Могу себе представить. Обыкновенная житейская история. За спиной любого успешного мужчины стоит женщина с мягкой улыбкой и тихонько предупреждает, что брюки у него коротковаты. В случае Тура Густавссона эту женщину звали Эйвор. В моем — она пока была безымянной. По крайней мере, ее точно звали не Люси. Прежде чем связаться с Эйвор, я позвонил в детский сад Беллы. Утром, когда я уходил, малышка куксилась. И я хотел справиться, все ли спокойно. — Сейчас она в полном порядке, — сообщила воспитательница. — Не забудьте завтра дать ей с собой еды. У нас экскурсия. Экскурсия и еда — тут не соскучишься. Закончив разговор, я сразу же позвонил няне. — Завтра Белле надо взять с собой в школу обед. — Ты имеешь в виду что-нибудь поесть? И в детский сад, а не в школу. — Ну да. Можешь сообразить вечером что-нибудь простенькое? — Мартин, речь о том, чтобы сделать несколько бутербродов и купить воды. — По-твоему, я должен сам?.. Няня молчала. — Купи что-нибудь попить, а я приготовлю бутерброды, — сказал я. Закончив и этот разговор, я сосредоточился на вещах поважнее дурацких бутербродов. Эйвор. Давняя помощница Тура Густавссона. Сможет ли она помочь мне? Она смогла. И — что куда важнее — хотела помочь. Встретились мы у нее дома. В маленькой, но сказочной квартирке. Словно из иллюстрированного еженедельника. Она наверняка не жалела сил, стараясь облагородить жалкие квадратные метры, на которых решила поселиться. Эйвор провела меня на кухню и усадила на стул возле треугольного столика. Очевидно, здесь мы будем пить кофе. — У вас, наверно, уйма дел, я ненадолго, — сказал я. Имея в виду, понятно, что у меня самого дел выше крыши и мне недосуг распивать кофе с совершенно чужим человеком. Но Эйвор явно не понимала завуалированных намеков. — Оставайтесь сколько нужно, — сказала она. — У меня времени предостаточно. Господь даровал мне не то чтобы много талантов, однако наделил незаурядной способностью обаять женщин всех возрастов и культур. Вот и Эйвор не устояла. Сидя за столом, я внимательно слушал, а она дрожащим голосом рассказывала, как плохи дела с Туром Густавссоном и как все это печально. — Видели бы вы его за работой, — сказала она. — Клянусь, время в суде останавливалось, когда он выступал с защитительными речами. Я чуть не рассмеялся, но вовремя изобразил кашель. — Я слыхал о Туре много хорошего. Он был рыцарь закона. — Пока что он жив, — заметила Эйвор. — Верно, Тур и сейчас рыцарь закона. У них явно был роман. Вероятно, не один десяток лет. Эйвор с увлечением рассказывала обо всех тех годах, что работала у Густавссона помощницей. Осторожными маневрами я сумел ускорить ее рассказ, и мы наконец-то подошли к последнему большому делу Тура, к Саре Техас. — Она ведь созналась, — сказала Эйвор. — Тур пытался ее урезонить, я точно помню. Но она уперлась. Мол, все должно быть по справедливости. — Тур не сомневался, что она говорит правду? — Нет, с какой стати? Улики были однозначны. Признания девушки подтвердились. Что ему было делать? Он оказывал ей необходимую поддержку, следил, чтобы в СИЗО с ней обращались по-хорошему. А… потом случилось то, что случилось. — Она покончила с собой. Эйвор легонько кивнула. — Да. Тур очень сокрушался, когда узнал. Но это же не его вина. Я сто раз ему говорила. Старинные мурские часы[6] тикали в углу. Дождь стучал по оконному стеклу, а я думал: чем я занимаюсь? Сижу, пью кофе у словоохотливой пожилой дамы. Что я, собственно, надеюсь от нее узнать? Эпохальную правду, которую она и Густавссон долгие месяцы утаивали? Я гонялся за призраками. Оттого что идиот, именовавший себя Бобби Т., приперся ко мне в контору и учинил переполох. — Вы не знаете, Тур контактировал с братом Сары Телль? Эйвор вздрогнула. — С Бобби? О да. Он жутко злился на Тура, знаете ли. Кричал и ругался у него в кабинете. — Почему? — Парень втемяшил себе в голову, что его сестра невиновна. — И у него были доказательства? — Помню, как-то раз он явился в контору, размахивая билетом. Но Тур не желал слушать его бредни. И Сара тоже. Она запретила Туру разговаривать с ее братом, и потом Бобби к нам больше не приходил. Вот это уже интересно. Значит, Сара прогнала брата, когда он попытался ей помочь. — Как по-вашему, почему Саре было так важно, чтобы ее осудили за убийства? — спросил я. — Она хотела обрести покой. — В глазах у Эйвор блеснули слезы. Она повертела в руках чашку. — Наверно, мы все этого хотим. Покоя. Покой. Пожалуй, это самое странное, что я когда-либо слышал. Кухня вдруг показалась мне холодной и промозглой. Кофе стал противным на вкус, и мне захотелось обратно в контору. Может, найдется повод еще раз навестить Эйвор, но сегодня я определенно потратил время зря. — Спасибо, что согласились поговорить со мной. — Я поставил чашку в крошечную мойку. — Это вам спасибо. Очень мило с вашей стороны заглянуть ко мне. Будто я приходил ради нее. Она проводила меня в переднюю, стояла и смотрела, как я обуваюсь. Вообще нам, шведам, пора с этим завязывать, незачем заставлять людей ходить в носках. Это же унизительно. — Кстати, у меня на чердаке есть кой-какие материалы, которые вы, вероятно, были бы не прочь посмотреть, — сказала Эйвор. Я вопросительно взглянул на нее. — Насчет Сары Техас, — уточнила она. — Там всего одна коробка. Хотите взглянуть? Я медлил. Неужели всерьез раздумываю, не потратить ли еще больше времени на это дохлое дело? Хотя какого черта, раз уж я начал разматывать этот паршивый клубок, надо довести дело до конца. — А что, с удовольствием, — сказал я. Будто в ответ на мои слова, над крышей дома грянул громовой раскат. — Тогда я сбегаю на чердак, принесу бумаги, — сказала Эйвор, надевая кофту. — Подождите здесь. В ее отсутствие я ответил на несколько мейлов. Тоскливо сидеть одному в этой квартире. Скоро Эйвор вернулась. — Вот, давайте поглядим. Тяжело дыша, она поставила коробку на пол и присела на корточки. Похоже, на чердак она поднималась пешком. Руки у нее слегка дрожали, когда она открывала коробку. Я стоял позади, заглядывая ей через плечо. Бумаги, папки, какие-то блокноты. Многовато, чтобы просмотреть прямо здесь. — Я бы охотно взял все это с собой, — решительно произнес я. Она встала. — Мне бы этого не хотелось. — Я не смогу внимательно просмотреть и оценить такую уйму материала прямо сейчас, — сказал я и веско добавил: — А в чем проблема, если я возьму коробку с собой? Там ведь нет никаких секретов, неизвестных полиции? Эйвор побледнела.