свою линию с левого фланга. Мыслепузыри пытались взять их в кольцо, но шлемы спасали. Протискиваясь сквозь закрученные «стволы» Бездумного леса, Гор застрял. Для того чтобы освободиться из петли, нужно было снять шлем. Он не знал, как быстро может перемещаться мыслепузырь, и решил рискнуть. Всё произошло не просто быстро — молниеносно. Сначала Гор потерял способность двигаться, потом почувствовал, что его ноги что-то грызёт. Медленно, дюйм за дюймом отрывая кровоточащую плоть, урча и чавкая. Нечто дробило и перемалывало кости с особой тщательностью. Гор кричал и извивался, но это не помогало. Когда дело дошло до коленей, он провалился в небытие. Очнулся Гор уже в биопротезокамере на корабле. Наращивание прошло успешно. Присоски идеально контактировали с нервными окончаниями, и бионические протезы ног работали как часы. Вторую бионику Гор заработал на лямбде Лейтена 726—8 B. На планете обитало совершенно дикое племя альфашизотиков. Во время сезона спаривания особи мужского пола рвали на куски всё, что попадалось им на пути. Гор был неосторожен. Ошибочно рассудив, что сможет решить проблему мирным путём, он попытался вступить в переговоры. Два здоровенных самца схватили «парламентёра», и каждый начал тянуть в свою сторону. Они выдрали Гору руки, а потом с удивлением наблюдали, как из рваных ран с торчащими обломками костей хлещет кровь. Выйдя из биопротезокамеры, Гор снова почувствовал себя обновлённым. Каппа Грумбриджа 1618 была сказочной планетой. Уменьшенная в несколько раз копия далёкой Земли, о которой уже мало кто и помнил, с одним небольшим исключением. Здесь обитали ангелоподобные летающие крабопауки, плюющие ядовитой слюной. Паук пробрался на корабль и плюнул Гору в лицо, не защищённое сеткой из алюмопласта, попав сразу в оба глаза. Под действием яда глаза вытекли из орбит и сизой дымкой испарились. Для установки экзоокуляров Гора срочно переправили в стационарный госпиталь на Марсе. Он смог увидеть планету-прародительницу почти воочию. Пусть и далёкой точкой на небосклоне, но совершенно реальной. Однако, теперь это был совсем другой человек. Вернее человеко-механизм. Все его заслуги почётно материализовались на банковском счёте. Зато у него были эти деньги! Дома ему уже нечего было делать и Грегор решил остаться на Марсе, используя так любезно предоставленный недельный отпуск. Прежде всего он сделал решительный шаг: зарегистрировался и заполнил предварительную Анкету Жаждущего. Вопросов было много, и некоторые из них показались ему довольно странными. Ну, какое значение имел рост его матери? А вопрос о том, что больше нравится трогать руками: круглое, квадратное или прямоугольное? Вопрос о молекулярной модификации поверг Грегора в шок: в какой цвет вы бы предпочли перестроить свои волосы — блондина, брюнета или шатена? Да он вообще об этом никогда не думал! Ни во сне, ни на яву! Трясущимися руками Грегор достал приготовленный заранее пластик и просунул в узкую щель приёмника. Автомат довольно проурчал и щёлкнул. Заветная дверь приоткрылась, Грегор поспешил протиснуться внутрь помещения и замер. Что-то опять щёлкнуло, и он услышал мелодичный голос: — Мы приветствуем вас, Жаждущий! Ваша анкета зарегистрирована и пластик учтён. Ознакомьтесь с особыми условиями, пожалуйста, — голос был вежлив, но довольно твёрдо отчеканил: — Никакого оружия, никакой бионики, экзо и прочих эрзац-частей. Всё лишнее можете сложить в бокс и получить обратно при возвращении. На столике есть кнопочка, когда будете готовы — звоните. Грегор был в шоке. Всю свою жизнь он посвятил одной единственной цели, а ему предлагали лишиться большинства своих органов?! — Но… — шептал он, лихорадочно сдирая с себя запчасти. Что же я буду там делать? Через полчаса Грегор был «готов». Голосок снова ожил: — Итак, какие параметры вы предпочитаете в ширину и в высоту? Какой цвет ко… — За эти деньги вы надо мной издеваетесь?! Мне всё равно! У меня нет рук! У меня нет ног! Я — слепой! — возмущённо орал Грегор. Многие пытались попасть на благословенную материнскую планету через камеру нуль-перехода этого заведения. Многие пытались, но не у всех получалось. Земля давно уже объявила мораторий на любую электронику, и бионические органы не стали исключением. А где сейчас на просторах Вселенной вы найдёте хоть одного целого и здорового человека? Кроме самих землян, к чьим услугам все лучшее с самого рождения? «Что же он там действительно будет делать?» — хмыкнула про себя девушка-оператор, наблюдая за мониторами. В холле марсианского публичного дома, колошматя по полу обрубками рук и ног, билось в истерике изуродованное человеческое тело.