— Всем смотреть на меня! Все, кто мог видеть командира, устремили на него взгляд. — Разбор целей! — показал командир. — Расчет справа — налево. Поднял один, потом другой пальцы вверх, сделал ими круговое движение. Все понятно: — Первый и второй по расчету бойцы берут на себя дальний вертолет, его экипаж и всех, кто подле него окажется. Еще два пальца и еще один круг над головой: — Третий и четвертый бойцы работают ближний вертолет и его экипаж. Пятый — страхует первого — четвертого с флангов, при необходимости заменяет выбывших. Шестой — сосредоточивает огонь на противнике, находящемся между вертолетами и самолетом. Седьмой, восьмой — занимаются теми, кто копошится возле обломков. Девятый, десятый — отстреливают бригаду, стаскивающую к месту подрыва ракеты и прочее вооружение. Одиннадцатый — тревожит барражирующий окрестности вертолет, не давая ему возможности вести прицельную стрельбу. Все прочие, в том числе командир, находятся в резерве и используются по мере необходимости. Пять раз раскрытый пятерней кулак: — Начало атаки через двадцать пять секунд. Данный приказ довести до сведения всего личного состава. В первую очередь тех, кто командира не видит. Еще несколько потревоженных «птиц» коротко прокричали в джунглях. Обратный отсчет пошел. Двадцать четыре. Двадцать три. Двадцать две… Бойцы спешно перемещались на наиболее выгодные позиции. Удобно упирали локти в землю. Стирали стекающий на глаза пот. Брали на мушки прицелов отведенные им цели. По две, а то и по три на каждого. Это очень важно — уметь разобрать цели. Это отличает разведчиков от простой пехоты, которая зачастую палит не куда нужно, а куда заблагорассудится. А в итоге — все в одну и ту же цель. Разведчики не могут себе позволить роскоши задействовать два ствола для поражения одного противника. Их в отличие от врагов слишком мало. Одна пуля — один поверженный враг. Такой расчет. Две пули, выпущенные из разного оружия, — гораздо худший результат. Три из трех разных стволов — это уже непрофессионализм, с перспективой списания в общевойсковые подразделения. По-настоящему действенен только первый залп, которого противник не ожидает. Все, кто ушел от тех первых пуль, получают шанс на выживание и, значит, на сопротивление. Они зарываются в землю, откуда их выковырять практически невозможно, и сопротивляются до последнего. Первый залп — это иногда выигранный или проигранный бой. Девятнадцать. Восемнадцать. Семнадцать… * * * — Слышите! — насторожился командир коммандос. — Что? — Птицы. В джунглях кричат птицы. — Ну и что, что кричат? — Может, и ничего. Но только раньше их слышно не было. — Мне кажется, здесь птицы кричат всегда. — Но не так. Слышите, опять. — И что из этого следует? — Например, то, что их кто-то потревожил. То, что там, возможно, кто-то есть… Шестнадцать. Пятнадцать… — Может, пойти проверить? — Не стоит искать приключений, которых можно избежать. Не стоит торопить события. И не меняйте выражение на лицах. Перестаньте крутить головой и прислушиваться. Оставайтесь такими, какими вы были. Если не хотите спровоцировать тех, кто за нами, возможно, наблюдает, на атаку… Четырнадцать. Тринадцать. Двенадцать… * * * Командир российских разведчиков приложился щекой к прикладу, выцеливая главного коммандос. На эту цель вторую пулю жалеть было грех. Командиры в бою должны умирать первыми. Чтобы не успеть организовать отпор. Чтобы не воодушевить своих бойцов на контратаку. Главный американец стоял рядом с двумя бойцами и о чем-то спокойно разговаривал с ними. Он не догадывался, что жить ему осталось одиннадцать секунд. Десять. Девять. Восемь… * * * Командир коммандос зябко повел плечами. Что-то ему вдруг стало стыло в этой влажной, тропической, безумной жаре. Так, что мурашки по коже побежали. Что-то ему стало неуютно. Неужели только от беспокойных криков невидимых птиц? Или еще из-за чего-то? Но чего? Что ему сейчас может угрожать? Что лишает его душевного покоя? Что изменилось за эти несколько секунд? Явно — ничего. А скрытно? За скрытую опасность отвечала интуиция. Которая иногда способна видеть гораздо больше, чем глаза, и слышать лучше, чем уши. Особенно у людей, имеющих привычку играть в «очко» со смертью. Сейчас интуиция командира коммандос не желала брать еще одну карту. Потому что была уверена, что она будет лишней. Что будет перебор! Так что же все-таки его интуиция заметила такого, что не увидело сознание? * * * Что?.. Семь.