— Зачем тебе это? — Затем, чтобы в следующий раз, когда Алекс будет просить меня об одолжении, я знал, стоит ли мне идти куда-то посреди ночи, — отрезал он таким тоном, что у меня снова появилось это идиотское желание оправдываться перед ним. — Я же сказала, была в баре, я там работаю несколько вечеров в неделю! — Это правда? — судя по тону, он не поверил моим словам. Я встала перед ним таким образом, что теперь сама стояла спиной к свету и могла видеть лицо Шона, вынужденного повернуться ко мне. На нем застыло убийственное выражение. Прищурившись и поджав губы, он силился распознать в темноте то, что сейчас выдавало моё лицо: растерянность и удивление. Скрестив руки на груди, я осознанно выстраивала защиту от его проницательного взгляда и, глубоко вздохнув, ответила: — Конечно, правда! — И давно? — Первую неделю. Только не говори брату или Алекс, она убьет меня. — И правильно сделает. Он повторил мой жест, сложив на груди руки, и снова прильнул спиной к двери, подперев её согнутой в колене ногой. — Если ты закончил строить из себя мою мамочку, я, пожалуй, пойду к себе. Я устала и хочу спать. — Что у тебя с тем парнем? — спросил Шон. Его внезапный порыв уйти в от темы ввёл меня в ступор. Неужели он все это время думал, что я встречаюсь с Хантером? Просто бред какой-то! Пока я раздумывала, ответить ли ему в своем типичном «иди на хрен, Шон» стиле или сказать всё, как есть на самом деле, он добавил: — Можешь не отвечать. Заходи, уже поздно. Отклеившись от двери, он освободил мне путь, и зашагал по тротуару. — Что у тебя с той бегуньей? — кинула я ему вслед. Шон остановился, медленно повернулся и произнес: — Я первый спросил. — Да, но ты не дал мне возможности ответить! Если тебя что-то интересует, ты можешь меня спросить, прежде чем строить свои собственные предположения, — мой голос звучал язвительно. — Ладно, — он тихо откашлялся, — включим перемотку. Ты и тот парень… вы встречаетесь? Бинго! Он это сделал! Он озвучил то, что, видимо, терзало его уже не один день. — Нет, — твёрдо ответила я. — И... он никогда не был в твоей комнате? — Нет, — произнесла, ощущая, как внутри зарождается огонек раздражения. Какого черта? Он что, действительно думал, что я вожу парней в свою комнату?! — Кроме тебя там никого не было, — старалась говорить, как можно внятнее, чтобы до этого типа наконец-то дошло, что мне на хрен никто не нужен. — Что-то ещё? Парень сделал ещё несколько шагов в моем направлении и остановился на расстоянии вытянутой руки. Засунув руки в карманы джинсов, он несколько мгновений блуждал взглядом по моему лицу, пока не сказал: — Прости… Я опять всё порчу. — Да, Шон, в этом ты настоящий мастер. Закусив губу, я покачала головой, а затем развернулась к двери. — Что мне сделать, чтобы всё исправить? — его голос звучал слишком отчаянно, а в словах было столько сожаления и искренности. — Исправить что? — обернувшись, спросила я. — То, что я сделал год назад. — Мы переспали, — я развела руки в стороны, — что тут можно исправить? И потом… это не то, что следовало бы исправлять. Я жалею совсем не об этом. Шон подошёл ко мне и молча сгреб меня в охапку. Прильнув к груди парня, под ритм его учащённого сердцебиения я расслышала, как стена недопонимания, что была между нами все это время буквально пошла трещинами. — Прости меня, Сара, — еле слышно произнес он, одной рукой поглаживая мой затылок и крепко прижимая к себе другой, лишая меня способности нормально дышать. — Если ты дашь мне возможность всё наладить между нами, я обещаю, что ты больше ни о чем не будешь жалеть. — Зачем тебе это? — промямлила я, уткнувшись в его футболку. — Сам не знаю, — произнес он, коснувшись губами моей макушки, — но это единственное, чего я хочу. — Черт! Чего?! Чего ты хочешь?! — воскликнула я, резко задрав голову. — Тебя, конечно, — проговорил он мне прямо в губы. — Да, ты как всегда галантен, — усмехнулась я, чуть отстранившись. — Что, я опять сморозил глупость? — Нет… да… не