Перезвонить хотелось хотя бы из любопытства, но после вчерашнего она поневоле засомневалась. Она почти поверила в его рассказ о подставе – действительно было на то похоже. Но Петя... У нее до сих пор стоял перед глазами тот разгромленный кабинет, и в носу щипало от противного запаха разлитых химикатов, смешанных с кровью. И Игорь посреди всего этого... Его ведь никто не просил Петьку искать, зачем тогда? Вот только если он действительно оказался на месте убийства случайно, Зельницкому это в жизни не докажешь. Может, все же перезвонить? Вдруг он и впрямь ни при чем? Да еще и тигры эти... - Лер, ты меня слушаешь? Она вздрогнула. Мелькнула мысль извиниться, но быстро погасла. Нет, Ник, давно уже не слушаю. А ты опять не заметил. - Не выспалась что ли? Я всегда говорил, что твоя работа тебя погубит. Ну что в ней хорошего-то? Обложилась бумажками своими и сидит, строчит что-то... - Нет, просто... – на комментарии о своей работе она предпочла не обратить внимания. - Просто что? На работе этой твоей проблемы или что? - В каком-то смысле. Рассказывать одновременно хотелось и не очень. Лера знала, что Ник ее все равно не поймет, но желание заткнуть его хотя бы на пять минут перевесило. - Если вкратце, я стала свидетелем преступления. Невольно. Ник поменялся в лице: мечтательное выражение испарилось, как по волшебству, глаза округлились, лицо покраснело. Он стал похож на вытащенную из воды рыбу – так же смешно и беззвучно хлопал ртом и таращился. - Свидетелем? Чего? - Убийства, говорю же. Он охнул, вскочил, словно его ударили, и заметался по кухне, то и дело хватаясь за голову и чуть не вырывая волосы. Лера наблюдала за ним с чувством мстительного удовлетворения. - Я говорил, что твоя работа до добра не доведет?! Говорил?! – Ник заорал так, что ей показалось, что на улице вот-вот от шума включится автомобильная сигнализация – как при грозе. – Что дальше будет? Тебя убьют или посадят? - Да не говори чепухи, – разозлилась Лера. – Я не видела ничего, и потом, ты же ничего не знаешь... - И знать не хочу! – заорал Никита пуще прежнего. – Никто ведь не станет разбираться, кто кого убил, за что и почему, посадят первого попавшегося! - Там уже разбираются. И не все так просто. - Вот и пусть разбираются, только без тебя! Ты уже и так дел наворотила. Нет, ну это же надо, а! У всех жизнь, как жизнь, а ты как всегда, все в пекло лезешь, эксклюзив тебе подавай! Слышать про все это противно! Все, хватит! Главное, что показания дала, а полиция пускай ищет виновного. - В этом и дело. Я не уверена, что обвиняемый человек виновен. - Я что-то пропустил?! Ты за эти три недели стала адвокатом? – разъярился Ник. - Нет, но там все как-то уж очень странно. Слишком гладко все, понимаешь? И место убийства, и мотив, и свидетели есть, но не бывает ведь так! - Тебе откуда знать, как бывает, а как нет, а?! Если следователь сказал, что виновен, значит, виновен. Все, точка. Тебе надо было дать показания, ты их дала, свой долг перед отчизной выполнила. Сиди себе дома и не лезь туда, где ни черта не понимаешь! - Да не мог это он быть! Кто меня тогда под машину толкнул, если он в тот момент в полиции был? О сказанном пришлось пожалеть сразу же. - Так... – Ник с шумом втянул носом воздух. – То есть на тебя уже покушались. Все, Лерк, доигралась, я тебя поздравляю. Куда ж ты лезешь все время, все приключения себе на одно место ищешь, да?! Я смотрю, поиски успешны, как никогда! Попробовала себя в роли детектива, мисс Марпл ты недоделанная? - Никит, успокойся и сядь. Она сказала это спокойно и тихо, но Ник тут же сел, почуяв в ее тоне незнакомые угрожающие нотки. - Прекрати