Даррен тычет пальцем в направлении гостиной. – Видишь вон ту пластиковую коробку возле ног твоего «хорошего человека»? – спрашивает он. – Угу. – Там внутри – целый дом в Гэпе, – говорит он. – Мы плохие парни, Тинк, и нам не приходится ждать, чтобы покупать дома в Гэпе. В моей игре мы покупаем их завтра, если захотим. Он улыбается. – Это так весело? – спрашиваю я. – Что? – Твоя игра. – Конечно, это весело, – отвечает он. – Ты встречаешь много интересных людей. Множество возможностей для развития твоего бизнеса, для получения деловых знаний. А когда копы кружат поблизости, ты реально чувствуешь, что живешь. Ты ввозишь огромную партию прямо под их носом, и делаешь продажи, и откладываешь прибыль, и поворачиваешься к своей семье и друзьям, и говоришь: «Черт возьми, поглядите, чего вы можете достичь, когда работаете как одна команда и по-настоящему придерживаетесь этого правила». Даррен дышит глубоко и взволнованно. – Это вдохновляет меня, – продолжает он. – Это заставляет поверить, что в таком месте, как Австралия, действительно возможно все. Какое-то время мы сидим молча. Даррен щелкает крышкой своей зажигалки и спрыгивает с батута. Он направляется к парадной лестнице дома. – Пошли наверх, – говорит он. Я озадаченно молчу. – Чего ты ждешь? – спрашивает он. – Мама хочет с тобой познакомиться. – Зачем твоей маме со мной знакомиться? – Она хочет встретиться с парнем, который не стал крысой из-за крысы. – Я не могу пойти туда. – Почему нет? – Почти час ночи, и Лайл надерет мне задницу. – Он не надерет тебе задницу, если мы не хотим, чтобы он это делал. – С чего ты так уверен? – Потому что он знает, кто мы такие. – А кто вы такие? – Мы – плохие парни. Мы входим через раздвижные стеклянные двери на балкон. Даррен уверенно шагает в гостиную, не обращая внимания на Лайла, сидящего в кресле слева от него. Мама Даррена сидит, упершись локтями в колени, на длинном коричневом кожаном диване, ее муж откинулся на спинку рядом с ней. – Эй, мам, я нашел парня, который шпионил за вами во дворе, – говорит Даррен. Я вхожу в гостиную в своей пижаме с дыркой на ягодице. – Это тот пацан, который не настучал про Джаббу, – поясняет Даррен. Лайл поворачивается вправо и видит меня; его лицо переполняется яростью. – Илай, какого черта ты здесь делаешь? – спрашивает он вкрадчиво и угрожающе. – Даррен пригласил меня, – отвечаю я. – Сейчас час ночи. Ступай. Домой. Немедленно! Я поспешно разворачиваюсь и направляюсь обратно к дверям гостиной. Бич Данг издает тихий смешок с дивана. – Неужели ты сдашься так легко, паренек? – интересуется она. Я останавливаюсь. Оборачиваюсь назад. Бич Данг улыбается, матовая белая основа на ее лице трескается вокруг морщинок от раздвигающихся губ. – Объясни свое поведение, мальчик, – говорит она. – Пожалуйста, расскажи, зачем конкретно ты в этот поздний час в пижаме сверкаешь здесь своей милой белой попкой? Я гляжу на Лайла. Он смотрит на Бич, и я прослеживаю за его взглядом. Она достает из серебряного портсигара длинную белую ментоловую сигарету, закуривает, откидывается на спинку дивана и делает первую затяжку, затем выпускает дым. Ее глаза сияют так, будто она смотрит на новорожденного ребенка. – Ну? – подстегивает она. – Я видел фиолетовый фейерверк, – отвечаю я. Бич понимающе кивает. Черт. Я никогда не осознавал, насколько она красива. Может, ей и за пятьдесят, или даже ближе к шестидесяти, но она так экзотична и волнующе-хладнокровна, что кажется змеей. Возможно, она так привлекательна в этом возрасте, потому что сбрасывает кожу, выскальзывает из старой оболочки, когда находит новую, чтобы ползти по жизни. Бич смотрит на меня с улыбкой, пока я не отвожу взгляд и не опускаю голову, чтобы подтянуть шнурок на своих болтающихся пижамных штанах. – Ну и-и?.. – произносит она. – Я… эм-м… я пошел за Лайлом, потому что… – Моя глотка пересыхает. Пальцы Лайла впиваются в подлокотники кресла. – Из-за всех этих вопросов. Бич наклоняется вперед на диване. Изучает мое лицо. – Подойди ближе, – говорит она. Я делаю два шага к ней. – Ближе, – настаивает она. – Подойди ко мне. Я придвигаюсь еще ближе. Она кладет сигарету в угол стеклянной пепельницы, берет меня за руку и притягивает так близко, что ее колени касаются моих. От нее пахнет табаком и цитрусовыми духами. Ее руки бледно-белые и мягкие, а ногти длинные и красные, как пожарная машина. Она изучает мое лицо секунд двадцать и улыбается. – Ох, юный деятельный Илай Белл, так много мыслей, так много вопросов, – говорит она. – Ну давай, спрашивай, мальчик. Бич с серьезным выражением лица поворачивается к Лайлу. – И я надеюсь, Лайл, что ты ответишь правду, – продолжает она. Она кладет ладони на мои бедра и разворачивает меня лицом к Лайлу. – Вперед и с песней, Илай! – подбадривает она меня. Лайл вздыхает и качает головой. – Бич, это… – начинает он. – Наберись храбрости, мальчик, – говорит мне Бич, обрывая Лайла. – Лучше воспользуйся своим языком, пока Кван не отрезал его и не бросил в суп. Кван сияет и поднимает брови от такой перспективы. – Бич, я не думаю, что это необходимо, – возражает Лайл. – Пускай мальчик решает, – отвечает она, наслаждаясь моментом. У меня есть вопрос. У меня всегда есть вопросы. У меня всегда их слишком много. – Почему ты занимаешься наркотиками? – спрашиваю я. Лайл качает головой, смотрит в сторону и ничего не отвечает. Теперь Бич говорит тоном директора моей школы: – Лайл, мальчик заслуживает ответа, не так ли? Он глубоко вздыхает и поворачивается ко мне. – Я делаю это для Титуса. Титус Броз. Повелитель Конечностей. Лайл делает все для Титуса Броза. Бич качает головой: – Правду, Лайл, – повторяет она. Лайл размышляет над этим долгую секунду, все глубже вонзая ногти в подлокотники. Затем встает и подхватывает с ковра гостиной пластиковую коробку для льда.