Погодина взяла пустой бархатный футляр. – На обратной стороне коробки написан номер. Видите? Двадцать один. Еще нет содержимого в номерах десять, тринадцать, четыре, восемь, тридцать шесть. – Держите, – сказала Полина, возвращаясь. Хозяйка полистала страницы. – Двадцать один. Брошь. Платина. Фаберже. Изумруды с бриллиантами. – Ого! – восхитилась Ада. – Нынче это целое состояние. – Футляры для хранения красивые, – сказал Миша, – снаружи, думаю, серебро, крышка внутри обтянута кожей, дно такое же, и на нем бархатная подушечка. Кто, кроме владелицы, мог брать экспонаты личной Оружейной палаты? – Исключительно я, – твердо ответила Анастасия. – После долгого пребывания под землей изделия потускнели, – отметила Ада, – верх коробок почернел. Но ювелирка теряет блеск, и находясь дома. Кто чистил драгоценности? – Исключительно я, – повторила Анастасия. – Полина вам помогала? – поинтересовалась Ада. – Никогда! Она сама всегда камушки с оправами полировала, – обиженно сказала Ковалева, – я понятия не имела, что у Анастасии Романовны имелось. Знала только: она что-то хранит. Миша открыл свой чемоданчик, вытащил круглую коробочку, кисточку, блокнот и улыбнулся. – Ну-с! Попытаем счастья! – Что вы собираетесь делать? – спросила Полина. – Про отпечатки пальцев слышали? – вопросом на вопрос ответил Миша. – Уверен, что хоть один, да сохранился на какой-нибудь пустой таре. Преступник ее в руках держал. Я замерла с улыбкой на лице. Надеюсь, Полина не знает, что отпечатки не вечны. Да, на металле, коим является серебро, они могут держаться долго, но не много лет. Миша посмотрел на Полину. – Простите, вам придется испачкать пальцы. Ковалева шарахнулась в сторону. – Зачем? – Надо снять отпечатки у всех, кто мог трогать сундучок, – пояснил эксперт. – Зачем? – повторила Полина. – Потом я сниму «пальчики», которые найду на коробочке, сравню ваши и обнаруженные в рундуке. Если они совпадут, значит, это вы рылись в драгоценностях. Если нет, то нет, – терпеливо объяснил Миша. – Там ковырялся кто-то другой, – возмутилась Полина, – точно не я! А вы меня обвините, потому что следы будут одинаковыми. – Что вы! Этого не случится, – вступил в разговор Иван Никифорович. – Вероятность того, что у двух человек на земном шаре полностью совпадет кожный узор, ничтожно мала. – Нет! Никогда, – возразила Полина. – Да почему? – делано удивился Никита. – Это в ваших же интересах. – Почему? – осведомилась Полина. – Вы трогали украшения? Открывали футляры? – продолжал Кит. – Естественно, нет, – ответила Ковалева. – Отлично, – потер руки Миша, – но это только ваши слова, а я докажу, что вы и на самом деле к ним не прикасались. Не обнаружу ваших отпечатков, там найдутся еще чьи-то «пальчики»! Ну? Давайте! – Нет, – закричала Ковалева и спрятала руки за спину. – Нет! Отстаньте, я не хочу! Анастасия встала и приблизилась к Полине. – Дорогая! Я не сержусь! Ни на секунду. Но зачем ты взяла мои вещи, да еще придумала, что их украла Зельда? Ковалева молчала. Погодина обняла ее. – Ты могла просто сказать: «Настя, помоги». И я бы решила все твои проблемы. – У вас нет денег, – закричала Полина, – а с дурацкими висюльками вы никогда не расстанетесь! Уверены, что они принадлежали вашим предкам! – Эти слова можно считать признанием в краже, – заявил Никита. – Полина, – всплеснула руками Погодина, – зачем тебе понадобились деньги? Надеюсь, ты не связалась с мошенником, которому отдала уникальные изделия за копейки! – Нет, – прошептала помощница, – я купила квартиру. – Три, – уточнил Димон, глядя в ноутбук. Коробков не расстается со своими