истерику, – повторила Лера. – Я ничего не видела. Обо всем, что было, следователю уже рассказала. Я ничего не знаю, ясно тебе? - Ты понимаешь, что он может вернуться? – побелел вдруг Ник, вконец утратив все свое счастливое настроение и внешний лоск. – Он от тебя не избавился... Ты ему нужна, и неважно, понимаешь ты, зачем, или нет. Господи, вот ведь угораздило меня с тобой связаться, знал ведь, что ничем хорошим это не кончится!.. - Тебя никто не держит, – холодно напомнила Лера. Вновь заметавшийся было по кухне Ник замер. - А знаешь, ты права, – вдруг согласился он. – Нам, наверно, лучше разойтись, пока не поздно. Не хватало еще тебе и меня во все это впутать. Вдруг тебя уже под окнами караулят, а тут я... Он что-то забормотал себе под нос, как полоумный, а Лера прищурилась, пытаясь понять, что в нем нашла полтора года назад. Собрался Ник в рекордно короткие сроки, запихав все свое барахло в пять полиэтиленовых пакетов – в довесок к той сумке, с которой приехал. Не забыл даже про ванные принадлежности и постиранные носки, за три недели успевшие покрыться тонким слоем пыли. Собирался он методично и поспешно, проверяя и перепроверяя все шкафы, полки и ящики – лишь бы не навести возможных преследователей на свой след. Лера наблюдала за ним с насмешкой, в конце концов, скрывшись в кухне. И без того холодный кофе остыл окончательно. Она вылила ледяную жижу в раковину, ополоснула водой кружку Ника, убрав ее в дальний угол шкафа, и сыпанула себе ложку какао. А, если правда, чего она с ним связалась? Помощник из него был никакой – ни по дому, ни в жизни. Надежным у него был только доход на работе – той самой, напряженной, которой ее все время попрекали, но ведь и она сама тоже работала, и денег ей хватало. Так получилось, что она привыкла во всем полагаться на себя. Ей не на кого было рассчитывать, ни родителей, ни друзей, даже Ник ей не был соратником. Как говорил товарищ генерал Маргелов перед своими десантниками: «Никто, кроме нас». Ну и зачем он ей тогда, если она и без него вся такая самостоятельная? Заряжавшийся мобильник ожил звонкой трелью, высветив тревожно знакомый номер. - Валерия Сергеевна, добрый день, это Егор Ильич... Лера похолодела. Неужели Ник был прав, и Зельницкому легче повесить все на нее? Если так, ей уже никто не поможет... От сердца немного отлегло, когда следователь попросил подъехать, ответить на несколько вопросов и вполне спокойно попрощался. Когда Ник спустя минуту заглянул в кухню, ехидно улыбаясь, она стояла и гипнотизировала взглядом телефон. - Что, полиция звонила? А я предупреждал! Помяни мое слово, они к тебе еще прицепятся! Если, конечно, тебя не убьют раньше. - Будешь уходить – ключи оставь на столе, – прошипела в ответ Лера, прошла в ванную, хлопнула дверью и расплакалась. За эти дни она уже столько раз поминала нелестными словами Кузнечика, что становилось стыдно, но не злиться на него было невозможно. Все равно ведь выдал в номер статью из своих запасов, неужели сразу так нельзя было? Она бы спокойно встретилась с Громовым в следующем месяце – если, конечно, его к тому времени не посадили бы – но, по крайней мере, она бы во всей этой истории замешана не была!.. Глянув на себя в зеркало, Лера вытерла слезы и быстро умылась холодной водой. Нет, нельзя так думать, Игорь такого не заслужил. Да и она тоже хороша... Борис Петрович всегда давал ей только интересные – в первую очередь, ей самой – задания. И если он отправил ее в цирк, то только из благих побуждений. И потом, разве ей там не нравилось? Разве не поражала атмосфера, не радовали люди? Разве не доставляли ей удовольствия посиделки с дядей