– С дроу. Девочки застыли, но выражения лиц не поменялись. Через секунду я услышала «чудесное»: – Гитрида с Занарией не в счёт. – То есть? – спросила я. – Это как? Лириэль поджала губы и объяснила: – Они, как ты правильно заметила, дроу, а женщины этой расы мужчинам не подчиняются. У дроу вообще матриархат. Отношения с Алексом для Гитриды с Занарией, всего лишь статусность. Но долго девочки не выдержат. И да, это точно не любовь, а банальный секс. Я от таких откровений слегка припухла. То есть и раньше знала, что у дроу матриархат, но… – Но у Алекса мужское фэнтези и, по законам этого жанра, мулатки ни к какому матриархату не вернутся. Они будут любить этого козла до последнего. – Мм-м… что? – озвучила общий вопрос Базя. Теперь в употреблении «таблеток для тупости» заподозрили меня, но объяснять я всё-таки не стала. Просто выдохнула и сказала о главном: – Между мной и Алексом Вульфом ничего нет, и он в меня не влюблён. Удивительно, но меня услышали. – Может и так, – издав новый тяжкий вздох, сказала Лириэль. А едва я расслабилась, добавила: – Но то, что он тебе симпатизирует, это точно. Всё. Выдержка закончилась, нервы сдали. Я вскочила на ноги, тут же запрыгнула на лавку и, отчаянно сжав кулаки, провизжала на всю столовую: – Я не имею никакого отношения к Алексу Вульфу! Мы не встречаемся! Между нами абсолютно ничего нет! Пространство мгновенно затопила тишина, а младшая дочь императора Тариуса опомнилась и почувствовала себя довольно неуютно. Отдельным поводом заёрзать стал взгляд лорда Сириса – ректора точно посетил шок. Пришлось резко исправиться – выдавить дружелюбную улыбку и добавить бодренько, обращаясь ко всем и сразу: – Спасибо. У меня всё! Вот теперь я спрыгнула на пол, а потом опять за стол уселась. В той же тишине хлебнула кофе и яростно вгрызлась в недоеденный сэндвич. Ещё с минуту народ боролся с немотой, а дальше жизнь вернулась в прежнее русло. Все забубнили, зашептались, зачавкали… Даже сидящие вокруг меня девочки к завтраку вернулись. Я тоже ела, а прикончив и второй сэндвич, заозиралась в поисках Хуго. Мой ирбис нашелся в привычной компании косматых, и он, в отличие от остальных, не завтракал, а внимательно взирал на меня. В желтых глазах читались укор и ревность! Словно само упоминание Алекса – уже измена. Это стало поводом фыркнуть и отвернуться обратно. Какой он всё-таки глупый, этот котик. А на выходе из столовой ко мне ещё и Ататриэль подкрался. Ушастый ухватил за руку и сказал: – Мари, нам нужно поговорить. Я глянула хмуро и уточнила: – Сейчас? Но сейчас занятия. – Можно вечером, – выдохнул эльф. – А можно в выходной. Прогуляемся, поужинаем где-нибудь в городе. – Э-э, – ответила я. Бывший парень смотрел прямо, в фиалковых глазах читалась знакомая решимость. Это было так мило, так трогательно, но… – До выходного ещё целая неделя. Давай обсудим это чуть позже? – предложила я. Эльф неохотно, но отпустил. Потом сверкнул глазками и сказал: – Хорошо, Мари. Договорились. Я подарила Ату улыбку и выскользнула из столовой вслед за девчонками. Та-ак… Что там у нас сегодня по расписанию? Чему студенток факультета любовной магии учат? Учили всё тому же – основам магии вперемешку с основами права и прочих необходимых для жизни и работы штук. Но смысл не в предметах! Смысл в том, что у нас опять замена случилась. То есть мы вновь удостоились внимания лорда ректора, которого по расписанию у нас не стояло. И понеслось… Запишите то, учтите это. Девочки повнимательней. Разговорчики, блин, в строю. И совсем уж отдельная тема – наглые, совершенно бессовестные придирки к амнезийной принцессе. Синеглазый Сирис упоминал моё имя при каждом удобном и неудобном случае! То требовал не отвлекаться. То спрашивал моего мнения по какому-либо вопросу. То просто язвил, прохаживаясь по кое-чьей «соображалке» и умственным способностям вообще. Сокурсницы, глядя на сей беспредел, искренне сочувствовали, а я прилагала массу