— И-и-и-и меня тоже, — не согласился брюнет. — Очшень крас-с-сивый идиоти… тьфу! Лохматый прав, краткие термины удобнее. Очень красивое имя! — В дупель… — констатировал Ксан. — Скажи ты ему имя, может, отстанет. А то войдет в маниакальную фазу, еще буянить начнет. Оно нам надо? Все равно не вспомнит, как протрезвеет. — Номер не дам, — на всякий случай непримиримо поджал губы Кпинга. — Эй, ты… короче. Баад меня зовут. Баад Умбрайя-Ганджу. — Баад Умбрайя-Ганджу! — на удивление четко повторил за рыжим незваный гость. — Тоже крас-сивое имя… Ладно, я пошел. Спрошу у лохматого пароль на следующий уровень доступа… Гость развернулся и шагнул обратно в сторону телепорта, не обращая внимания на слегка офигевших от такого поворота хозяев. Уже почти скрылся в подпространстве, но вдруг затормозил и наполовину высунулся обратно: — Чуть не забыл… ик. Ты с-самец или с-с-сам-мчка? — Че?! — окончательно охренел Кпинга. — А, ладно… ща сам посмотрю… постой с-секундочку на месте… как там… у самочек вогнутое, у самцов выпуклое… или наоборот? Не… — «Коньяк» вытянул в сторону своей жертвы раскрытую ладонь и пошевелил растопыренными пальцами, словно щупал воздух. — Да ты окончательно страх потерял, псих?! Пшел вон! — заорал Баад, инстинктивно прикрывая ладонями «выпуклое». И даже не обратил внимания на тихо сползающего по косяку друга, который трясся от беззвучного хохота. — Пароль неверный, да?.. Ладно-ладно, уже пшел… самец. Как интересно… И гость окончательно растворился в подпространстве. Не вышел. Не телепортировался. Растворился туманом. Глава 4 — Сколько ты выпил? Тугой ком из одеял невнятно замычал и скинул размытый мыслеобраз. — Сколько-сколько?! Ты охренел?! — Ш-ш-ш-ш-ш! — раздалось из-под подушки. — Ради пустоты, не ори так… Моя голова-а-а-а… у тебя есть что-то… что уберет эту боль?! Что это вообще? Откуда? Зачем?.. — Есть, — злобно пробурчал Прародитель. — Есть верное средство. Топор! — То есть, если отделить эту часть тела, мне станет лучше? — слабым голосом поинтересовался Дженсен. — Тогда дай… где этот топор? Или я могу сам… — Тьфу! — с чувством выдал Прародитель, обнаруживший в собственной спальне, в самом защищенном и секретном холостяцком уголке призмы, пьяного в дымину пришельца. — Черный юмор при тебе лучше не практиковать. — Почему мне так пло-о-охо?.. — заныл новоявленный алкоголик, садясь в постели и сжимая растрепанную голову руками. — Ты не сказал, что в твоей призме бывает так… так… отвратительно! — Пить надо меньше! — яростно-ехидно выдал Прародитель. — Спирт, в твоем случае — коньяк, это легкий яд. Когда его пьешь немного — он греет и веселит. А если налакаться, как это сделал ты, то последствия не заставят себя долго ждать. Вот сколько ты выпил? Две бутылки? Три? — Э-э-э-э… — Дженсен свел глаза к переносице, пытаясь добыть из мутных глубин похмелья более-менее внятное воспоминание. — Двадцать… или тридцать. Или… не помню. — Сколько?! — Присевший было в кресло Прародитель взлетел от злости едва не под потолок. — Где ты вообще столько взял?! В том баре его в лучшем случае было бутылки три… специально для меня и моих гостей. И ты все выжрал, а потом? Прародитель нахмурился и почесал в затылке, пытаясь разобраться в этой загадке. Мало ли, может, это швейное недоразумение просто считать не умеет или умеет генерировать коньяк прямо из воздуха. Хотя нет, это вряд ли… И вдруг его глаза расширились, а взгляд преисполнился страшного подозрения. — Постой… для тебя ж нет преград, а по «запаху» ты хоть меня найдешь, хоть… мою заначку?! Мой коньяк!!! Ах ты, падла междумирная… прорва ненасытная! Мало тебе! — Не ори-и-и-и…. — закрыв уши, застонала «падла междумирная». — Буду орать! Мой коньяк! Мои настойки! Я их столько веков собирал и хранил! Там есть… были раритеты времен моих первых потомков!!! Ты хоть представляешь, сколько они стоили?! — Не представляю. — Брюнет был сейчас согласен на всë, лишь бы лохматый перестал орать. Помимо головной боли, в теле появилась странная ломота, но он старался не обращать на нее внимания. — Но было очень вкусно… и очень весело. Я брал только те бутылочки, которых зовут как меня, — показал он пустую емкость от уже печально известного коньяка. — Ы-ы-ы-ы! — Прародитель схватился за голову и застонал как от сильной зубной боли. — Ы-ы-ы-ы!!! — У тебя тоже