знаю, Шон! Но мне очень странно слышать все это от тебя. Это точно ты?! Я вцепилась пальцами в его предплечья, разворачивая к свету, чтобы убедиться, что передо мной стоит тот, чей образ преследовал меня вот уже черт знает сколько времени. Его улыбка, как всегда, соблазнительная, но до безобразия трогательная и искренняя, и взгляд, полный нежности, заставили мое сердце стучать чаще. — Почему ты так смотришь? — смущённо спросила я, ощущая, что объятия Шона стали ещё крепче. Наклонившись, он зарылся лицом в мои волосы за ухом и прошептал: — Я соскучился. — Тогда почему не пришел раньше? — спросила я, теряя остатки самообладания. — Не знаю, не был уверен, что тебе это нужно. Его губы осторожно скользнули вдоль щеки и замерли в полудюйме от моих. — А что теперь? — Теперь я считаю иначе, — ответил он и прикоснулся к моим губам своими. Его поцелуй не был требовательным, как прежде, в нем не было отчаяния или желания что-то доказать мне… Шон целовал меня невероятно нежно, даже трепетно, обхватив мое лицо ладонями так, словно боялся причинить мне боль. А я боялась лишь одного – проснуться и понять, что наша встреча этой ночью была лишь сном или фантазией моего воспалённого после трудной недели мозга. — Дождь начинается, — произнес он, а затем, оставив на моих губах ещё один стремительный поцелуй, добавил, — иди, ты замёрзнешь… А я не могу найти повод, чтобы напроситься к тебе. Моего лица коснулись редкие холодные капли, но мне было плевать на дождь и холод, когда меня изнутри грело непередаваемое словами чувство. — А я не могу найти повод, чтобы пригласить тебя, — улыбнулась я. — Что нам теперь делать? — Как насчёт того, чтобы забить на условности? — склонив голову набок, спросил Шон. — Я старался изо всех сил, изображая из себя приличного парня, но, кажется, выдохся. Я не хочу никуда уходить, Сара. — А я не хочу, чтобы ты уходил. Шон провел большим пальцем по моей щеке, вытирая дождевую влагу вперемешку со слезами радости, которые умело вызвал своими словами и поцелуями, а затем, взяв меня за руку, переплел наши пальцы и уверенно повел ко входу в общагу. Глава 11 Ущипнув себя в третий раз, чтобы убедиться, что мне не приснилась эта ночь, я пялилась на своё раскрасневшееся от горячей воды и предвкушения лицо, находясь перед самым сложным выбором в своей жизни. Надевать пижаму или не надевать пижаму. Вот в чем вопрос. Шекспировские страсти нервно курили в сторонке по сравнению с тем, что творилось в моей дурной голове. Просто дилемма века какая-то! Если выйду сейчас к Шону по традиции в одном полотенце, он точно решит, что я хочу его соблазнить. Да, это было совсем недалеко от истины, но мы разговаривали всего десять минут! И говоря о том, что я не хочу, чтобы он уходил, я имела в виду совсем не секс. Хотя и его тоже. Или нет? Нет, точно нет. Интересно, о чем же думал Шон, когда сказал, что устал строить из себя приличного парня и хочет остаться? До чего же бесит! Как и эта пижама оттенка клубничного коктейля с принтом в виде миллиарда маленьких осьминожек, один вид которой доводил меня до нервных судорог: рубашка на пуговицах с длинными рукавами и пижамные штаны, которые были мне велики на пару размеров. И какого хрена я схватила именно её?! Приложив рубашку к голому телу, я возненавидела её ещё больше. Сумасшедший блеск в глазах, розовые щечки и эта хренова пижама. «Лук» в стиле Бриджит Джонс в свои самые лучшие годы. Шон точно сбежит, стоит мне только выйти за дверь ванной комнаты. Но чего я боюсь? Это же Шон. Он видел меня в платье подружки невесты и потом… без… На том катере меня вовсе вывернуло прямо на него… А ещё я была в девятидюймовой юбке, которая больше смахивала на миостимулятор для бедер. И после, когда нас облили той тошнотворной дрянью, Шон тоже не сбежал. Боже, Шон Янг ждёт меня в моей постели! Мне срочно нужен кардиолог! Решай, Хьюстон! Королева разврата или Принцесса Осьминожка? А, может быть, и вовсе предстать перед ним в костюме Евы?.. Да ну на хрен!