Акрам потупил взгляд. — Я давно хотел сказать, да как-то возможности не появлялось. Мне не нравится нейротехника. Неправедное это дело какое-то… — У меня сейчас отец работает и живёт полноценной жизнью из-за этого неправедного дела. Он руку потерял на заводе, а, когда ему нейроинтерфейс для протеза поставили, оказалось, что у него талант к его использованию. Он сейчас подъёмной техникой управляет с его помощью, — всё ещё раздражённо, но без прежней ярости прервал его Александр. — Но это из-за него появились тульпы. Ну да ладно. Мать с отцом отправили учиться сюда — мол, профессия уважаемая, зарплаты хорошие. А я хочу пойти в медицину. Устроился в мед на заочку, для практики медбратом на ночную смену, на оплату хватает. Но родители узнают — они меня из дома выгонят и деньги перестанут высылать. Вот, разрываюсь. — А что с Адой? — Ада… Её родным тяжело держать её на искусственном жизнеобеспечении. Они отправили её на энцефалограмму, а там обнаружили, что у неё активности мозга нет. Вообще. И… Прошло больше полугода, даже если мозг жив, вряд ли она очнётся. А если очнётся — останется инвалидом. Тяжело поддерживать и никаких шансов на возвращение… Они отказались оплачивать жизнеобеспечение дальше. Если она не придёт в себя на следующей неделе, её отключат. Акрам залпом выпил чай. — Я… Могу помочь тебе её навестить, если хочешь попрощаться. У меня смена в субботу… Приходи после десяти… Остальное Александр уже не слышал. Суббота… Сегодня среда. Всего четыре дня, чтобы что-нибудь придумать. И он придумал. — Не за… Алекс, Иосафат, что ж ты творишь! — заорал Азимов, едва не подавившись конденсатором, когда Александр ворвался к нему тем же вечером. — Азимов, что будет, если подключить тульпу к неактивному мозгу? — заорал он в ответ. — Да ничего не будет! Нет входящего сигнала — нет и выходящего! — А если она сначала подаст выходящий сигнал? Айзек на мгновение задумался. — Если мозги не сдохли, то, вероятно, покатится волна возбуждения и он, вроде как, заработает. Всё-таки выход не на один нейтрон подается, сразу затухнуть он не должен. Но я не нейробиолог, точно не скажу. — Но, если он всё-таки заработает?.. — …То, если самостоятельной активности он так и не проявит, то мозг останется пассивным наблюдателем, а тульпа, вроде как, актором. Но, во-первых, я бы на это не рассчитывал, во-вторых, она не сможет управлять телом, в-третьих, Алекс, Иосафат, ты что, труп с кладбища украл? Некоторое время Александр посвящал Азимова в свой план. Тот делал большие глаза и ежеминутно поминал Иосафата. — Значит, ты всего лишь хочешь, чтобы я в одиночку за три дня сделал то, что не может сделать передовой институт уже несколько лет? — Это было полгода назад. С тех пор новая iTulpa вышла, — мрачно пошутил Александр. — Прямо аргумент. Что ж, девочки, давайте подумаем, — призвал Айзек к делу своих тульп, которых с прошлого раза стало только больше. Александр смотрел на него и думал, что происходит в его двадцатикратном сознании. Распараллеливает ли он мыслительные процессы, как многоядерный процессор вычисления? Устраивает мозговой штурм двадцатью личностями в одном лице? Или в его голове происходит что-то гораздо более прозаическое? — Мне понадобятся кое-какие штучки, которых у меня ещё нет, — вынырнул из глубин своего сознания Азимов. — Сколько времени уйдёт на доставку? — Либо очень много, для твоих сроков, либо очень дорого. Влетит в копеечку. — Не страшно, — грозно пробурчал Александр, мысленно прощаясь с заначкой на путешествия. — И вычислительные мощности. Особенно, когда ты будешь там. — Я могу убедить научрука, что они мне нужны для диплома. Что я эксперимент ставлю. В нашем распоряжении будут университетские машины. — Всё-таки решил превратить универ в бот-нет? — усмехнулся Айзек. — Значит, писать придётся непосредственно перед делом… Обсудив все детали плана, они разошлись — Азимов погрузился в Интернет, искать нужные детали и схемы, а