Мишей и Игорем? Вот только наедине с Громовым Лера чувствовала себя неуверенно и как-то странно. Когда готовилась к встрече, представляла себе очередную зазнавшуюся «звезду», пусть и всю из себя таинственную, а он оказался обыкновенным, немного угрюмым человеком со своими проблемами и заморочками. И эта обыкновенность ее и поражала. Когда она вышла из ванной, Ника уже не было. Связка ключей сиротливо лежала на обеденном столе. Что ж, ну и скатертью дорога! Лера глубоко, полной грудью вздохнула и улыбнулась. Жили ведь как-то до встречи с ним, проживем и теперь. До назначенной встречи со следователем оставалось еще несколько часов, и она решила затеять быструю уборку – после сборов Никиты в квартире остался полнейший бардак, словно собирался не здоровый взрослый мужик, а толпа неразумных детишек в садике, которым слово «порядок» еще в принципе незнакомо. Она раскрыла шкафы, вытряхнула оттуда всю одежду вместе с убранным к стенке постельным бельем и принялась разбирать сложенные вещи. В воздухе запахло кашемиром, выстиранным хлопком и шерстью. Среди ровных стопок блузок и свитеров обнаружилось сложенное платье, купленное год назад где-то заграницей. Кажется, это было на Новый год, когда они с Ником уезжали в Таиланд. Лера ненавидела Таиланд – для нее там было слишком жарко, слишком влажно, да и насекомых там обитало хоть отбавляй. Ей до сих пор становилось не по себе, когда она вспоминала огромного рыже-коричневого таракана, дожидавшегося их на постели в снятом в аренду домике на побережье. И платье ей это тоже не нравилось. Пестрое, в традиционной яркой расцветке, с кружевной полосой, спускавшейся с одного плеча почти до пола, на которую она все время наступала. Покупал его, к слову, тоже Ник – так же, как и путевки. А ей было неловко возразить – ведь он же старался, выбирал... Платье без сожалений отправилось в мусорный мешок. Компанию ему вскоре составили сувениры, привезенные из их совместных поездок – по большей части, расписные статуэтки и подставки с благовониями, от которых у нее начинала болеть голова. И только после того, как пакет с выкинутым барахлом оказался туго затянут и оставлен перед входной дверью, Лера с ощущением полного морального облегчения отправилась собираться. Начавшийся дождь застал ее уже в дороге, почти на подступах к отделению. Она выехала заранее на случай возможных пробок. Пробок не застала и теперь маялась без дела, катаясь по ближайшим улочкам. Выходить из машины в холод и сырость – черт бы побрал такое лето! – не хотелось совершенно, но время уже поджимало, и Лера, вздохнув, заглушила мотор среди полицейских машин. Пятнистый зонт насмешливо смотрел на нее из сумки, шевеля складками на ветру от кондиционера. Дежурный на посту указал ей нужный кабинет, но, только свернув в коридор, Лера услышала громкие голоса, будто кто-то с кем-то ругался, и мгновение спустя ей навстречу из кабинета вылетел мужчина, сжимая в руках дорогой кожаный портфель. Его лицо показалось ей смутно знакомым, но имя она вспомнила лишь, когда он полностью поравнялся с ней и хмуро на нее глянул из-под густых темных бровей. - Простите, вы Геннадий? - Да, я Геннадий, здравствуйте, Валерия Сергеевна, – бросил он и обернулся на кабинет, из которого только что вышел. – Вы много слышали? - Почти ничего, я только пришла. Что-то случилось? Геннадий провел ладонью по бритой голове и тяжело вздохнул, в тусклом свете под его глазами пролегли глубокие тени, словно он всю ночь не спал. Впрочем, Лера подозревала, что так оно и было. - Громова арестовали до выяснения обстоятельств. В подписке о невыезде даже отказали, говорят, все против него.