— Нет, не это. Мне кажется, что они знают наш язык. — Какой наш? — Ну, в смысле русский. — Американцы?! Ты чего здесь ерунду городишь? Откуда они могут знать русский? — Мне так кажется. Я еще раньше заметил, что если мы что-то говорим, то они слушают… — Ну, естественно, слушают. Они же не глухие. — Да, но не только слушают, но и понимают! Понимают, о чем мы говорим. — Как ты это узнал? — По глазам. — По каким глазам? — По их глазам. У них глаза другие становятся, когда они слушают. Совсем другие. Осмысленные. Когда люди не понимают, о чем идет речь, они смотрят совсем по-другому. Растерянно. Ну вот, например, как мы, когда они говорят. — И как я? — И как вы. — Понятно… Ты часом не шутки со мной играешь? Насчет растерянности в моих глазах? — Нет. Я серьезно. Я за ними наблюдал. Все это время. — И что увидел? Если кроме глаз… — Они очень часто готовы к действиям раньше, чем им об этом сказали. Чем перевели. Например, слышится Команда «подъем!», и они начинают собираться. Ну в смысле шевелиться, смотреть по сторонам, поправлять одежду. Хотя им никто ничего не говорил. — Может, они просто догадываются, что будет дальше? Не так уж много у нас команд. Сесть да встать… — Нет. Не догадываются. Я очень внимательно наблюдал за ними. Они вначале встрепенутся, а потом, словно опомнившись, опять замирают. И до перевода уже не шевелятся. — Точно? — Точно! А вот только что один из них, когда с дерева сухая ветка упала, на окрик «берегись!» пригнулся и отпрыгнул в сторону. — Пригнулся и отпрыгнул, говоришь? — Отпрыгнул… — Очень интересно… А откуда им знать русский язык? Как ты думаешь? — Не знаю. Может, в школе учили… — Русский? Зачем им в школе русский, если они к нам почти не приезжают? Если бы учили, то учили немецкий или французский. Или мексиканский. Мексика-то у них под самым боком. А мы вон где. — А может, они не в школе учили? А еще где. — Может, и не в школе. Может, и еще где… Вот что, ты за ними понаблюдай повнимательней. И я понаблюдаю. И подумай, как бы их можно было на чистую воду вывести. Если, конечно, их полиглотство не плод твоего разболевшегося воображения. Задачу понял? — Понял, товарищ майор. — Ну вот. Да, и еще всем нашим скажи, чтобы язычки попридержали. Насчет того, куда мы идем, что делаем и кто мы такие. Так, на всякий пожарный случай… Глава 28 Капитан шел бесшумно, как подкрадывающийся к жертве зверь. Весь он был устремлен вперед. Туда, откуда должна была прийти опасность. — Внимание! — поднимал он вверх руку. — Сядь! — опускал ладонь горизонтально. — Замри, где сидишь! — сжимал ее в кулак. Потом тыкал себя отставленным большим пальцев в грудь: — Я, — вытягивал в сторону указательный, — осмотрюсь в том направлении. Поворачивал палец: — Ты, — показывал им вниз на землю, — будешь ждать меня здесь… — И чтобы тихо! — демонстрировал здоровенный, как футбольный мяч, кулак. И шел дальше один. Крадучись. Так, чтобы ни одна травинка, ни один листок не шелохнулся. И через несколько минут возвращался обратно. — Все чисто. Можно идти. Только тихо… Так бесшумно, по полшага, по шагу разведчики удалялись от дороги. Каждый новый метр расширял горло воронки. Каждый добавлял шансов на спасение и усложнял работу возможной облаве. Чем шире подлежащее прочесыванию расстояние, тем больше требуется ловцов, тем реже им приходится идти, тем значительней становятся ячейки образуемой ими ловчей сети. В такую, глядишь, можно и проскочить. Если умеючи; Если не лезть на рожон… — Внимание… Замри, где сидишь… Работаю один. В том направлении… Ты ждешь меня здесь… Новая разведка. Согнувшись корпусом, стелясь над самой землей, не трогая, не раздвигая, не обламывая, а только обходя встретившиеся на пути кусты, замирая при каждом подозрительном звуке — сделать несколько шагов. Осмотреться. Сделать еще несколько шагов… И еще несколько… И еще… Главное, не спешить. Лучше пройти меньше, но не напороться на чужие глаза… Еще шаг… Еще… Прислушаться — не хрустнет ли под чужой подошвой сучок. Принюхаться — не потянет ли дымком чужого костра или табачным душком чужой сигареты. Осмотреться сквозь редкие сквозные пустоты в густой листве тропической растительности. Осмотреться… И увидеть! Вон они… Все-таки они… Все-таки они есть! Небольшие фигурки в защитных комбинезонах, с автоматами наперевес медленно шли навстречу. Шли развернутым фронтом. В пределах видимости один другого. Медленно, потому что внимательно смотрели себе под ноги, и по сторонам, и впереди себя и задирали головы, рассматривая стволы и кроны деревьев… Облава! Вот она и облава! Капитан замер, пытаясь рассмотреть фланги наступающего строя. И не увидел их. Фланги были где-то там, в недоступной ему дали. Где-то возле топи болот. Живая сеть двигалась к дороге, все плотнее смыкая свои ряды. Возле дороги, где будет самое узкое место, они встанут вплотную, плечо в плечо. В этом капитан был уверен. Если пытаться просочиться сквозь ячейки этой сети, то это надо делать сейчас, не откладывая, пока ловцы не сблизились. И, значит, отступать, пытаясь избежать возможной встречи с той ловчей снастью, нельзя. Хотя очень хочется. Потому что страшно. Потому что кажется, что если не нарываться, то как-нибудь все обойдется само собой. А если рисковать, если идти навстречу опасности, то, конечно, не повезет и все кончится очень плохо. Так отступать? Или оставаться на месте? На что поставить? На разум или уговоры страха? На отход? Или на драку? Капитан поставил на драку. И против эмоций. Капитан всегда ставил против эмоций. И всегда выигрывал. До этой последней минуты. Он быстро вернулся назад. — Они там, — показал капитан своему единственному оставшемуся в его распоряжении бойцу. — Они идут фронтом. Они близко. И скоро будут тут. — Что делать? — глазами спросил боец. Капитан повернул его ухо к своим губам.