Александр вернулся в общежитие и безуспешно попытался уснуть. Все оставшиеся дни они с Айной провели как на иголках. Научрук, немного помучив своего дипломника каверзными вопросами о целях и ходе эксперимента, занял для него весь вычислительный центр на вечер субботы. Гораздо больше проблем причинил Акрам. Узнав о плане Александра, он пришёл в ужас и отказался наотрез принимать какое бы то ни было участие в нём, но в субботу сообщил, что многое обдумал и согласен. — Эта ваша игра в Аллаха до добра не доведёт, — причитал он, ведя по коридорам больницы Александра и Азимова, — но, если это спасёт невинную душу, я с вами. — Мы точно такой объём по воздуху перебросим? — допытывался Александр у Айзека, судя по всему, копавшегося на бегу в ноутбуке через тульпу. — А сколько у нас времени? — отвечал тот с мрачным видом. — В восемь утра придёт сменщик, — торопливо подсказывал Акрам. — Не будет сбоев — хоть два раза перебросим. Вот и заветная палата. Азимов осмотрелся в поисках стула и, не найдя такового, сел на кушетку Ады. Затем он подключил к больной ноутбук и запустил приём. В далёком университете заработал десяток машин, объединённых в вычислительную сеть, и начал переводить огромный массив данных в команды нейроинтерфейса. Полетели по невидимому каналу воспоминания Александра: переживающий из-за потери руки отец, готовящиеся к разводу родители, одиночество, покупка тульпы на сэкономленные со школьных обедов деньги… Четвёрка заговорщиков знала, что сохранить удалось только самые яркие и значимые для него моменты. Реплика технологии полугодовой давности, воссозданная по конспектам журналов от Айны, была ограничена даже с первоклассными запчастями от разобранных iTulpa, но большего для начала не требовалось. В крайнем случае, Азимов пообещал дописывать память по мере развития достижений техники, если это станет необходимо. Часы давно перевалили за полночь. Айна и Александр делали друг другу трогательные признания, переживая за возможный провал операции. Акрам расстелил коврик и отбивал поклоны Мекке в неслышимых молитвах за благополучный исход. Айзек сердито шевелил губами, съезжая с края кушетки, и время от времени что-то проверял в сумке с инструментами. — А если она всё-таки очнётся? В смысле, после того, что мы делаем? — спросил Александр. — Нам всем будет очень-очень неловко, — сказал, как отрезал, Азимов. Он хмуро посмотрел что-то в ноутбуке. — Из самого важного — у неё сохранятся твои воспоминания, — он стал устало пояснять. — Она может очнуться, когда Айна будет что-то делать. Это будет для неё очень неприятная, хоть и, надеюсь, безопасная ситуация. «Александр, что же мы такое делаем?» «Не знаю, маленькая, не знаю». За окном бушевала метель. Беспокойные часы завершились. В чужом теле ютилась память Александра. Тяжёлая часть завершилась, пора было приступать к самой ответственной. Азимов достал нечто, похожее на громоздкую версию нейроинтерфейса, и начал расковыривать разъём Ады. Акрам следил за показаниями оборудования и на всякий случай готовился гнать гостей и звать реанимацию. — Так, — объявил Айзек, закрывая разъём с новой начинкой, — Айна, я поставил вместо стандартного разъёма новый аппарат, которым сейчас пытаются помогать паралитикам. Тебе, как ты помнишь, я немного изменил схему — теперь через тебя можно пробрасывать управление нейроинтерфейсом. Другими словами, ты сможешь управлять телом Ады, но пока движения будут грубыми и резкими. Потом, когда тебя выпишут, мы его немного настроим, чтобы ты лучше двигалась. Алекс, мы, конечно, записали твои воспоминания. Но, во-первых, они неполные, а во-вторых, мозги всё ещё Ады. Это будет не та же самая Айна, хотя и что-то на неё очень похожее. Ну и, наконец, обоим: неизвестно, заработает ли всё так, как мы планируем, поэтому будьте готовы к неудаче. Ну, вперёд! Александр отключил свою тульпу и на секунду остановил на ней взгляд. Синий кит жизнерадостно улыбался