Я выстрелила. Моя стрела пронзила деревянную часть стула за долю секунды до того, как когти Рафаэля пробороздили ее. Ребенок и бог исчезли. Глава 13 Телефон в офисе не работал. Роман отправился «подготовить снаряжение». Анапа говорил, что оборотни не могут помочь нам драться. Но он ничего не упомянул о том, что мы не можем рассказать Стае о происходящем. Шакалов следовало предупредить. Я изменила форму, и мы с Рафаэлем побежали в ночи. Мы промчались через ветхий промышленный район, двигаясь в маневренном эквиваленте галопа. Мимо нас мелькали руины, темные, чернильно-черные, как призраки затонувших древних кораблей. Разрушенные склады с торчащими стальными балками — коварные бетонные пещеры, скрывающие голодных существ с горящими глазами, рожденных магией и жаждущих горячей крови на своих языках. Звери видели нас, но близко подходить не рисковали. Они узнали в нас то, чем мы являлись — хищников, созданных для охоты, убийства и пожирания. И прямо сейчас ни один из нас не был в настроении проявлять милосердие. Город закончился, и мы побежали по разрушающемуся шоссе. Повсюду здесь природа восставала, подпитываемая магией. Деревья росли с удивительной скоростью, оттесняя старую дорогу. Неутомимые, мы продолжали бежать, пожирая милю за милей, как будто те были потрясающими на вкус. Волки не утверждали монополию на марафонские бега. Мы гиены. Мы можем бежать вечно. Рафаэль приблизился ко мне, такой грациозный, такой смертоносный, полный неистовой красоты. Было здорово бежать вот так рядом с ним, защищая друг друга с фланга. Вместе мы были крошечной стаей… супружеской парой. Если на нашем пути встретилась бы какая-либо угроза, мы бы вместе разорвали ее на куски. Я уже почти забыла это чувство, на что оно похоже. Дорога привела нас к группе из трех дубов. Здесь от главного пути вглубь уходила узкая тропа, ширина которой едва позволяла проехать одному автомобилю. Моргни — и упустишь ее. Мы ступили на нее в унисон. Тропа вилась и закручивалась, унося нас глубже в лес. Вдалеке послышался волчий вой — чистая, красивая нота, взмывающая вверх в ясное небо. Послышался ответ: часовые Крепости объявляли о нашем приближении. Следом раздался громкий возглас: предупреждение и заявление о принадлежности в одном звуке — должно быть, сегодня вечером одна из буд была на дежурстве. Мы выскочили из леса на поляну. Перед нами возвышалось массивное сооружение: сплошная непроницаемая масса камня, напоминающая укрепленный замок или целый форт. Это было совершенное логово, обнесенное стеной из серого камня, с башнями, оборонительными конструкциями, обширным подземельем и множеством скрытых проходов и путей эвакуации. Наглядное доказательство паранойи Кэррана. Даже если бы Крепость была осаждена, даже если бы осада была проиграна, Стая растворилась бы в лесу, чтобы воссоединиться и сразиться в другой день. Мы покинули двор и продолжили бежать через ворота, затем вдоль по узкому коридору и вверх по дюжине лестничных пролетов до самой вершины башни, на этаж ниже от личных покоев Кэррана. Охранник узнал нас и отошел в сторону. Рафаэль был мужской-альфой буд. Он входил в Совет вместе с тетушкой Би. Никто не смел его остановить. Мы ворвались в просторную комнату, которую Кэрран называл своим личным кабинетом. Царь Зверей сидел за столом и просматривал какие-то бумаги. Кейт расположилась рядом на кушетке с измученным выражением лица, держа в руках книгу «Кодекс Стаи» и делала записи в блокноте. Они одновременно повернули головы, посмотрев на нас. — Клан шакалов в опасности, — выпалила я. *** *** *** Мы сидели в конференц-зале, оба все еще в меху, с Царем Зверей, Кейт, Джимом, Колином и Джеральдин Мазер — альфами шакалов. Колин, мускулистый, крупный мужчина борцовского телосложения со светлыми волосами, оперся о стол, его лицо было спокойным и непроницаемым. Рядом с ним сидела его подруга-жена. Если Колин был совершенно светлым, то Джеральдин являлась его полной противоположностью — смуглой, с темно-коричневой кожей, черными волосами и натренированным мускулистым телом. — Девочку зовут Брэнди Керри, — сказала Джеральдин. — Ей семь лет. Сейчас ее родители находятся в командировке в Шарлотте. Они оставили дочь здесь, в Крепости, в школе-интернате в южном крыле. В пять часов она вздремнула вместе с остальными детьми своего класса. Помещение находилось на седьмом этаже. На окнах стояли решетки. Рут, помощник преподавателя, сидела у двери и читала книгу. В конце часа она вошла разбудить детей и обнаружила, что кровать Бренди пуста. Рут обыскала комнату. Никто из остальных семи детей ничего не видел. Бренди просто испарилась, и никто этого не заметил. — Остальные сотрудники обыскали этаж, — продолжил Колин. — Каждую комнату проверили. Чтобы добраться до лестницы, ей нужно было пройти мимо школьной приемной и охранника, но Конни поклялась, что не видела, чтобы проходил ребенок. Когда стало очевидно, что Брэнди нигде на школьном этаже нет, нас предупредили о ситуации. Из всех кланов, шакалы были самыми