– Так получилось. Поневоле. Как поняла, что морочат голову? – Уж поняла, – неопределенно ответила Радослава. – Ну и что делать собираешься? – Утром будем уходить из города. А ты почему еще здесь? Не боишься? – Боюсь, – спокойно призналась кабатчица. – Как не бояться. Только идти мне некуда. И незачем. Свою харчевню я никому не отдам. Будь то человек, тварь али нежить какая. Неожиданно с улицы в зал пробился громкий и протяжный вибрирующий звук. Жуткий, зловещий, очень похожий на стон, но ничего человеческого в нем не было. Глава 12 «…драугры, альбо драуги, суть не более чем могильные упыри, однако ж отличие от истинных неупокоенных имеют тем, что подняты волей заклятий для определенных целей, коими является в основном охрана некоторых мест. Глупо было бы размышлять, что сии монструмы обладают собственной волей и разумом, но собранные свидетельства позволяют полагать, что оные умертвия сохраняют примитивные инстинкты и даже некоторые проявления чародейской силы. Однако ж свидетельствую, что опасность от оных возрастает непомерно, ежели при жизни драугр принадлежал к владеющим али иным колдовским малефикам…» (Преподобный Эдельберт Великоградский. «Бестиарий и описание рас Мира Упорядоченного») Серединные земли. Стоозерье. Черноград 19 Хлебороста 2002 года от восхождения Старших Сестер. Ночь – Раньше такое случалось? – Нет… – Радослава сильно побледнела, но внешне сохраняла спокойствие. – Что это может быть? – Ты же ловчий, тебе видней. – Откуда знаешь про ловчих? – Я многое знаю, – спокойно ответила кабатчица. – Думаю, дело в Гарме Злом, прежнем хозяине этих мест. Его еще называли Хозяином Костей. Его упокоище в свое время запечатали, а сейчас эта печать разрушилась. Либо вот-вот будет разрушена. Что после этого начнется, одни Старшие знают. – Я видел, как в город прибыли Псы. – А Псицы? – быстро поинтересовалась хозяйка харчевни. – Только иноки. – Ну да… – Радослава понимающе кивнула. – Вместе они никогда не будут работать. Я слышала, что Совет обратился к Синоду за помощью в обмен на установление белоризцами полного религиозного контроля над Черноградом, но чем все закончилось – не знала. И сколько их прибыло? – Около полутора сотен. Самих иноков примерно половина, остальные оруженосцы и прочие. – Мало, – закусила губу кабатчица. – Даже если с ними прибыли адепты из самого Синода. – Ты много знаешь об обителях. – Я не особо удивился такой информированности кабатчицы. Сразу было видно, что она не всю жизнь разносила пиво. – Ты слишком много задаешь вопросов, Горан, – резко отрезала Рада. – Угомонись, я не твоя подопечная, к Капитулу и Лигам никогда никакого отношения не имела и не имею. Скорее наоборот. Но не суть. Все очень плохо. Скоро здесь начнется невообразимое. Что делать будешь? – Сниму подштанники и буду носиться по граду с голой задницей, – неожиданно даже для себя съязвил я. Казалось бы, после воплощения в теле Горана моя способность шутить пропала напрочь, но, видимо, потихоньку начала восстанавливаться. – А я бы посмотрела на это! – хохотнула кабатчица. – Значит, будем держаться вместе. Рассчитывала, что начнется позже, ну да ладно, без разницы: рано или поздно, все равно перед смертью не надышишься. Девицы твои что-то умеют, кроме того как отводить глаза? – Что-то умеют, – буркнул я. – Но особо на них надеяться не стоит. Сказал честно, потому что до сих пор толком не знал, на что способны мои подопечные. И захотят ли они вообще как-нибудь помочь. – Значит, сами справимся. Должны справиться. – Рада резко встала. – Если начнется то, о чем я думаю, главное будет пережить ночь. Стены крепкие, обереги в них свежие, а об остальном я позабочусь. Закладывай окна и двери, а я сейчас… На улице послышался мерный лязг. Глянув в щелку между ставнями, я увидел стройные ряды Псов Божьих, в полном боевом облачении марширующих по направлению к Проклятой башне. Впереди строя трусили легковооруженные арбалетчики и лучники, а в арьергарде, уже в окружении синодских гвардейцев, шло несколько монахов в белых ризах. По появившемуся на лице Радославы неприязненному и злому выражению я понял, что с белоризцами и с монахами из обители она явно не дружит. Но расспрашивать ни о чем не стал. Сама расскажет, если захочет. И вообще, оно мне надо? Для того чтобы забаррикадировать вход в корчму, много времени не понадобилось. На баррикаду особой надежды не было, но сами окна узкие, словно бойницы, не всякая тварь пролезет, да и ставни с дверьми сделаны из толстых дубовых досок, скрепленных мощными железными полосами, – авось выдержат. Вот только что они должны выдержать, пока непонятно. Да и не важно. На Звериных островах все просто: если тебе что-то угрожает – убей это, кем бы или чем оно ни являлось. Или умри сам с оружием в руках. И я с этим законом полностью согласен. Покончив с завалами, принялся экипироваться. Первым делом взялся за трофейную кольчугу. Едва натянул ее, как по телу словно пробежал электрический разряд, даже волосы затрещали. Кольчужное полотно стало горячим, звенья зашевелились словно живые, подтянулись, плотно обтягивая мою фигуру, после чего замерли и стали потихоньку остывать. Я и этому не особенно удивился – сразу заподозрил, что трофей непростой. Впрочем, все к лучшему, против нечисти и нежити простое железо работает не очень. Поверх брони накинул камзол, за пояс заткнул клевец. Сабля и кинжал – в ножнах, засапожник – в сапоге, самострел и тул с болтами – за