Пока они летели домой, Сабрина разглядывала холодный темный лес. Может, ей показалось, а может, это была всего лишь слезинка или отблеск луны, но она готова была поклясться в том, что видела, правда лишь мгновение, как внизу, прямо под ними, кто-то мчался по лесу с невиданной скоростью — кто-то с копной седых волос. А потом этот кто-то исчез. 4 Когда Сабрина спустилась к завтраку, Пак с Дафной уже сидели за столом и громко стучали по нему вилками и ножами. — Есть хотим! Есть хотим! — скандировали они, а Эльвис лаял в такт их выкрикам. Сабрина заняла свое место, и тут в комнату вошла бабушка Рельда с подносом. Расставляя на столе тарелки, она мельком взглянула на Сабрину. — Liebling, у тебя такой вид, будто ты всю ночь колобродила, — заметила бабушка. — Что ты! Спала как младенец, — соврала Сабрина. На самом деле она знала, что выглядит усталой. Перед завтраком она чистила зубы в ванной и видела в зеркале свое отражение: глаза красные, а под глазами темные круги. Да и усы с бородкой, нарисованные несмываемым фломастером, не делали ее краше. Бабушка недоверчиво подняла бровь, но ничего больше не сказала и направилась в кухню за новыми порциями еды. Вскоре весь стол был заставлен тарелками с горячими оладьями, омлетом, вафлями, сосисками, овсянкой, румяными гренками, фруктами и йогуртами. И что удивительно — это была обычная, нормальная еда! А ведь бабушка обычно потчевала их довольно странными блюдами вроде черных спагетти, соуса из нарциссов, жаркого из дикобраза или протертого супа со скунсом-вонючкой. — Что это всё значит? — спросила пораженная Сабрина, с наслаждением вдыхая волшебный аромат настоящей еды. — Как, мы же празднуем твое возвращение из больницы! — ответила бабушка, накладывая на тарелку внучке омлет, сосиски, оладьи и порезанные дольками яблоки. Чтобы девочка могла справиться с едой одной рукой, бабушка нарезала ей всё на кусочки и полила кленовым сиропом. Сабрина осторожно попробовала и с удивлением обнаружила, что это в самом деле кленовый сироп, а не какое-то там экзотическое варево, рецепт которого бабушка привезла не то из Катманду[2], не то из Тимбукту или еще из каких-нибудь мест, в которых она когда-то побывала. Дафна подцепила вилкой оладью и подкинула ее в воздух. Эльвис тут же поймал ее и проглотил не жуя. Потом она взяла другую оладью и целиком сунула ее себе в рот. Откуда у них с Эльвисом такие жуткие манеры? Разве что от Пака — тот вообще не умел вести себя за столом. Он немытыми руками схватил несколько вареных яиц и запихал в рот. Но когда он попытался проделать то же самое с овсянкой, бабушка дала ему по рукам большим половником. — Да уж, какая тут добавка, — пробурчала Сабрина. — Дафайте пошле жафтрака пороемся в дневниках, поищем про Крашную Шапошку и Бармаглота, — сказала Дафна с набитым ртом и подмигнула сестре. Сабрина съежилась. Бабушка ведь еще не знала, что девочка в красном плаще оказалась Красной Шапочкой. Дафна только что выдала тайну: то, что сестры сами, втихомолку, вели расследование. К счастью, бабушка, видимо, просто не обратила внимания на слова Дафны. — Я должен сделать очень важное объявление, — сказал Пак, вытирая грязные ладони о свою зеленую толстовку с капюшоном. Бабушка удивленно подняла брови: — Ну же, не тяни… Сабрина нахмурилась. Похоже, бабушка Рельда намеренно не собиралась обсуждать, как найти Генри и Веронику. — В последнее время я то и дело спасал вам жизнь. Такое впечатление, что стоит мне отвернуться, как вы трое тут же оказываетесь на краю могилы. Это должно прекратиться! Я выхожу в отставку. — В отставку? — изумилась бабушка. — Да, в отставку! Довольно с меня всех этих геройств. Я вам не добряк и не помощник. Я — злодей и негодяй… — …хуже некуда, — подхватили бабушка с внучками. — Знаем-знаем. — Я решил, что делать добрые дела не так уж и плохо, если на этом можно заработать, но, как оказалось, я выдал кредит тем, кто не способен платить, — сказал Пак, зыркнув на Сабрину. — Поэтому теперь я опять все двадцать четыре часа в сутки буду вести себя как настоящий злодей. А это, к сожалению, означает, что