— Садитесь, Робби, — пригласил он Джергера. — Что там у вас, рассказывайте. — А что вас интересует, мистер Нобл? — неуверенно осведомился Джергер. — Я сижу на русских газетах, мистер Нобл. — Знаю, знаю, мой мальчик, — сказал тот с обычным добродушием. — Но сегодня мы не будем говорить о газетах. Сегодня мы будем говорить о том, о чем газеты не пишут. Нобл взял со стола трубку, сунул в рот и, не закуривая, пососал мундштук. “Сегодня, именно сегодня решится моя судьба”, — подумал Джергер. Обычно невозмутимый, он вдруг почувствовал сильное волнение. Он полез в карман за платком, чтобы вытереть внезапно вспотевшие ладони. — Закуривайте, Робби, — предложил Нобл и пожаловался: — Мне врачи не разрешают курить. — Благодарю, — сказал Джергер. — Я не курю. — Верно, — вспомнил Нобл. — “Не пью и не курю”. Мы придерживаемся одних взглядов. Но все-таки я, должно быть, послабее… Он испытующе посмотрел на Джергера. — Ну а если придется, Робби? — спросил он. — И пить, и курить? — Постараюсь, мистер Нобл, — сказал Джергер. — Думаю, что сумею. — Вы неплохо слетали в Венгрию, — напомнил Нобл. — Это было четыре года назад, так? — Три года и два месяца, — уточнил Джергер. — Мюнхен, Грац, Сомбатхей и обратно. — Вы справились тогда с поручением, мой мальчик, — одобрительно сказал Нобл. — Вы обнаружили настоящую твердость духа. Это самое главное, Робби, — твердость духа и не поддаваться никаким слезливым уговорам. Стопроцентный мужчина — это мужчина без сантиментов. Вы знаете, что сталось с тем человеком? — Я не интересовался, — сказал Джергер. — Я выполнял приказ, мистер Нобл. — Его расстреляли, — назидательно сказал Нобл. — Коммунисты с ним рассчитались. Он втерся к ним в доверие, а потом изменил. Он был не нужен ни им, ни нам. Не стоит жалеть людей, которые не умеют работать. Как вы думаете, Робби? — Я тоже так считаю, мистер Нобл. — Вот и хорошо. А не хочется ли вам, Робби, еще раз слетать в Венгрию? — Если нужно, я могу слетать, мистер Нобл. Но, говоря откровенно, не так-то уж мне этого хочется. — Нет-нет, на этот раз мы вас не пошлем в Венгрию, — сказал Нобл. — Вы уже достаточно повзрослели, мой мальчик! Комплимент этот был приготовлен, вероятно, заранее; судя по медовому тону, старик приготовил для Джергера нечто весьма серьезное. — Мы пошлем вас… — старик сделал паузу, — в Россию. Он сказал худшее из всего, что он мог сказать. Мысль Джергера лихорадочно заработала: если это официальная или даже полуофициальная миссия, куда ни шло, но если это… С русскими шутки плохи! — Мы даем вам очень ответственное поручение, Робби, — многозначительно сказал Нобл. — Весьма ответственное. От его успеха зависит вся ваша карьера. Они оба помолчали; Нобл, по-видимому, ждал, что скажет Джергер. — Это шпионаж, мистер Нобл? — осведомился Джергер. — Нет, это не просто шпионаж, Робби, — сказал Нобл. — Это экзамен на вашу сообразительность. Упражнение для изобретательного ума. Психологический кроссворд. — Я не понимаю, мистер Нобл. — Вы должны выкрасть одно открытие, — жестко произнес Нобл. — Вы хорошо знаете физику? — В общих чертах. Но я не специалист. — Вы имеете понятие об акустике? — Имею. Но я не специалист… — У меня нет специалистов по акустике, которые умеют решать… психологические кроссворды, — отрывисто добавил Нобл. — А для того чтобы заполучить открытие, которое нас интересует, придется, возможно, и красть, и убивать. Впрочем, последнее необязательно и даже нежелательно. Но война — это война, и на войне действуют как на войне. Вы готовы к этому, Джергер? — За серьезное дело берутся, лишь ясно представляя его во всех подробностях. — Вы умный человек, Робби, я это знал, — мягко сказал Нобл. — И осторожный человек, я это тоже знал. Мы сделали правильный выбор. — Он указал пальцем на карту. — Вы поедете в Москву. Мы тайно перебросим вас в Россию. Вы будете действовать совершенно самостоятельно. Если справитесь, получите повышение. Станете старшим референтом. А может быть, даже начальником отдела. В тридцать лет стать начальником отдела! Как вам это нравится, Робби? Джергер сдержанно улыбнулся. — Мне это не слишком нравится, мистер Нобл. Я ведь понимаю, что просто так, зазря человека не сделают начальником отдела. Зачем я нужен в Москве? — Мы посылаем вас за золотым руном. — А конкретно? — В институте академика Глазунова сделано открытие, которое меняет наше представление об акустике. Открыт новый закон. На его основе в России создаются приборы, по сравнению с которыми все существующие технические средства в области радиолокации не стоят и медного гроша, как говорят русские. Но нас интересуют не столько технические новинки русских, сколько теоретическая основа этих новинок. Формулы! Формулы