— Но я робею… я больше не могу… — вымолвил Маленький принц и весь покраснел. — Гм, гм… Тогда… Тогда я повелеваю тебе то зевать, то… Король запутался и, кажется, даже немного рассердился. Ведь для короля самое важное — чтобы ему повиновались беспрекословно. Непокорства он бы не потерпел. Это был абсолютный монарх. Но он был очень добр, а потому отдавал только разумные приказания. «Если я повелю своему генералу обернуться морской чайкой, — говаривал он, — и если генерал не выполнит приказа, это будет не его вина, а моя». — Можно мне сесть? — робко спросил Маленький принц. — Повелеваю: сядь! — отвечал король и величественно подобрал одну полу своей горностаевой мантии. Но Маленький принц недоумевал. Планетка такая крохотная. Чем же правит этот король? — Ваше величество, — начал он, — могу ли я вас спросить… — Повелеваю: спрашивай! — поспешно сказал король. — Ваше величество… чем вы правите? — Всем, — просто ответил король. — Всем? Король повел рукою, скромно указывая на свою планету, а также и на другие планеты, и на звезды. — И всем этим вы правите? — переспросил Маленький принц. — Да, — отвечал король. Ибо он был поистине полновластный монарх и не знал никаких пределов и ограничений. — И звезды вам повинуются? — спросил Маленький принц. — Ну конечно, — отвечал король. — Звезды повинуются мгновенно. Я не терплю непослушания. Маленький принц был восхищен. Вот бы ему такое могущество! Он бы тогда любовался закатом солнца не сорок четыре раза в день, а семьдесят два, а то и сто, и двести раз, и при этом ему даже не приходилось бы передвигать стул с места на место! Тут он снова загрустил, вспоминая свою покинутую планету, и набравшись храбрости, попросил короля: — Мне хотелось бы поглядеть на заход солнца… Пожалуйста, сделайте милость, повелите солнцу закатиться… — Если я прикажу какому-нибудь генералу порхать бабочкой с цветка на цветок, или сочинить трагедию, или обернуться морской чайкой и генерал не выполнит приказа, кто будет в этом виноват — он или я? — Вы, ваше величество, — ни минуты не колеблясь, ответил Маленький принц. — Совершенно верно, — подтвердил король. — С каждого надо спрашивать то, что он может дать. Власть прежде всего должна быть разумной. Если ты повелишь своему народу броситься в море, он устроит революцию. Я имею право требовать послушания, потому что веления мои разумны. — А как же заход солнца? — напомнил Маленький принц: раз о чем-нибудь спросив, он уже не отступался, пока не получал ответа. — Будет тебе и заход солнца. Я потребую, чтобы солнце зашло. Но сперва дождусь благоприятных условий, ибо в этом и состоит мудрость правителя. — А когда условия будут благоприятные? — осведомился Маленький принц. — Гм, гм, — ответил король, листая толстый календарь. — Это будет… Гм, гм… Сегодня это будет в семь часов сорок минут вечера. И тогда ты увидишь, как точно исполнится мое повеление. Маленький принц зевнул. Жаль, что тут не поглядишь на заход солнца, когда хочется! И, по правде говоря, ему стало скучновато. — Мне пора, — сказал он королю. — Больше мне здесь нечего делать. — Останься! — сказал король: он был очень горд тем, что у него нашелся подданный, и не хотел с ним расставаться. — Останься, я назначу тебя министром. — Министром чего? — Ну… юстиции. — Но ведь здесь некого судить! — Как знать, — возразил король. — Я еще не осмотрел всего моего королевства. Я очень стар, для кареты у меня нет места, а ходить пешком так утомительно… Маленький принц наклонился и еще раз заглянул на другую сторону планеты. — Но я уже смотрел! — воскликнул он. — Там тоже никого нет. — Тогда суди сам себя, — сказал король. — Это самое трудное. Себя судить куда трудней, чем других. Если ты сумеешь правильно судить себя, значит, ты поистине мудр. — Сам себя я могу судить где угодно, — сказал Маленький принц. — Для этого мне незачем оставаться у вас. — Гм, гм… — сказал король. — Мне кажется, где-то на моей планете живет старая крыса. Я слышу, как она скребется по ночам. Ты мог бы судить эту старую крысу. Время от времени приговаривай ее к смертной казни. От тебя будет зависеть ее жизнь. Но потом каждый раз надо будет ее помиловать. Надо беречь старую крысу, она ведь у нас одна. — Не люблю я выносить смертные приговоры, — сказал Маленький принц. — И вообще мне пора. — Нет, не пора, — возразил король. Маленький принц уже совсем собрался в дорогу, но ему не хотелось огорчать старого монарха. — Если вашему величеству угодно, чтобы ваши повеления беспрекословно исполнялись, — сказал он, — вы могли бы отдать благоразумное приказание. Например, повелите мне пуститься в путь, не мешкая ни минуты… Мне кажется, условия для этого самые что ни на есть благоприятные. Король не отвечал, и Маленький принц немного помедлил в нерешимости, потом вздохнул и отправился в путь. — Назначаю тебя послом! — поспешно крикнул вдогонку ему король. И вид у него при этом был такой, точно он не потерпел бы никаких возражений. «Странный народ эти взрослые», — сказал себе Маленький принц, продолжая путь. XI На второй планете жил честолюбец. — О, вот и почитатель явился! — воскликнул он, еще издали завидев Маленького принца. Ведь тщеславным людям кажется, что все ими восхищаются. — Добрый день, — сказал Маленький принц. — Какая у вас забавная шляпа. — Это чтобы раскланиваться, — объяснил честолюбец. — Чтобы раскланиваться, когда меня приветствуют. К несчастью, сюда никто не заглядывает. — Вот как? — промолвил Маленький принц: он ничего не понял. — Похлопай-ка в ладоши, — сказал ему честолюбец. Маленький принц захлопал в ладоши. Честолюбец снял шляпу и скромно раскланялся. «Здесь веселее, чем у старого короля», — подумал Маленький принц. И опять стал хлопать в ладоши. А честолюбец опять стал раскланиваться, снимая шляпу. Так минут пять подряд повторялось одно и то же, и Маленькому принцу это наскучило. — А что надо сделать, чтобы шляпа упала? — спросил он. Но честолюбец не слышал. Тщеславные люди глухи ко всему, кроме похвал. — Ты и в самом деле мой восторженный почитатель? — спросил он Маленького принца. — А как это — почитать? — Почитать значит признавать, что на этой планете я всех красивее, всех наряднее, всех богаче и всех умней. — Да ведь на твоей планете больше и нет никого! — Ну, доставь мне удовольствие, все равно восхищайся мною!