гаджетами, правда, сейчас два компа мирно лежат в джипе, при себе у Димы третий. Без него Коробок из дома носа не высунет. – Что значит «три»? – не понял Миша. – Столько квартир в личной собственности у госпожи Ковалевой, – пояснил повелитель гаджетов и девайсов, – первой она купила хатку в Куркине. Преклоняюсь перед талантом Полины предвидеть будущее. Этот район тогда был захолустьем, в нем первая и единственная новостройка появилась. Стоила квартира площадью сто квадратов смешные по нынешним меркам два миллиона рублей. Правда, здание возводилось несколько лет, потом понадобились отделочные работы… Но сейчас-то трешка в Куркине оценивается во много раз дороже! Вторая квартира в Красногорске, что тоже недурственно, а последняя в Звенигороде. – Ушам своим не верю, – выдохнула Анастасия. – Поля! – Вы не думаете о будущем, – закричала Ковалева, – живете, как птичка Божья, не планируете завтрашний день. Мы одиноки, не имеем детей, кто нам поможет, если мы заболеем, ослабнем? Тут никого нет! «Скорая» не приедет! Как старухам за огородом ухаживать? Вам уже тяжело работать в парниках. И мне нелегко. Да! Я взяла кое-что из сундучка. Да, купила квартиры. Да! Вот потеряем все силы и переберемся в город! Да! Будем на арендную плату жить. Квартиры сдаются, деньги копятся! Да! Да! Да! Полина затопала ногами. – Для кого вы бережете эти сокровища? Кому их отдадите? У вас никого нет! С собой рундук заберете? Хоть последние годы мы поживем по-человечески! В тепле, уюте, с полным холодильником! Поспим на дорогом постельном белье, а не на рваных тряпках. Забудем об экскурсантах! Пирожные! Я очень их люблю! И кофе настоящий! И чай не из пакетика, в нем труха, ни аромата, ни вкуса. Мне нужна новая юбка! И туфли! И сумка! И шампунь! И крем для лица! У меня ничего этого нет! Нет! Нет!!! Скоро умирать придется, а я так и не пробовала ничего вкусного! Не носила красивые платья! Ковалева замолчала. Анастасия Романовна не моргая смотрела на подругу. Все остальные тоже не произносили ни слова. В комнате стало тихо-тихо, и вдруг в этой тишине раздался голос: – Здрассти, я приехала! Глава тридцать седьмая Мы синхронно повернулись на звук. В дверях стояла Василиса, домработница Гортензии. Полина встряхнулась, как мокрая собака. – Что ты здесь делаешь? – Вот здорово, – удивилась гостья, – сама мне такую эсэмэску прислала, что я из дома как ошпаренная выскочила. Ковалева заморгала. – Я? Тебе? Когда? И… Полина осеклась, в разговор вступила Анастасия: – Василиса, дорогая, я прекрасно тебя помню. В детстве ты была младше меня, как тогда казалось, на целую жизнь, – в семнадцать лет я считала себя умудренной опытом женщиной. Когда я, студентка первого курса, приехала домой на летние каникулы, ты, Вася Бокова, школьница, взялась мне помогать, грядки копала. Я тебя обучала, как ухаживать за растениями. Дружбой наши отношения не назовешь, скорее это было общение педагога с ученицей. Потом ты повзрослела, поселилась в городе, редко приезжала в Агафино. Я удивлена, что ты поддерживаешь отношения с Полиной. Василиса сгорбилась. – Можно сесть? Ой! Какие красивые ювелирные изделия! Чьи они? – Мои, – сказала Погодина. – Можно посмотреть? – попросила незваная гостья. – А почему они такие тусклые? – Потому что Полина взяла драгоценности без спроса и зарыла в могиле Доти, – пояснила Анастасия Романовна, – да еще солгала мне, что их украл муж Зельды. Та привезла прах супруга и похоронила его на нашем кладбище. Да только на самом деле в могиле зарыли сундук с моими украшениями. Полина их частично продала и купила несколько квартир.