или формула открытого Глазуновым закона! Наши ученые сумеют обеспечить его практическую реализацию. Возьмите Глазунова в плен, узнайте все его слабости. Используйте все: самолюбие, деньги, шантаж… Если вы привезете сюда те несколько листков, которые позволят посадить наших физиков за работу, вы не только будете повышены в должности, но о вас доложат президенту. Вы получите медаль “За заслуги”… Нобл откинулся на спинку кресла и немигающим взглядом смотрел через стекла очков на своего собеседника. Джергеру льстило, что выбор пал на него, но охоты ехать в Россию он не испытывал. — А что получу я в России, если меня там задержат? — спросил Джергер, не скрывая иронии. — Вас будут судить за шпионаж, — решительно ответил Нобл. — Ведь вы должны нанести серьезный ущерб обороне противника. Джергер сосредоточенно смотрел в пол. — Благодарю за доверие, — глухо произнес он. — Но я, пожалуй, могу обойтись без медали. Нобл легко встал и быстро подошел к модели подводной атомной лодки. — Как вам нравится эта штучка, Робби? — спросил он и погладил модель, похожую на серебряную сигару. — Она подо льдами пересекла полюс. Это была хорошая игра. Он поманил к себе Джергера. — Вы видели ее в натуре? — Нет, не приходилось. — Такая же, только побольше, — пояснил Нобл. — Это было опасно и неопасно. Она была хорошо оснащена, но, если нет твердости духа, не поможет никакое оснащение. Капитан Шинуэлл выиграл игру. Джергер покачал головой. — Я не Шинуэлл… — Не говорите так, Робби, не говорите! — В голосе Нобла появились нежные нотки. — “Джергер” тоже звучит неплохо. Твердость духа, и вы выиграете! Вы сами пошли в офицеры, а на войне иногда ведь и убивают. Но зато, если выиграешь, можно попасть даже в президенты! — Я не такой уж азартный игрок, — упрямо возразил Джергер. — А кто говорит об азарте? — удивленно спросил Нобл. — Расчет, и только расчет, — вот что обеспечивает выигрыш. Джергер поглядел в окно. Там синело небо, подбеленное кое-где облаками. Там были простор и свет, а ему предлагали погрузиться под лед, и было неизвестно, сумеет ли он оттуда вынырнуть. — Мы все взвесили, Робби, — продолжал Нобл серьезным и даже каким-то печальным тоном. — Вы офицер, образованный офицер, вы умный человек, у вас есть характер, вы в оригинале читаете Тургенева и Толстого, вы умеете понимать русских… — Нет, — отрезал Джергер. — Мне не нужно медали. — А мы уже купили вам билет первого класса, — пошутил Нобл. — Не отказывайтесь, все равно мы от вас не отступимся. Джергер посмотрел на Нобла глазами затравленного кролика и вытянулся перед ним, точно находился в строю. — Мистер Нобл, я хотел бы знать, — вежливо спросил он, — это просьба или приказ? — Это просьба, но если вы упрямитесь, пусть это будет приказ, — твердо сказал Нобл. — Это приказ, но мне хочется, чтобы вы выполнили его с охотой. — Так и следовало сказать с самого начала, — неприязненно произнес Джергер. — Нравится или не нравится, но приказ приходится выполнять. — С охотой, с охотой, Робби! — быстро повторил Нобл. — Разумеется, мистер Нобл. Всякий приказ следует выполнять с охотой, если уж его приходится выполнять. — Молодец, Робби! — похвалил его Нобл. — Я рад, что мы поняли друг друга. Он подвинул к себе стул и сел с таким видом, точно собирался обедать. — Возьмите-ка с моего письменного стола желтую папку, индекс — ВС/34, и садитесь рядом, — распорядился Нобл. — Я познакомлю вас с существом дела. Они сидели за столом, как учитель с учеником, и, как обычно, говорил учитель, а ученик лишь изредка задавал вопросы. — Вы будете переброшены в Россию наилучшим и безопасным путем, — объяснял Нобл. — Вы возьмете с собой лишь самое необходимое. Сразу после приземления вы уничтожите все, что может вас скомпрометировать. Люди сами по себе не вызывают подозрений, если только они не кретины и умеют держать себя в руках. Подозрение вызывают вещи, и поэтому чем меньше вещей, тем лучше. У вас будут безупречные документы. Не сторонитесь русских, помните: в личном плане каждый русский — добродушнейший человек в мире. Русские общительны, и подозрение у них вызывает лишь тот, кто их сторонится. Ваша цель — попасть в Москву. Все было ясно, хоть и не так просто, как могло это показаться шефу, — ему самому не приходилось рисковать собой ни при каких обстоятельствах. — В Москве начнется операция. Глазунов… Открытый им новый закон как-то зафиксирован. Формула… Она не лежит на виду, и люди, которые ею владеют, не собираются ни пробалтываться, ни продаваться. Здесь-то мы и должны проявить изобретательность и решительность. Должны сработать все ступени ракеты. Человек может убить человека, но только дьявол может похитить его душу, не повредив его земной оболочки.