Уинифред преувеличенно громко хмыкнула и открыла глаза, заставляя себя не моргать и не щуриться на свет. Из холла юноша притащил ее в большую комнату. Здесь было грязно и пусто. Дощатый пол, старые некрашеные стены, окна заколочены досками, а в оранжевом ореоле света от свечей плотным облаком висит пыль. Из мебели только два стула: к одному была привязана Уинифред, другой стоял напротив нее. Рядом валялись трость Стеллана и деревянная балясина. Стеллан до упора прижал тряпку, холодная вонючая вода заструилась по лицу Уинифред. Она зажмурилась и сжала губы. – Не ожидала? – негромко спросил юноша. Уинифред раскрыла глаза и сморгнула с ресниц влагу. Она подождала, пока Стеллан отойдет и сядет на свой стул, и начала медленно проворачивать запястья под веревкой. Идиот. Такие узлы она научилась развязывать в двенадцать лет. – Не ожидала, – честно призналась она и села прямо. Влажный компресс шлепнулся ей на колени. – Ты казался мне умнее. – Тебе ли говорить об уме? Да я обвел тебя вокруг пальца! Мистер Уоррен предупреждал меня, что ты восхитительно читаешь человеческие лица. К счастью, мне на руку сыграло то, что ты была вне себя от волнения, да еще и сгорала от лихорадки. – Он осклабился. – Может, ты и думала, что отлично держишься, но на тебе лица не было. Обмануть тебя оказалось проще простого. Уинифред изобразила легкое удивление, тем временем нащупывая руками кончик веревки. Жесткая, узлы будут крепкими, но не пластичными. – Значит, мистер Уоррен? Этого следовало ожидать. И как давно? – Со вчерашнего дня. – Стеллан встал, и она напряглась. – Это ведь ты убила старика в доках? – Я. Ты рассказал ему? – Конечно. И о вашем райском гнездышке тоже я сболтнул. Ты, наверное, уже и сама догадалась. Может, ты заметила – я специально оставил трость в корзине для зонтов. Так они его и нашли. Повезло, что он примчался так скоро, да еще и один. Уинифред стиснула зубы, чтобы не ляпнуть чего-нибудь опрометчивого. Стеллан хотел, чтобы она спросила его о Теодоре. Она видела это в его хищном нетерпеливом выражении, в нарочито небрежной позе. Он был прав в одном – паника и лихорадка затуманили ее рассудок настолько, что Уинифред не придала значения очевидному. Его нарочито громкие шаги в прихожей, поспешно отметенная версия с «Рассветом», откровенная небрежность – все указывало на одно. Но, к счастью, ее напасть уже отступила. Теперь пришла пора выбираться из ловушки, в которую она сама себя загнала. Уинифред нащупала свободное место в узле и принялась методично его расшатывать. – И зачем тебе Уоррен? – спокойно поинтересовалась она, хотя втайне хотела потворствовать желанию Стеллана и задать совсем другой вопрос. – Я же предложила тебе отличную сделку. – Уволь. Десять процентов? – Юноша со злобой пнул стул, и тот с грохотом опрокинулся на спинку. – Впрочем, я согласился бы и на это. Ничтожно мало, но меня убедили твои доводы, нежное личико и то, что Тедди все-таки мой друг. Но когда вы начали скрываться, недоговаривать? Когда ты умолчала об убийстве старика? Черт возьми, да ни за что на свете! – Он вдруг обернулся через плечо, и его глаза металлически сверкнули. – Я, кажется, говорил тебе, что приятнее иметь меня в союзниках, нежели во врагах? – Но зачем тебе Дарлинг? – Уинифред надменно вскинула голову. – Чтобы тянуть из него деньги? Стеллан ответил не сразу. Он рассматривал пол, размышляя над ответом, и наконец нахмурился и заговорил: – Да нет же. Он понравился мне, этот дурачок. Признаться, поначалу я заприметил Тедди как богатого наследничка – без семьи, но с огромным потенциалом. Но он быстро пришелся мне по душе, знаешь? – Он остановился, поднял опрокинутый стул и оперся руками о спинку, рассматривая Уинифред. – Конечно, знаешь. Уверен, ты тоже его не за красивые глаза оценила. Разумеется, в клубе с ним не посидишь – на деньги не играет, толком не пьет, а чуть что – бросается строчить письма сестрице. Но, знаешь, он добрый малый. Рядом с ним начинаешь чувствовать, будто для тебя не все потеряно. Будто сам чего-то стоишь. Глупое чувство, но меня оно успокаивает. У Уинифред сдавило горло. Хуже всего было то, что она действительно понимала, о чем говорит Стеллан. – Так зачем же ты предал его? – сухо спросила она. Молодой человек презрительно прищурился. – Он предал меня первым. Он предал меня еще в тот момент, когда предпочел мне тебя. Наивный дурак! А ты? – Стеллан пренебрежительно фыркнул. – Отполированная до неузнаваемости – тебя и за живого человека-то считать сложно! Ты так отчаянно пытаешься стать настоящей леди, что чем дальше, тем смешнее за тобой наблюдать. Думаю, с твоими мозгами давно пора было понять, что выглядишь ты просто нелепо. Да, ты великолепная актриса, признаться, иногда я даже забываю, что ты выползла из самых низов. Но не нужно воображать, будто ты в состоянии вытравить приставшую к тебе грязь. Тебя не спасут ни показной лоск тех тряпок и висюлек, которыми обвешивает тебя Тедди, ни твои манерные интонации. К твоему милому голоску навсегда пристал трущобный говор. Так вот оно что! Дело в задетой гордости! – Бьюсь об заклад, тебя это бесит, потому что я и тебе нравлюсь. – Уинифред склонила голову набок и жеманно улыбнулась. – Тебя бесит, что тебе нравится девушка из низов. Дешевая актриса, обвешанная бриллиантами. Так ведь? Стеллан натянуто улыбнулся, но она видела, как у него играют желваки. – Вздор, – со смешком бросил он. – Ты сама осознаешь, что говоришь? Как ты могла понравиться мне? Уинифред ослабила узел настолько, что при усилии смогла бы высвободить кисть. Пожав плечами, она откинулась назад. – Это ты мне скажи. Не ты ли умолял поцеловать тебя вчера? Дать обещание… как там? «Вспомнить о друге»? У юноши заалели кончики ушей, а лицо приобрело очень опасное выражение. Оно напомнило Уинифред загнанного зверя. – Я не умолял, – резко возразил он и вдруг, будто о чем-то вспомнив, ухмыльнулся. – И потом, зачем мне какая-то бедняжка из трущоб, когда я и так уже счастливо помолвлен? От неожиданности Уинифред на мгновение замерла. Стеллан, внимательно следивший за ней, заметил ее удивление и рассмеялся с изрядной долей самодовольства и дерзкого цинизма. – Принимаю поздравления! Извини, что не позвал на торжественную церемонию, но обязательно жди приглашения на свадьбу! – Ты помолвлен? И давно ли? – скептически поинтересовалась Уинифред. Веселье Стеллана дало ей возможность протиснуть через петлю узла самое широкое место кисти. – С сегодняшнего вечера, – промурлыкал юноша, явно наслаждаясь тем, что ему удалось сбить с нее спесь. – Оказывается, помолвка – это так увлекательно! Я всегда знал, что стану семейным человеком! – И кто же счастливица? – О, ты ее знаешь! Красавица, умница, отъявленная гордячка и, не побоюсь этого слова, истинная эмансипантка! Увы, даже ей суждено было пасть жертвой моих чар! Этого не может быть… Игнорируя боль, Уинифред одним движением высвободила руку и едва не застонала – жесткая веревка содрала ей кожу. – Ни за что не поверю, что мисс Саттон добровольно приняла твое предложение. Как ты ее принудил? Улыбка Стеллана