– Меня? – я покачала головой, игнорируя нехорошие мысли, которые полезли в голову. – При чем здесь я? Это ваше письмо. – Ошибаетесь. – Леннер достал из заднего кармана домашних свободных штанов, которые слишком откровенно свисали на его бедрах, сложенный пополам конверт и помахал им в воздухе, привлекая мое внимание. Я лишь успела заметить эмблему Обители на обратной стороне. – Я был очень удивлен, получив его. Особенно меня удивило то, кто его написал. У вас нет никаких догадок, мисс Рейтли? Я пожала плечами, пытаясь внешне сохранить невозмутимый вид, хотя внутри все съежилось и между лопаток пробежал холодок. Леннер принял мое молчание за ответ и, небрежно распечатав конверт, вытащил письмо. – Один из стражей Обители, уважаемый очень многими, в том числе и мной, не буду этого скрывать, написал на вас неофициальную, повторяю – неофициальную, что значит, непроверяемую конгрессом характеристику, – некромант снова посмотрел на мое лицо, ожидая какого-нибудь пояснения. – Характеристика сумбурная, временами абсурдная, но исходя из нее, вы, мисс Рейтли, человек вполне адекватный и здравомыслящий, а также… невиновный в преступлении, за которое вам назначен пожизненный срок. Что-нибудь скажете мне по этому поводу? Я бы хотел услышать ваши комментарии. – Я могу узнать, от кого это письмо? – почти шепотом попросила я. Леннер сложил письмо и протянул его мне. Я быстро преодолела разделяющее нас расстояние и, выхватив письмо, внимательно всмотрелась в неровный, но знакомый почерк. Письмо действительно было неофициальным и направленным исключительно в руки Ларку Леннеру, капитану ночной стражи города Нерона. Четыре листа, исписанных от руки, по пунктам разложили все мое дело об убийстве Ричарда, приводя аргументы, которые я уже не раз говорила конгрессу и комиссии на суде, но, скорее всего, Леннер видел их впервые. В официальном деле, если он его читал, такие мелочи не указаны. Ага… мелочи, которые конгресс осознанно не стал заносить в дело. Особое внимание в письме уделялось основной причине гибели Ричарда. По словам следствия, он погиб в результате заклинания мгновенной смерти, которое я сплела собственными руками и применила его против верховного мага. Но никто не стал разбираться, как у женщины с тринадцатым резервом получилось сплести одно из сложнейших заклинаний практической магии. Кроме этого, отправитель затронул тему моего поведения в Обители, в нескольких предложениях пересказав, что я ничего и никогда не принимала из препаратов седативного действия, не попадала под внушение стражей и что с моим сознанием за этот год, проведенный в стенах тюрьмы, ничего не случилось. А вот последний лист не содержал ни описаний, ни пояснений. Отправитель попросил Леннера составить отчет, закрепить его своим именем капитана стражей и отправить в конгресс, чтобы мой пожизненный срок превратился хотя бы в годовое исчисление. На обратной стороне четвертого листа значились инициалы: «С уважением, Йонас Рай, основатель Обители центрального округа города Нерона». Я с трудом оторвала взгляд от письма и с еще большим усилием посмотрела на Леннера. Он пристально следил за мной все время, пока я читала письмо, улавливая любые эмоции. – Я хотел бы услышать ваш комментарий, – повторил он, – пока я не высказал свое предвзятое мнение. Я аккуратно сложила исписанные листы и вернула их в конверт. Смотреть на некроманта больше не хотелось, поэтому я рассматривала свои руки, опустив голову. – И что вы хотите услышать? Я действительно никого не убивала. Это была случайность и самооборона. И я не сумасшедшая, хоть вы и убеждены в обратном. – Нет, мне это неинтересно. Я желаю услышать, что вас связывает с главой стражей Обители? Это письмо до сих пор лежит у меня в кармане, а не на столе у председателя конгресса лишь из-за уважения к мистеру Раю и его заслугам перед конфедерацией. А теперь ответьте на мой вопрос, мисс Рейтли, что вас связывает с одним из основателей