усилий, чтобы сдержать широкую улыбку. Просто это для девочек Сирис – гадкий старик, я же видела ректора совершенно другим, «без грима». Добавить сюда каноны романтического фэнтези, и всё, студентку можно выносить! Ведь как флиртует паршивец. Как флиртует! – Мари! – вырывая из вот таких счастливых размышлений, рычал ректор. – А? – отвечала я. И дальше опять… Снова и снова… На протяжении нескольких академических часов. К концу двух проведённых ректором замен, я словно пьяная была. Хорошо, что две пары, которые состоялись после обеда, вёл не Сирис, а нормальные, обычные преподаватели. Финалом учебного дня стала прогулка к расположенной на первом этаже кассе. Вот тут у девчонок – а они, разумеется, тоже за стипендией отправились, – случился ещё один шок. Просто мне не маленький мешочек, а два ну очень объёмных мешка дали! Я под тяжестью золота аж согнулась. И сильно вспотела, пока донесла монеты до общаги. И уже там, в комнате, наблюдавшая всю картину Базилия, не выдержала… – Мари! – взвизгнула она. – Это как? Откуда? Рассказывать про лёгкий шантаж, которому подвергся руководящий состав академии, я, само собой, не стала. Но объяснение всё равно требовалось. Как итог: – Помнишь, как у меня котёл на зельеварении взорвался? Так вот, это, – я потрясла двумя тяжеленными мешочками, – поощрение молодого таланта. Лорд Сирис с лордом Нираном и Дэймоном решили, что я очень перспективна. У Бази от подобных откровений челюсть отпала. – Перспективна? – визгливо переспросила она. – Но тебя же за тот взрыв наказали! – Да, наказали, – не стала отпираться я. – Но и наградили тоже! Блондинка логики не поняла и страдальчески застонала. Я же радостно пихнула мешочки с золотом в ящик письменного стола и, бросив сумку, поспешила прочь. Просто, как правильно заметила Базя, я – наказана, и отработку в лабораториях никто не отменял. И мне следовало поторопиться, пока Шширум и Сскарум без меня всё печенье не сожрали. Из подвалов я возвращалась в весьма задумчивом настроении. Нет, ничего особенного не случилось, общение со сладкой парочкой змеелюдов, несло лишь позитив. Поводом впасть в некоторую меланхолию стало осознание того, что спасённый мною котик ведёт себя как последний свинтус. За весь день он даже не подошел. Даже слова ласкового не сказал! Нет, понятно, что случай в столовой мог немного ударить по кошачьим нервам, но вот такое поведение он не оправдывал. Тем более, что я не о любви к Волкову кричала, а наоборот. То есть причин вести себя столь вопиющим образом у Хуго не имелось, а он… А он – вёл! И от этого как-то совсем неприятно стало. Настолько, что, к моменту возвращения в общагу, лёгкая меланхолия окрасилась в самые мрачные тона. Пересекая большой общий зал, я покосилась на коридор, в конце которого располагалась комната оборотня, и… нет, не свернула. Гордо вздёрнув подбородок, направилась к себе. Ну то есть к нам с Базей. Подруга обнаружилась за письменным столом. Словно протестуя против стереотипов, блондинка сидела над учебниками и зубрила. Меня встретила слегка затуманенным взглядом. Потом кивнула и опять уткнулась в книги. Я, глядя на Базю, тоже об учёбе задумалась, но лишь на миг. Тут же добралась до кровати, завалилась поверх покрывала и уставилась в желтоватый, покрытый тонкими трещинами потолок. Было обидно. Не до слёз, но очень. Настолько, что даже аккуратный стук в дверь ни капли моего внимания не привлёк. Зато Базилия заметила. Только оторваться от книг не пожелала… – Мари, – окликнула она. – Откроешь? Шевелиться не хотелось, но я всё-таки встала. К моменту, когда добрела до двери, в неё успели постучать раз пять. Где-то в глубине сознания вспыхнула догадка, что это блудный ирбис припёрся, и желание открывать окончательно издохло. Увы, но да, я совсем разобиделась. Надулась капитально! Тем не менее, за ручку всё-таки взялась и сильно удивилась, обнаружив на пороге не Хуго, а одного из моих косматых сокурсников.