чуть увяла. – У меня были весьма веские доводы. Мистер Уоррен – не единственный старик, которого я вчера навестил. – Ты пошел к ее отцу? – с отвращением уточнила она. – О, не нужно брать этот осуждающий тон – ты сама проворачивала вещи похуже этой! Я пришел к мистеру Саттону и слегка… ну, приукрасил действительность. Узнав, что Эви позволила себе возмутительную распущенность, старик чуть душу Господу не отдал! Стеллан с нескрываемым весельем рассмеялся, и Уинифред поморщилась. – Ручаюсь, он готов был отписать мне половину своего дохода, только бы я взял в жены его непутевую дочурку! Главное, что она усвоила в общении со Стелланом, – ничто его так не забавляет, как реакция людей на собственные выходки. Как же он наслаждался ее гневом на балу – тогда, когда напоил Дарлинга! Зато холодная логика просто выводит его из себя. – Умно. А что Эвелин? – А что с ней? Уинифред сделала вид, что пожимает плечами, а сама за спиной сняла петлю со второго запястья и подоткнула пустой узел под себя, чтобы он не свалился на пол. Теперь ее руки были свободны. – Согласие отца еще не означает согласие невесты. Как ты заставил Эвелин согласиться выйти за тебя? Стеллан сморщил нос – ей показалось, что он немного смущен. – Я… признаться, не слишком этим горжусь. Я сказал, что убью Тедди, если она не даст согласие. Но, клянусь, у меня такого и в мыслях не было! Я просто хотел ее припугнуть. – И с чего бы ей пускать насмарку собственную жизнь ради Дарлинга? – Ты недооцениваешь силу их взаимной привязанности. – На лице у юноши появилось отстраненное выражение. – И, думаю, есть в Тедди что-то такое, отчего мы все готовы положить жизнь за него, правда? – Но ты отдал его Уоррену. Ты хоть представляешь, что он с ним сделает? Стеллан махнул рукой и невольно бросил взгляд на дверь. Уинифред догадалась, что он ожидает прибытия людей Уоррена. Может, и его самого. Как мило, что он развлекает ее беседой. – Ничего он не сделает. Просто вытряхнет родительские деньжата. В крайнем случае украсит парой ссадин. – И это ты называешь «положить за него жизнь»? – с отвращением спросила Уинифред. Теперь она просто теряет время. Она придумала, как справиться с физически более сильным Стелланом, и приготовилась было уже привести свой план в исполнение, как юноша вдруг сказал: – Я эгоист. Пока его жизни нет прямой угрозы, мне, в общем-то, все равно. Сегодня все наконец-то закончится, я получу свои денежки, и мы с моей милой невестой уберемся восвояси. Ты знаешь, что у Саттонов есть просто отменное имение в Гэмпшире? Уинифред замерла. Сегодня наконец-то все закончится. Может, Стеллан и не верит в это, но Уоррен убьет Дарлинга. – Разумеется, на твой счет я беспокоюсь гораздо больше, – протянул он и с преувеличенным интересом принялся изучать собственные ногти. – Теперь, когда мистер Уоррен знает о Тедди, письме и убийстве того старика, вряд ли ты отделаешься легким выговором. Впрочем, я мог бы помочь тебе сбежать, если бы ты… – О письме? – резко спросила Уинифред, невольно подаваясь вперед. – Что ты имеешь в виду? Юноша осекся и в замешательстве поглядел на нее. – Письмо о компании, которое ты подделала. – Откуда ты о нем знаешь? – Откуда… Ах да! Сделав вид, будто он только этого и ждал, Стеллан с ленивой грацией запустил руку в карман и вынул… ее веер. С резной костяной ручкой, украшенный мелким кружевом ручной работы. Тот самый, который она оставила на кресле в кабинете лорда Уилкиса в свою первую встречу с Теодором. Вот только голос собеседника виконта принадлежал не Стеллану.