– Ну и жарища у вас тут. Давно так палит? – Наверное. Я не часто бываю на улице. Ты же знаешь, все время пропадаю в мастерской. У меня много работы. Только закончу одну картину, а в голове уже возникла другая. И так без остановки. – А ты не думаешь устроить выставку? – Пока нет. Не испытываю такой потребности. Главное – моральное удовлетворение. – Морального удовлетворения не бывает без материального. Тебе нужно выставляться. Люди будут покупать твои картины, ты сможешь получать за них деньги. Ты прославишься. Мы еще поговорим об этом. – Женя художница? – как-то слишком любезно поинтересовалась Светлана и приветливо взглянула на меня. – Художница. Только упорно не хочет показывать свои работы. Я поставлю на этом добровольном затворничестве жирную точку. Когда мы въехали в наш коттеджный поселок, Светлана открыла рот и с восторгом рассматривала навороченные, дорогие дома. – Боже мой, живут же люди! – вслух удивлялась она. – Да, здорово. Тут живет продвинутые, обеспеченные люди с толстыми бумажниками, – засмеялся Роберт. – Скоро приедем. – Твой отец был богат? Почему ты никогда мне о нем не рассказывал? – Потому что я почти с ним не жил. Еще ребенком он отправил меня в Англию, а потом предоставил полную самостоятельность. Мне захотелось сказать Светлане какую-нибудь гадость, но я все же смогла себя сдержать и промолчала. – Добро пожаловать домой, братишка, – наигранно улыбнулась я, как только мы въехали в ворота. – Спасибо, – чуть было не прослезился брат и обнял меня. Я искоса следила за реакцией его невесты. Светлана смотрела на дом такими восторженными, сумасшедшими глазами, что я даже ненароком подумала, не потеряла ли она рассудок. Девушка нервно курила, сбрасывая пепел прямо себе на туфли, щеки ее пылали – в общем, казалась тяжелобольной… Чуть наклонившись к Роберту, я спросила его: – Ты уверен, что с твоей будущей половиной все в порядке? Роберт бросил на свою спутницу любящий взгляд. – Я уже и сам отвык от всего этого, – кивнул он на дом и весело мне подмигнул. – Ничего, привыкнешь, – задумчиво сказала я и закрыла ворота. – К хорошему привыкаешь быстро. Вот к плохому трудно привыкать. – Отомкнув замок, я гостеприимным жестом пригласила брата: – Проходи и вспоминай. Роберт сделал несколько шагов, остановился и спросил: – Женька, где здесь свет включается? Темнотища, с ума сойти! – Ах, свет… Я прошла вперед и щелкнула выключателем. Гостиная озарилась ярким светом, люстры за играли множеством разноцветных огоньков. – Просто я никогда не включаю свет, – сказала я и с грустью посмотрела на стоящий на столике подсвечник. – Ты что, сестренка?! Как можно жить без света? Такая девица-красавица, а сидит в темнице! – засмеялся Роберт и поставил сумку на пол. Не долго думая, он подошел к окнам, открыл рольставни. В гостиной стало так светло, что необходимость в искусственном освещении отпала. Я нервно прикусила губу, но не подала виду, что меня сильно задел этот хозяйский жест. Роберт стал подниматься по лестнице, и я не выдержала, крикнула ему вслед: – В мою мастерскую не ходи! – Хорошо! – откликнулся брат. – Вы что, рисуете свои картины в темноте? – ехидно поинтересовалась Светлана и надменно посмотрела на меня. – Рисуют дети в школе, а я пишу, причем довольно профессионально. Роберт остановился напротив «портрета» отца и недоуменно посмотрел на меня. – Женька, а это кто? Демон, что ли? – Демон, – совершенно спокойно ответила я и в знак подтверждения кивнула. – Ну и чучело! От таких картин, да еще в темноте, может крыша поехать. Я смотрю, тебя одолевают какие-то ненормальные фантазии. Хотя, знаешь, в этом чудовище что-то есть… – Что именно? – оживилась я. – Это чудовище тебе кого-то напоминает? Скажи, на кого оно похоже? – Не знаю, – Роберт пожал плечами. – Это отец, – спокойно сказала я. – Отец?! В голосе брата прозвучало неподдельное удивление. Он еще раз посмотрел на картину и остановил свой взгляд на мощном, темно-красном фаллосе. – Это его член, – так же спокойно ответила я на его немой вопрос. Роберт попытался перевести разговор на другую тему. – Женька, тут почти ничего не изменилось! – Он бегом