это… похмелье? — Дженсен ощутил что-то вроде сочувствия, передернув плечами от холода. — Да, это очень неприятно… оно еще долго будет болеть? — Пока я ее тебе не оторву!!! — все еще разорялся Прародитель. — О… без топора? А давай прямо сейчас? Не могу уже… оу!!! — Он вдруг вскочил и стремительно растворился в воздухе. А через секунду со стороны санузла донеслись весьма характерные звуки, свидетельствующие о том, что к похмелью подключился и желудок незадачливого алкоголика. Примерно минут через двадцать мрачный Прародитель, сидя в кресле, наблюдал за тем, как несчастный Дженсен пытается окуклиться под одеялом и стонет: — Ужасное тело, ужасное, ужасное… зачем ты заставил меня стать именно этой вариацией? Такое хрупкое и незащищенное… кха… — Затем, что никакое тело столько алкоголя не выжрет без последствий, — ехидно хмыкнул потерпевший. — Значит, так… Следующие полчаса брюнет, жалобно поскуливая и всë больше кутаясь в одеяло от озноба, выслушивал обширную, развернутую и прочувствованную лекцию о вреде пьянства для неокрепших мозгов. — Но ты сам его пи-и-ил! — не выдержал в конце концов бедолага. — Но не тридцать бутылок за раз, это во-первых. И что позволено взрослому разумному существу, то не позволено молокососу с ветром в башке! — Я старше тебя! — попробовал возмутиться Джен, но тут же опять с оханьем схватился за виски. — А твоему телу трое суток! Оно чистое, почти невинное, не вдыхавшее смрада города и не евшее токсинов… хм… тебе, наверное, надо было сначала эти… как их… прививки сделать? И… ржа… — Пчхи! Ой. — Дженсен передернул плечами, но еще больше закутаться у него просто не выходило. — Нет-нет-нет, не говори мне, что…Только этого не хватало!!! Где ты шлялся, помимо бара и моей заначки?! — ПЧХИ! ПЧХИ! А-А-А-АПЧХИ! — Да чтоб тебя! Нет, погоди, ты ж столько выпил, что у тебя там спирт вместо крови, никакой вирус не выживет! — запаниковал мужчина. — Холодно… нет, жарко! И голова болит… и горло болит… всë болит! А-а-а-а, сделай что-нибудь! Я щас развоплощусь и… — …И не видать тебе прядильщика. Второй раз мембрана межреальности тебя не пропустит, — быстро сориентировался Прародитель, останавливая Дженсена. — Мой прядильщик! — Швей было оживился и даже высунул из одеяла нос. Но тут же сник и заныл: — Хочу моего прядильщика… хочу… он такой… рыжий… я даже код узнал… — Температура растет на глазах, — мрачно констатировал Прародитель. — И что мне с тобой делать? — Хочу… — Дженсен аномально быстро уплывал в болезненный бред, и вокруг его тела начали закручиваться воронки развоплощения, — Прядильщика… — Э-э-э! — всполошился Прародитель. — Не смей! Ах ты ржа… Щас ведь выскользнет, и обратно я его уже не затащу! Столько эпох рже под хвост! Так… надо его заякорить. Эй! Э-эй! Как зовут твоего прядильщика? — Он рыжий. И громкий. Самец… потому что выпуклый, а не вогнутый… — Речь брюнета становилась всë невнятнее. — Имя скажи! Нет, не так! Какой у него идентификационный код? — Имя красивое… красивое имя… Баад Умбрайя-Ганджу. — Кто?! Эм-м-м… н-да. — Прародитель озадаченно приподнял брови и почесал в затылке. — Даже не знаю, поздравить тебя или посочувствовать… Хотя о чем это я! Для начала тебя надо тут удержать. А Баад… эх, Баад. — Прародитель обратился куда-то в пространство: — Прости, парень, я всё понимаю про свободу воли и даже поддерживаю, но… сейчас тебе придется поработать любимой мамочкой для своего будущего Мастера. Ради спасения этого мира, как бы пафосно это ни звучало. Мужчина подхватил на руки кокон с иномирным существом в одеяле и открыл телепорт. — Заодно и другу твоему дело найдется. Не зря ж на нелегального лекаря обучался. А нам в клинику нежелательно… Глава 5 — Ы-ы-ыхы-хы-хы-хы-кфхы-хы… — Зефирка едва не подавилась печенькой, и ее Топору пришлось отбирать у девушки опасное лакомство. — Прожуй, потом смейся, — пробухтел он, заботливо поправляя пушистую розовую подушечку с кошачьими мордочками у жены под спиной. — А ты диагностируй нормально, вместо того чтобы байки травить! — напустился он на праправнука, водившего специальным сканером вокруг небольшого, аккуратного Зефиркиного животика. — Много ты понимаешь, — хмыкнул Эмеичи. — Хорошее настроение мамочки — первый залог правильного развития беременности. — Ты меня поучи еще детей рожать, — фыркнул Кетцалькоатль. — Закончил?