вы уже практически мертвы, поскольку я больше не намерен спасать вам жизнь. Злодеи не помогают людям избежать судьбы, наоборот, они толкают их в объятия рока. Бабушка Рельда улыбнулась: — Но ты становишься таким молодцом, таким красавцем, когда ведешь себя как герой! Может, тебе на роду написано быть героем, а ты попросту не желаешь этого признать? Пак даже замахнулся на нее ложкой. - Вы, мадам, даже не шутите про такое. Я правду говорю. Мне сейчас придется столько гадостей совершить, чтобы хотя бы остаться при своем интересе. - А-а, так ты разрисовал меня, когда еще был пай-мальчиком, да? — ехидно спросила Сабрина. — Так ведь я мог сделать тебе татуировку, — насмешливо ответил Пак. Сабрина вскочила из-за стола, в сердцах бросив вилку: — А ну иди сюда, я тебе покажу, какой плохой могу быть я! Пак тоже вскочил, лихо повернулся на каблуках и превратился в попугая. Попугай уселся Дафне на плечо и истошно заголосил: — Р-разр-рази меня гр-ром, это ж сам Капитан Какаш, кошмар-р всех вонючих мор-рей! — Дети! — прикрикнула бабушка, становясь между ними. Тут с улицы послышались автомобильные гудки, сначала короткие, а потом один длинный — громкий и требовательный. — Кто это? — спросила Дафна. — Ой, так рано! — сказала бабушка и добавила: — Дети, скорее надевайте пальто, нам пора. Пак-попугай тут же превратился в мальчика. — А куда? — спросил он. — На открытие новой школы, — ответила бабушка. — Нас мисс Снежка пригласила. Там будут все вечножители. — Какой новой школы? — удивилась Сабрина. Бабушка, не ответив, кинулась в гардеробную — за пальто. — Но я же еще не позавтракала, — заныла Дафна. — Ах, Lieblings, давайте поторопимся, — на ходу бросила бабушка. Дафна, вставая из-за стола, что-то пробурчала себе под нос и, заметив, что бабушка не смотрит на нее, схватила целую горсть оладий и обмотала их связкой сосисок. Обмакнув всё это в сироп, она сунула липкий комок в карман своих штанов. — О-о-о, запах потом будет… просто феноменальный! — заметила Сабрина. Тут в комнату вбежала бабушка, держа в руках их пальто. — Лучше запах, чем голод, — усмехнулась Дафна, пытаясь нацепить варежки на свои липкие пальцы. Пак с обиженным видом скрестил руки на груди. — Я хочу, чтобы вы меня правильно поняли, — заявил он. — Если чудовище нападет на вас, пока мы будем на этой церемонии открытия, я вам помогать не буду. Наоборот, я еще, глядишь, доведу всех до исступления. Вы точно, мадам, желаете взять меня с собой? — Что ж, риск — благородное дело, — сказала бабушка. В комнату вбежал Эльвис. Увидев, что все уходят, он заскулил. Дафна немедленно бросилась к нему, обняла. — Миленький, славненький, мы бы тебя ни за что не оставили! — заверила она дога и тут же расцеловала его. Эльвис, довольный, облизал ей лицо, измазанное кленовым сиропом, и сунул морду ей в карман, чтобы схватить спрятанные оладьи. Дафна отпрянула, оттолкнув от себя попрошайку. — Эй, — сказала она, — пора самому о себе думать, ворюга несчастный. — Ну пошли, Эльвис, — сказала бабушка, и огромный пес тут же ринулся вперед. Она, поймав его за ошейник и не давая ему убежать, нацепила на него зеленый рождественский жилет и шапку Санта-Клауса. Эльвис опустил морду и шумно вздохнул. — Не капризничать! — приказала ему бабушка. — На улице холодно. — И, повернувшись к Сабрине, спросила: — Как же нам с тобой-то быть? — Она взяла Сабрину за подбородок и внимательно осмотрела ее лицо. — Ну, Пак, на этот раз ты в самом деле зашел слишком далеко. — Правда? — обрадованно крикнул тот. — Уже давненько никто не делал мне такого комплимента! Бабушка надела на Сабрину ярко-оранжевую лыжную шапочку, натянув ее пониже, чтобы закрыть надпись на лбу, и накинула на шею пушистый шарф, в котором утонули и щеки, и подбородок девочки. — Отлично! — одобрила она. Наконец семейство в полном составе вышло на улицу. У дома стояло ярко-желтое такси, у которого на зеркале заднего вида висели два игральных кубика. За рулем сидел древний старик с длиннющей седой бородой. Голова его была откинута назад, и даже с крыльца девочки услышали громкий, клокочущий храп.