– Трык, брык, дрык, – попытался объяснить парень. – Тоже щелкнуло что-то? – предположила Ада. – Не знаю! – заныл Игорь. – Трык, брык, дрык. – Леся, ваша тетя дружила с женщиной по имени Зельда? – спросила я. – Фу, – поморщилась Николаева, – она цыганка. Не знаю, почему Ника с ней общалась. – Вы хорошо знаете Зельду? – встрепенулась Ада. – Я? Не очень. Она к тете домой редко приходила. Один раз меня вместе с Вероникой позвала на свой день рождения, – поморщилась Николаева. – В олдовый[3] ресторан. Салат оливье, мясо по-французски. Бээ. Цыгане поют. Ника пошла и меня заставила. Одни старперы там собрались, еще какая-то баба со странным именем, типа Фиалка. – Роза? – предположила Дюдюня. – Нет, – отмахнулась Леся, – это обычное, а у той женщины зашквар[4]. Сорен[5], не помню. Жрачка поносная. Зельда потом с цыганами петь пошла. Как они завели свое: «нанэ, нанэ», так она и выбежала, плечами затрясла, давай на их языке голосить. Музыканты ее целовать начали. Баба с цветочным именем мужу Зельды ехидно так сказала: – Твоя жена по-цыгански хорошо говорит. Он ответил: – Она все может, умница и красавица. – Что связывало твою тетю с Зельдой? – спросила я. – А… ее знает, – привычно выругалась Леся, – то ли они вместе учились, то ли потом познакомились. Мне наплевать! Дружили они, и все! Я в дела тети не лезла. Муж у Зельды мрачный. Он маг, предсказатель, астролог. Дурит народ по полной. Зельда с ним работает. И Вероника в той же ганге[6], люди к ней шли. Тетя прилично зарабатывала, не знаю, сколько точно… Олеся умолкла. – Что-то вспомнила? – обрадовалась Ада. – Если эта мерзотина не брехала, – задумчиво протянула девушка и показала пальцем на Игоря, – если этот обсосок правду выдал, то в офисе где-то занычены тысячи зеленых. Ника умерла. Значит, теперь все мое. Квартира, деньги, лавка! Можно сдавать ее, на аренде прилично навариться. – Последнее неосуществимо, – подрезала я крылья беспредельной жадности Олеси. – Фомина не владелица, она арендатор. И в права наследства вступают через полгода после смерти родственника. Вы не в курсе, с кем Вероника завела близкие отношения? Может, имя мужчины знаете? – Не-а! Она при мне его ни разу не назвала. Про валюту никто не знает, ее сразу забрать можно, – сверкнула глазами Николаева, – всем досвидос. Она вскочила и умчалась, прежде чем мы успели что-либо сказать. – Вы ее отпустили, – заныл Игорь, – это нечестно! Ада встала. – Когда Олеся нам понадобится, найти ее не составит труда. Я положила на стол свою визитную карточку. – Если кто-то из вас, братец с сестричкой, вдруг вспомнит что-то интересное, звоните. Глава девятнадцатая На следующий день мы с Никитой стояли у квартиры Фоминой. – Опять вы! – разозлилась Олеся, увидев нас на пороге. – Соскучились по общению, – улыбнулся детектив. – Не имеете права входить без ордера, – зашипела девица, – это моя частная собственность. – Ордера у нас нет, – заорал Никита, – понятые тоже не понадобятся. Просто поговорить хотим по-дружески. Дверь соседней квартиры приоткрылась. Наверное, там в прихожей находился любопытный человек. Олеся схватила Никиту за руку. – Входите, только не орите. Мы быстро вошли в прихожую. – Просторный холл, – одобрил Кит, – можно парочку шкафов поставить. Никита хотел сказать приятное владелице квартиры, но та не клюнула на его удочку. – Пришли о жилье побухтеть? – У нас к тебе просьба, – сказала я, – давай съездим в лавку Вероники и попытаемся выяснить, как это она «из-под пола выросла». – Если хотите грины отрыть, то их там нет, – отбрила Леся, – я все уже вчера обыскала и ничего не нашла. – Деньги принадлежали Фоминой, – напомнила я. – Какое мы к ним имеем отношение? Они ваши. Других родственников у Вероники Матвеевны нет. Вы уже вызвали агента? Олеся посторонилась. – Входите. Кого я вызвала? – Агента, – повторил Никита, – из похоронной конторы. На лице Леси появилось удивление. – Похороны! Тетю надо отвезти на кладбище! Я не подумала! – Хорошо, что мы напомнили, – сказала я. – Елки-палки, – огорчилась Олеся. – Сколько все это стоит? Гроб. И… что еще надо? – Место на кладбище, – уточнил Никита, – оно самое дорогое из всех расходов. Если пожелаете упокоить тетю на Ваганьковском, Новодевичьем, то там хоронят только в могилу к родственникам, но лишь через двадцать пять лет после последнего захоронения, хотя я могу ошибаться. А вот урны можно подхоронить сколько и когда угодно. – Стойте! – подпрыгнула Леся и убежала. – Спорю, что она помчалась накрывать чай для почетных гостей, тебя и меня, – хмыкнул Никита, – делает бутерброды с икрой. – Вот, смотрите, – закричала Леся, возвращаясь с небольшой книжечкой, – у Ники там родители, бабушка, дед и куча родни. Это может считаться местом для золы? – Прах кладут в урну, – на всякий случай уточнила я, – ее можно купить в крематории или заказать. – Агафино, – прочитал вслух Никита, – мемориальное кладбище. И телефон есть. Я вынула свой мобильный. – Димон, я пришлю фото. Узнай в конторе на погосте, можно ли захоронить у них урну к родне на участке. Потом я посмотрела на Олесю. – Сейчас мой коллега все выяснит. Если препятствий нет, то вам понадобится меньше денег. – Спасибо, – вдруг поблагодарила девушка, – не думайте, что я бессердечная. Просто неожиданно очень все случилось. И денег нет! Обыскала и квартиру, и лавку. Торговый центр работает круглосуточно, я там почти до утра копалась. Пусто. – Поняли, как Вероника из-под пола появилась? – поинтересовалась я. – Нет. Везде доски настелены. Они все целые. Игорь врун, – покраснела от гнева собеседница. – Вам одной трудно справиться со всеми хлопотами, – сказал Никита, – я могу пообщаться с агентом, сбить цену, договориться с рестораном. Мой приятель владеет кафе, я попрошу его организовать поминальный стол за минимальную плату. – Не знаю, кого звать, – смутилась Леся, – из подруг у нее одна Зельда. – Ваша квартира не выглядит нищей, – сказала я, – хороший ремонт. В прихожей дорогая итальянская мебель. – Да имелись у Ники мани[7], – всхлипнула племянница покойной, – она не скупилась, покупала что хотела. Не знаю, где ее нычка! Я села на диванчик под вешалкой.