параноидальными, когда дело касалось их детей. Если буды баловали своих детишек слишком большой свободой, а кошки поощряли в своих отпрысках стремление к одиночным странствиям, шакалы всегда делали упор на семью. В дикой природе, в отличие от волков, которые собирались стаями, или роящихся крыс, шакалы находили пару на всю жизнь и жили уединенно, воспитывая детей на своих личных маленьких участках территории. — Я отругала Рут. — Джеральдин сжала руку в кулак. — Я думала, она ушла или заснула, а Бренди в это время ускользнула. — Мы проверили решетку на окне и полностью обыскали крыло и внешнюю часть, — сказал Колин. — Нет никаких ее следов. — Он забрал ребенка. — В голосе Джеральдин прозвучало рычание. — Гребаный ублюдок вытащил ее прямо из постели. Я вырву ему кишки. — Если вы противостоите ему, он убьет и вас, и ее, — сказала Кейт. Джеральдин повернулась к ней. — Это не оскорбление, — сказал Кэрран. — Она констатирует факт. Он имеет власть над шакалами. — Так что же нам делать? — Джеральдин подняла руки. — Нам — ничего, — отрезал Кэрран. — Но. . — Мы ничего не будем делать, — повторил он. — Мы не знаем, где он держит ребенка, но он может без колебаний убить ее. Мы выполним его требования. Пока что. — Он хочет, чтобы мы с Андреа помогли ему, — объяснил Рафаэль. — И мы сделаем это. — У нас с ним договор, — добавила я. — Пока мы будем потакать ему, детей больше не заберут. Голос Колина превратился в грубое рычание. — Значит, вы хотите, чтобы мы просто сидели сложа руки? — Нет, — сказала Кейт. — Узнайте о нем все, что сможете. Обратитесь к книгам, пообщайтесь с экспертами, получите о нем как можно больше информации. Выясните его слабые места, если они у него имеются. Как только представится случай, мы ударим по нему всем, что у нас есть. — Мы и раньше убивали подражателей богов, — сказал Кэрран. — Черт, мы, наверное, могли бы убить его прямо сейчас. Но я не собираюсь делать это ценой жизни ребенка. Нам стоит набраться терпения и быть умнее. Соберите своих людей в Крепости. Чем меньше одиночных целей, тем лучше. Поднимите тревогу. Никто никуда не ходит, кроме как группами по три человека. Спите по очереди, а охранники пусть присматривают за детьми. — Я усилю защитные барьеры в южном крыле, — сказала Кейт. — Это не остановит его, но может усложнить ему задачу. Альфа-шакалы выглядели так, будто хотели рвать на себе волосы. — Терпение, — ещё раз напомнил Кэрран. — Мы не можем сейчас потянуть за эту цепь, потому что к другому ее концу привязан ребенок. Мы будем преследовать его, как оленя, со всей нашей хитростью и расчетом. Шакалы имеют репутацию стервятников, но все мы знаем, что это не так. Мы все здесь видели, как семьи клана шакалов ловили и оленей, и лосей. Будет большой честью взять добычу намного крупнее, чем ты сам, особенно если добыча умна и ее трудно поймать. Все же была причина, по которой он стал Царем Зверей. — Может Анапа и бог, — продолжил Кэрран, — но теперь он в нашем мире, и он — один. Вместе мы умнее, хитрее и злее. Наберитесь терпения. Шакалы перешли от волнения к ужасающей стальной решимости. — Терпение, — повторила Джеральдин, пробуя слово на языке, чтобы лучше понять его полное значение. Колин кивнул. — Эй-Джей — профессор культурной антропологии. Он может знать эксперта. Через пять минут они вспомнили еще шесть имен и ушли. — Это не задержит их надолго, — сказал Джим через несколько мгновений после того, как дверь за ними захлопнулась. — Когда родители вернутся, они поднимут клан на уши. — Тогда нам нужно решить эту проблему до того, как вернутся родители. — Кэрран посмотрел на меня и Рафаэля. — Что вам нужно? — Олень, — ответила я. — Что, прости? — переспросил Джим. — Анапа сказал, что Кейт поймет, где находится щит, и велел ей привести еще одного оленя, — пояснил Рафаэль. Кэрран посмотрел на свою подругу. Что-то произошло между ними, какой-то бессловесный разговор, понятный только им одним. — Черт возьми, нет, — ответил он. — Они не смогут вызвать его сами, а тебе нельзя вмешиваться, — сказала Кейт. Глаза Кэррана превратились в расплавленное золото. — Ты с ума сошла? У нас с тобой были пять вампиров, и то мы еле ушли. Он знает твой запах. Никто не ходит к нему дважды. — Никто, кроме меня. — Она посмотрела на него своим психо-взглядом. Царь Зверей сжал челюсти. Кейт улыбнулась ему. Напряжение нарастало до такой степени, что его можно было разрезать на ломтики и подавать с тостами. Из всех помешанных на контроле, Кэрран был самым худшим. Он существовал будучи убежденным, что Кейт сделана из хрупкого стекла. Я понимала его. Прекрасно понимала. Он чувствовал себя так же, как я пару часов назад: наблюдать за тем, как кто-то, кого ты любишь, ныряет в бездну с головой, а ты ни черта не можешь с этим поделать. Было трудно на это смотреть и ещё труднее пережить. — Бывает опасное сражение, а бывает чистое самоубийство, — сказал Кэрран. — Согласна. Но у меня есть план, — ответила Кейт. Кэрран поднял руки, приглашая поведать этот чудесный план.