плечом. Вроде готов, больше ничего и нет. Жаль, способность чародействовать пока не восстановилась в полной мере. Верней, почти совсем не восстановилась. Пнуть кого, пожалуй, смогу, но на подобное тому, что случилось с бандой рыгов, даже не стоит рассчитывать. Рада все это время разрисовывала пол, стены и даже потолок сложными пентаграммами и устанавливала где только можно десятки толстых белых восковых свечей. Зачем, не знаю, но по хозяйке харчевни было видно, что она знает, чем занимается. Потом она вышла и вернулась, полностью преобразившись. Вместо разбитной симпатичной кабатчицы сейчас передо мной стояла суровая воительница. Шлем-иерихонка, кольчато-пластинчатый доспех с полами почти до середины икры, две кривые сабли на хитрых перевязях за спиной, на поясе множество небольших подсумков с торчащими из них горлышками разноцветных скляниц, а в руках сильноизогнутый составной лук. В этом образе кабатчица очень была похожа на мою старую знакомую, в прошлом Псицу Божью, а ныне становую боярыню Купаву. К тому же о том, что Радослава тоже имеет отношение к инокиням обители Торжества Веры, прямо говорили вычеканенные песьи головы на оголовьях сабель. – Все-таки Псица… – Была, – не стала отказываться кабатчица. – Сейчас мне с ними не по пути. Тебе это важно, ловчий? – Нет, – честно ответил я. – Оно и к лучшему. – Рада принялась споро раскладывать по стойке туго набитые стрелами с белоснежным оперением колчаны. – Зови сюда своих учениц, здесь им будет безопасней. Я разбудил юных чародеек, девочки спустились с общий зал, молча взялись за руки и сели у дальней стенки прямо на пол в кружок. Ни одного вопроса от них я так и не дождался. Ну что же, тем лучше. Ближе к полночи на улице раздался оглушительный раскат грома, почти сразу еще один, по крышам и мостовой забарабанили капли дождя, уже через мгновение превратившиеся в ливень. Гром так и продолжил грохотать, перемежаясь заунывным визгом порывов ураганного ветра. – Знатно льет, – улыбнулась Радослава. Она выглядела совершенно спокойной, только едва заметные нотки напряженности в голосе выдавали ее волнение. – Хочешь медовой огневицы, ловчий? – Давай. Кабатчица разлила по стопкам янтарную жидкость из квадратного штофа. – Ну, за нас с тобой. – Она взялась за стаканчик. – Знаешь, у нас говорили, что печать Псицы Божьей остается навсегда… Радослава не договорила, потому что на улице раздался чей-то зловещий голос. Мертвенный, лишенный абсолютно всех интонаций, он исходил ниоткуда, заглушил даже раскаты грома, произнес короткую фразу на непонятном языке, после чего замолк и больше не повторялся. Воительница не спеша выпила, поставила стаканчик на стойку и спокойно сказала: – Полночь. Думаю, все началось. – Сейчас посмотрим, что там началось, – буркнул я, тоже опрокинул стопку, поднялся на второй этаж и выглянул в узенькое окошко в торце коридора. Поначалу ничего необычного не заметил. Гнулись под порывами ветра деревья, косой ливень сек мостовую и крыши домов. Все вокруг выглядело, как и должно выглядеть при такой грозе. Правда, черное облако над хорошо просматривающейся Проклятой башней уже расползлось над всем городом, а саму башню накрыл серовато-пепельный и прерывисто мерцающий купол. Иноков обители Торжества Веры и белоризцев нигде не было видно. А потом я неожиданно заметил, как в полусотне метров от харчевни на круглой цветочной клумбе земля вдруг вспучились небольшими холмиками, как будто несколько кротов одновременно решили глянуть, что творится на поверхности. Но из норок показались не усатые мордочки, а что-то непонятное, похожее на толстые побеги каких-то растений. Все в лохмотьях черной коры, судорожно сокращающиеся, они словно силились что-то вытащить за собой из земли. А еще через несколько мгновений у меня по спине пробежали ледяные мурашки, потому что я все наконец рассмотрел. Из земли лезли умертвия… Полусгнившие, мумифицированные, просто скелеты – они сноровисто вылезали на поверхность и строились на улице в плотный строй. Черные руки сжимали изъеденные ржавчиной мечи и топоры, на гнилой плоти побрякивали остатки полусгнивших доспехов. Откуда ни возьмись появились мелкие непонятные создания. Тоже составленные из кусков почти разложившейся плоти и костей, очень похожие на больших крыс, они понеслись длинными скачками по улице и остановились около одного из домов, через ставни которого проблескивал свет. Вслед за ними сноровисто двинулась когорта мертвецов. Мертвяки двигались быстро, точно так же, как живые люди, но ломаными корявыми движениями. Двери мгновенно изрубили топорами, внутрь шнырнули несколько трупов, остальные снова замаршировали за своими ищейками. Прикинув, через сколько времени они окажутся около харчевни, я ринулся вниз. Бывшая Псица встретила меня вопросом: – Что? – Началось, – ответил я, занимая место за баррикадой. – Умертвия, с оружием в руках. Видимо, раньше были воинами. Лезут из-под земли. Много, больше сотни только на нашей улице. Есть еще мелкие твари, они, как ищейки, вынюхивают живых в домах, а потом туда лезут мертвяки. Около нас будут через четверть часа, если не раньше. – Умертвия… – Радослава сама себе кивнула и принялась перебирать скляницы в подсумках. – Ну что же, это не самое худшее. Есть чем встретить. Жаль, я сохранила немного припаса. – Потом обратилась к девочкам: – Эй, девицы! Не спите, поможете чем сможете. На крайний случай прикроете щитом. А пока лезьте за стойку.