– А тебе они зачем понадобились? – В вас с братцем что, совсем ничего человеческого не осталось? Какого черта вы человека к батарее приковали? Он в туалет, бедный, хочет! – Ну уж не такой он и бедный. Этот чело век нагрел меня на довольно приличную сумму. Кстати, а где Роберт? – Дрыхнет твой Роберт. Никак не могу разбудить. Наверное, вчера хорошо принял на грудь. Немедленно освободи человека! Ты что, хочешь, чтобы я позвонила в милицию? – Господи, как ты мне надоела! Он выманил у меня пятьдесят тысяч долларов и, думаю, стоит такого наказания! А насчет туалета – ни хрена, потерпит! А не потерпит, сам за собой убирать будет. – Сколько? – изменилась в лице Света. – Пятьдесят тысяч долларов. – Ну, за такую сумму и правда пусть хоть сдохнет у этой батареи, – растерянно сказала она и поплелась к лестнице. Я пошла следом. Виктор встретил нас умоляющим взглядом. – Я хочу в туалет, – сказал он жалобно. – Сейчас освобожу, – буркнула я и вернулась в свою комнату за пистолетом. Расстегнула наручники, навела пистолет на Виктора. – Смотри, без глупостей. Дверь на крючок не закрывай, а то застрелю. Ты меня знаешь. Виктор с трудом встал и принялся растирать затекшие руки. – Женя, я больше не могу сидеть в наручниках. Я рук не чувствую. Освободи меня, умоляю. Я не сделаю тебе ничего плохого… – Мне кажется, ты хотел в туалет! Подержи, пожалуйста, – я кинула ошарашенной Светлане наручники. Она не могла отвести от них глаз. Затем перевела взгляд на пистолет и покачала головой. Когда мы с Виктором вернулись в комнату, он снова стал слезно просить: – Женя, не надевай наручники, я больше не могу, у меня руки болят. – Ладно, я оставлю только один. Будем чередовать, – смилостивилась я. – Теперь тебе будет очень удобно! Сможешь спокойно поесть и даже почесаться… – У меня устала спина. – А ты что, украл пятьдесят тысяч долларов и хочешь за это комфорта? Представь, что я тебя похитила и сейчас буду просить за тебя выкуп у твоего шефа. – Он тебе ничего не заплатит. – Почему? – Наверное, потому, что моя жизнь почти ничего не стоит. В этот момент о себе напомнила Света: – Как ты могла, Женя? Совсем не дорожишь деньгами! Разве можно так разбрасываться? Даешь кому угодно, но только не брату и его будущей жене! Лучше бы ты отдала нам! Мы же твои родственники, а он тебе кто?! – Человек ведь попал в беду. Мне хотелось его выручить… – Лучше бы он умер! За какие заслуги ты оценила его жизнь в такую большую сумму?! – Он сам ее во столько оценил. – И ты с ним согласилась?! Как ты могла? Тебе что, некуда деньги девать?! – Светлана была готова разрыдаться, губы ее дрожали. Громко всхлипнув, она ринулась к сидящему Виктору и отвесила ему капитальную пощечину. – Подонок!!! Куда ты подевал наши деньги?! Ты что, думаешь, нашел хорошую кормушку? Ошибаешься! Для тебя тут больше нет дойной коровы! Мы сами с усами! Сами доить умеем, не переживай! – Прекрати! – прикрикнула я и села перед Виктором на корточки. – Есть хочешь? – Хочу. – Ты еще его кормить собралась?! – не унималась Светлана. – Да пусть он лучше сдохнет с голоду, гад ползучий! Ишь, нашел куда пристроиться! Направившись на кухню, я грозно посмотрела на Светлану и пригрозила ей пальцем: – Только не вздумай его бить. Я сама буду решать, что с ним делать дальше. – Меня от твоих решений уже всю трясет. – Тогда прими душ и успокойся. Сварганив легкий завтрак, я поставила его на поднос и понесла Виктору. Светланы в комнате не было. – Завтрак подан, – тяжело вздохнула я. – Женя, зачем ты это сделала? – едва слышно спросил Виктор. – Что именно? – Я говорю о вчерашней ночи, когда ты с братом?.. Если тебе хотелось сделать мне больно, то у тебя это очень хорошо получилось. – Я думаю, что от твоего разговора с приятелем на кухне мне было намного больнее. Давай ешь. Нас с тобой ждет серьезный разговор. – Какой еще разговор? – Не торопи события, скоро все узнаешь. Начав было есть, он отложил вилку. – Женя, ты хоть сама понимаешь, что творишь? – Я все прекрасно понимаю. Можешь не сомневаться. – Я хочу курить. Мне бы сигарету к кофе… – Нет проблем! Я сунула сигарету Виктору в рот и, не дав прикурить, спросила: – Скажи правду, ты вчера хоть немного возбудился? Виктор заметно покраснел, и мне показалось, будь я хоть немного ближе, то получила бы хорошую оплеуху. – Дай мне спокойно поесть! – разозлился он. – Ты портишь мне аппетит. – Извини. Я вообще не понимаю, откуда он у тебя берется. Я бы на твоем месте не могла и куска проглотить. Отвернувшись, Виктор принялся уплетать свой завтрак, лишь изредка с опаской поглядывая в мою сторону. В комнату вошли Светлана и Роберт. Увидев меня, Роберт слегка покраснел, взгляд его жадно скользнул по моему телу. Казалось, еще секунда – и он набросится на меня, наплевав на все. – Зачем ты освободила ему руку? – справившись с собой, глухо спросил он. – Так ему легче. Руки отекают. – Жалеешь ты его все-таки. Я сделала вид, что не слышала его слов. – Ты только посмотри, Роберт, с каким аппетитом он уплетает завтрак, заботливо приготовленный твоей сестрой! – Светлана не могла скрыть своей ярости. – Ты хоть знаешь, на сколько этот хитрец нагрел твою любимую сестру? На пятьдесят тысяч баксов! Я как услышала, меня чуть инфаркт не хватил. Хороша у тебя сестренка! Раскидывает деньги направо и налево, всех выручает, только не брата. Ей глубоко на тебя наплевать, для тебя у нее нет денег! Я почувствовала, что могу не справиться с охватившим меня раздражением. – Роберт, скажи, чтобы она замолчала, – тяжело вздохнула я. – Она уже задолбала меня этими деньгами. Пусть заткнется, и без нее тошно. – И в самом деле, Светлана, Женя сама во всем разберется, – примирительно сказал он. Светлана выскочила из комнаты и громко крикнула: – Да пошли вы ко всем чертям! Вы мне уже все вместе поперек горла стоите! Надоели! Бездонные денежные мешки! – Роберт, успокой свою женщину, а то она от жадности потеряет рассудок. Не представляю, как ты будешь жить с ней! – Я не собираюсь с ней жить, – задумчиво сказал Роберт и обнял меня. – Если ей что-то не нравится, пусть собирает свои чемоданы и едет домой. Ее тут никто не держит. Когда Роберт притянул меня к себе и хотел было поцеловать, я резко его оттолкнула. – То, что произошло вчера, было всего-на всего моей прихотью и больше никогда не повторится. Не надо к этому относиться столь серьезно. Выйди, пожалуйста, мне необходимо поговорить с Виктором один на один.