Обители? Я вздрогнула. От Леннера это не укрылось, поэтому он задал новый вопрос, более прямой: – С первого момента нашего знакомства вы ведете себя более чем раскованно для молодой женщины, которая провела целый год в Обители. Вас не сломали стражи, хотя с такой внешностью, как у вас, это весьма удивительно. Мистер Рай ваш покровитель, не так ли? Я сжала кулаки, неосознанно смяв конверт. – При всем уважении, мистер Леннер, но вас это не касается! – Как раз напротив, мисс Рейтли. Я пытаюсь разобраться, зачем такой известный человек, как Йонас Рай, просит одолжения у капитана города ради заключенной. Ведь основатель Обители, безусловно, осведомлен о законах и отдает себе отчет, что это письмо призывает меня дать ложные показания в вашу защиту. Вы не объясните, почему мистер Рай это прислал? Подставил себя, вас, меня. Что мне теперь с этим делать? Пойти на должностное преступление и скрыть все от конгресса? – в голосе послышался нарастающий гнев. – Почему я вынужден ставить себя под удар, в то время как вы, мисс Рейтли, не умеете держать свои ноги вместе, не раздвигая их под каждым, кто предложит свою… Я швырнула конверт в лицо Леннеру и, развернувшись, молча вышла из гостиной, пытаясь держать спину прямо. * * * Капитан ночной стражи пришел поздним вечером, когда за окном сгущались сумерки и крохотную спальню освещала небольшая лампа на прикроватной тумбе и еще одна грязная лампочка, качающаяся на оголенном проводе под самым потолком. Я услышала, как страж открыл дверь, перед этим предусмотрительно постучав несколько раз, но даже не шелохнулась, продолжая лежать на кровати и рассматривать тени, отбрасываемые раскачивающейся лампой. Мое состояние ничем не отличалось от того состояния, в котором я пребывала весь год, находясь в Обители. Та же тюрьма, только здесь не кормят. – У вас маньяк гуляет по городу, мистер Леннер, – напомнила я, с трудом поворачивая к нему голову. Слабость и онемение во всем теле я еще с утра связала с голодом. – Почему вы весь день сидите в этой хибаре, вместо того чтобы заниматься поисками? Некромант взял стул, поставил его спинкой вплотную к кровати и уселся напротив меня. В полумраке его глаза блестели словно от слез, но такой мужчина, как Леннер, вряд ли умеет плакать. А этот блеск обусловлен наличием первого резерва магии. – Как раз об этом я и хотел с вами поговорить. Только не про маньяка, а про похитителя, или если вам угодно, то преступника. Я не сдержала вздоха. – Со мной? Вы что-то путаете, я заключенная, при этом еще и озабоченная, раздвигаю ноги под каждым встречным, плюс сумасшедшая. Ну знаете, мне всякие невидимые мужики мерещатся. Вам лучше поговорить со своими стражами, а мне с психиатром. В ответ на мои слова Леннер улыбнулся. Уголки его губ дрогнули, намекая на скупую, зато искреннюю улыбку. Ух ты! Новый уровень взаимоотношений? И чем же я его заслужила? – Кроме вас, мисс Рейтли, конгресс освободил еще нескольких заключенных. Только не из Обители, а из более, скажем так, спокойных мест. И каждый из них, как и вы, имеет тринадцатый резерв магии, и так же каждый детально описывает невидимого для остальных мужчину с маниакальной идеей преследования. Я вяло кивнула. Наверное, еще с утра эта новость бы меня обрадовала, но сейчас у меня не осталось сил для радости. В Обители никому не давали голодать. Это даже странно, стражи всеми существующими способами издевались над заключенными, но кормили вовремя. – То есть теперь вы мне верите? – уточнила я, встречаясь взглядом с сапфировыми глазами. – Мое доверие сложно заслужить. – Ну вы хоть сумасшедшей-то меня больше не считаете? – Если опустить тот факт, что вы два раза пытались поднять руку на капитана стражей города, то вы вполне адекватны. Я поджала губы. Леннер снова улыбнулся, но тут же черты его лица заострились, и он вопросительно вздернул бровь. – Вы говорили, что в совершенстве владеете магией визуализации. Сможете изобразить