спустился по лестнице. – Как знать… – тяжело вздохнула я. Буквально через несколько минут мой братец взял инициативу в свои руки: отнес вещи в спальню для гостей, переоделся в объемные шорты, обосновался на кухне и принялся готовить праздничный обед. Светлана облачилась в домашний халатик и с удовольствием помогала ему. Посмотрев на эту идиллию, я почувствовала себя лишней и удалилась в мастерскую. По понятным причинам работа не шла. Все закончилось тем, что я разбросала кисти, пролила пару банок с краской и, не выдержав, ушла в свою комнату. Мой братец решил идти напролом, сразу показал, кто истинный хозяин в доме. Уже успел побывать в моей спальне и распахнуть окна. На постели лежала небольшая розовая коробка, перевязанная красной ленточкой. Развязав ленточку, я открыла крышку и извлекла ярко-красное шифоновое платье. Платье оказалось впору и подчеркивало все достоинства моей фигуры. Чересчур смелое декольте, обнаженная спина – вырез до самых ягодиц… Вполне в стиле моего брата. Когда мы были детьми, он наряжал меня в различные куски тканей, косынки и прочую ерунду. При этом я всегда была госпожой, принцессой, а Роберт – моим верным кавалером. Однажды отец застал нас за этим занятием, ему это не понравилось. В тот момент Роберт закутал меня в какую-то длинную косынку и по-детски поцеловал в шею. Отец немыслимо озверел, оттолкнул Роберта, влепил ему хороший подзатыльник и посмотрел на меня с ненавистью. – Такая маленькая, а уже шлюха, – произнес он злобно и закрыл меня в комнате. Вскоре отец отправил Роберта на учебу в Англию, и с тех пор я никогда больше его не видела. Никогда, до сегодняшнего дня… Встав у зеркала, я грустно посмотрела на свое отражение. Потом достала тональный крем: мне хотелось закрасить свою неестественную белизну. Наложив крем, я сама себе показала язык. Вот так-то лучше. Когда разгребу навалившиеся на меня заботы, обязательно схожу в солярий. Только бы разобраться с наследством… В этот момент открылась дверь, и на пороге моей спальни нарисовался Роберт. Он окинул меня взглядом и покачал головой: – Да ты просто сокровище! Если бы я не был твоим братом, обязательно начал бы за тобой ухлестывать. Я тщательно выбирал для тебя платье. Объездил кучу магазинов. Мне хотелось видеть тебя такой, какой я вижу сейчас. Я пристально посмотрела на него и сквозь слезы сказала: – Спасибо. Мне никогда никто не дарил подарков. Кроме отца… – У тебя что, нет молодого человека? – Нет. – Но почему? – Давай я не буду отвечать на этот вопрос. – Хорошо, если не хочешь, не отвечай, но кавалера я тебе обязательно найду. В этом можешь не сомневаться. – Роберт поспешил перевести разговор на другое: – Женька, пошли к столу. Мы со Светкой решили устроить пир и наготовили всякой вкуснятины. Как-никак не виделись с тобой черт знает сколько лет! Даже не помню сколько, но знаю, что очень много. Когда я уезжал, ты была совсем ребенком. Такая озорная, красивая девчонка с огромными глазищами… Я постаралась сдержать выступившие слезы, подошла к брату и тихо сказала: – Что ж, пойдем, а то твоя половина заждалась. Роберт взял меня за руку: – Женя, если у тебя есть молодой человек, пригласи его на обед. Вчетвером нам будет намного веселее. Мне бы хотелось, чтобы ты не чувствовала себя одинокой. – У меня нет молодого человека, – резко ответила я и провела рукой по волосам Роберта. – Одиночество – мой образ жизни. Я привыкла так жить и совсем не хочу менять свои привычки. Я скромно умолчу про твою вторую половину, но скажу, что мне вполне хватает твоего общества. Роберт шел позади меня, и я затылком чувствовала его тяжелое, прерывистое дыхание. Светлана в нарядном платье сидела за сто лом. Когда мы вошли, она бросила на меня придирчивый взгляд. Роберт отодвинул стул, помог сесть. Мы ели мясо по-капитански. Роберт разливал шампанское, говорил один тост за другим. Я нарочно несколько раз роняла вилку и наклонялась за ней одновременно с услужливым Робертом. Наши руки соприкасались, и я ощущала его страстное дыхание. Иногда я тянулась за салатом, еще больше обнажая и без того открытую грудь, и ловила на себе ревнивый взгляд Светланы.