с крохотной тёмной коробочки, от которой так много сейчас зависело. Поколебавшись ещё мгновение, он подключил одну свою половинчатую подругу к другой. — Что теперь? — спросил он Азимова. — Будем надеяться, что военные не узнают, что мы натворили, — ответил тот. — А-тысяча девять, попробуй поговорить с Айной. На одной из его тульп засиял крошечный огонёк. Она пыталась установить контакт, но удалось ли ей — было неизвестно. На коробочке Айны не было такого индикатора. Шла минута, другая… — Похоже, не работает. Отключай, — подвёл итог Исаак, и Ада открыла глаза. Александр тут же бросился к ней. Рука девушки взметнулась вверх, будто кукловод дёрнул за нитку, и легла на его плечо. Её губы растянулись, напоминая улыбку. «Наконец-то у меня есть что-то своё», думала Айна, глядя глазами Ады на Александра. Юрий Молчан. Вперед, по металлическим телам Артем ИК-47 вышел с арены нетвердой походкой. Плечи и грудь были помяты, но их без труда выправят в мастерской. В спину летел одобрительный рев зрителей. Он только что победил… Вот этими мощными металлическими руками Артем схватил противника, приподнял и — бросил на усыпанный щебенкой пол. От грохота упавшего робота заложило уши, под каркасом полыхнуло, из щелей между пластинами пошли струйки дыма. Обонятельные сенсоры указали Артему, что внутри противника горит пластмасса и плавятся провода. И-79 попытался встать, но Артем с силой обрушил на него ногу, не дав подняться. По голове старался не бить: девяносто процентов вероятности, что внутри металлического черепа — человеческий мозг, как и у него самого. Девяносто процентов, что эта железяка, которую он победил — переделанный в машину человек. Во время боя он становился очень агрессивным — последствия армейской контузии. Артем изо всех сил старался себя сдерживать, и пока что это удавалось. Пройдя в расположенную здесь же мастерскую, Артем ИК-47 активировал подзарядку батареи. Подумал о том, что в бытность человеком он мог есть. Как наяву ощутил в металлическом рту вкус прожаренного бифштекса, яблочного пирога, что готовила жена. Артем ИК-47 прикрыл глаза-сенсоры — время подзарядки, это когда можно расслабиться и предаться воспоминаниям. …Война с Китаем была в самом разгаре. Артем Икарцев, как его тогда звали, и еще двое получили тяжелые ранения и лишились обеих ног. Икарцеву еще и оторвало руку — он нарвался на гранату, отсюда и контузия. Тела у всех троих доставленных в лазарет были частично парализованы. Парням предложили поучаствовать в эксперименте. Раз уж они почти превратились в «овощи», да к тому же еще теперь рук и ног у них меньше, чем обычно, то… им предложили стать первыми в мире боевыми роботами. Это первый шаг к тому, чтобы люди больше не участвовали в войнах, пояснили военные. Однако поставили условие — те, кто согласятся, для своих семей станут погибшими. Эксперимент секретный, и информация о его участниках не должна быть известна ни одной живой душе. Артем и еще один парнишка согласились. Умирать было страшно. Остаться калеками — ненамного привлекательнее. Третий — отказался. На следующий день его усыпили, сообщив родственникам, что у парня случился инфаркт… И о секретном проекте он никому не расскажет. Не сможет рассказать и жене Артема и его маленькой дочери. *** Стоя в ангаре с закрытыми глазами, пока заряжается батарея, Артем слышал, как ремонтники принялись выравнивать помятые во время боя части его тела. До ушей долетали их голоса, хотя он снизил восприятие звуков до минимума. — Чертова железяка. Я поставил на того другого и проиграл двести баксов. Что я теперь скажу жене? Она эти деньги отложила на переделку лица. — А что, за двести баксов можно лицо переделать? — Да, новая технология. Дешево и сердито — а то совсем страшная с возрастом стала, пусть там вжик-вжик, чик-чик… Вот нано-боты в организм, чтобы очищали кровь и все такое, это реально дорого. Это надо брать кредит. А моську подправить — без проблем.