мужчину, которого вы видели? – Я вам этого не говорила. – Но вы сказали, что преподавали уроки визуализации. – Это было до того, как меня заключили под стражу. – Разумеется, – Леннер немедленно поднялся со стула и протянул мне руку, – идемте, мисс Рейтли, вы слишком бледны. Думаю, вы проголодались. Надеюсь, после ужина ваше настроение станет более сговорчивым и мне не придется заставлять вас сотрудничать со стражами грубой силой. Я помедлила, но все же вложила свою ладонь в его огромную мускулистую лапищу. От резкого подъема голова закружилась. – Осторожней, – нежный голос Леннера подействовал на меня как-то отталкивающе. Слишком много в нем было неестественности. – Может быть, вам помочь? Свободная мужская рука приобняла меня за талию, немного поддерживая. – Мистер Леннер! – я испуганно отшатнулась, поспешно выдергивая свою ладонь. – Н-н-не надо меня трогать, пожалуйста! Выразительные глаза прищурились, с неподдельным интересом оценивая мою реакцию на его действия. На какое-то мгновение мне показалось, что он видит куда больше, чем положено на самом деле. Это заставило занервничать. – Прошу прощения, я, наверное, поспешил с выводами, – Леннер махнул рукой в сторону выхода и задумчиво произнес то, чего я никак не ожидала от него услышать: – Обитель оставила на вас неизгладимый след. – О чем вы? – Идемте, вы должны поесть. Закусив конец карандаша и нервно покачивая под столом ногой, я с львиной долей самокритичности рассматривала портрет невидимки. Отсутствие постоянной практики читалось в каждом изгибе его лица. И что самое неприятное, мне было просто стыдно показывать это Леннеру. Маги с первым резервом редко пользуются визуализацией, в основном они предпочитают практическую магию, но я уже чувствую, как некромант скривится, увидев, на что я потратила практически целую ночь. Невидимка смотрел на меня своими янтарными глазами, то и дело моргая и мерзко ухмыляясь, как тогда в доме Филиппа. Его лицо занимало практически весь холст и от этого казалось еще более уродливым и кривым. Моя визуализация вышла неточной, а движения невидимки, когда он из анфаса поворачивался в профиль, получались дергаными, как мерцающее изображение на старой видеокассете с помехами. – Это ужасно… Я швырнула карандаш в стену и сжала виски, пытаясь сосредоточиться. – Вы закончили? – Леннер вышел из спальни в одних домашних штанах. Снова! Сколько можно ходить голым? Неужели так сложно найти простую майку или футболку? – Нет, – я отвернулась от него и начала быстро сворачивать холст. – Почему бы вам не привлечь специалиста, мистер Леннер? Любой маг визуализации нарисует и оживит портрет в несколько раз лучше меня. – Я рассчитывал, что вы и есть этот специалист. – Я… у меня давно не было практики. Год назад на создание подобной визуализации ушел бы час, сейчас мне требуется гораздо больше времени. Извините. Леннер шумно вздохнул. Я не решалась поднимать на него глаза, только крепче стиснула холст руками и уставилась в обшарпанный пол. – Я сейчас все исправлю… нарисую новый. – Мисс Рейтли, не поймите меня превратно, но ваша визуализация нужна не для художественной выставки, а для ориентировки на розыск преступника. Максимум, что будут украшать копии портрета, так это фонарные столбы в нашем городе, поэтому показывайте, что вы успели нацарапать. У меня все равно нет лишних средств, времени и уж тем более желания искать посреди ночи другого специалиста. Я вспомнила раскосые глаза невидимки, которыми он смотрит на всех с моей некачественной визуализации, и упрямо покачала головой. – Не покажу. – Мисс Рейтли, – холодный упрек в голосе. – Нет! Ни за что. Дайте мне время, и я все перерисую. Страж нахмурился. Спорить он явно не любил. Поставив рацию на подзарядку, Леннер приблизился и бесцеремонно выдернул холст из моих ослабевших рук. Я не успела среагировать, как он уже расстелил портрет на столешнице и внимательно вгляделся в неровные черты ухмыляющегося мужчины.