– Спасибо, говорю я, – снова берясь за вилку. Рид кряхтит и спрашивает: – Ты слышала когда-нибудь о Джоне Хортоне Конвейе? Рот набит фалафелем, так что я не могу ответить и мотаю головой в надежде, что Джон Хортон Конвей – это не отец-основатель или какая-то известная историческая личность, про которую я точно должна знать, но ничего не могу вспомнить, ведь эта еда просто божественна. – Он математик. – Как ты, – говорю, то есть невнятно мычу я, все еще жуя фалафель. Рид трясет головой. – Нет, он уже профессор. – Он размазывает свой салат с хумусом по тарелке – думаю, этот эксперимент оказался не в его вкусе. На секунду он как будто задумывается, но затем говорит: – Это гений. В математике он делает просто невероятные вещи. – Правда? – говорю я, не осознавая, что понятия не имею, что в математике «невероятное». Множественное деление, наверное. – Еще он постоянно во что-то играет. Говорят, у него всегда с собой кости, или пружинка, или игральные карты. Первые годы, когда он только начинал, то все время проводил за играми. Нарды, шахматы, новые, придуманные им самим. – Звучит весело, – я замолкаю на секунду, прежде чем решиться на осторожный ход. Эта встреча, этот обед сами по себе одна большая игра – та, в которой надо строить башню, вытаскивая из нее брусочки и кладя наверх. Это риск, ведь башня может упасть в любой момент. – Наверное, он любил пошутить. Рид смотрит на меня и улыбается той изогнутой полуулыбкой. Башня держится, я могу себе поаплодировать. – Люди и даже он сам считали, что игры – это трата времени. Но в самом деле он… все это время занимался математикой. Подготавливал мозг для новых идей. – Ты тоже это делаешь? – Нет, теперь нет. Я подумал о твоем… – он замолкает. Я почти вижу, как он вытаскивает брусок из самого низа. – Рид, ты хочешь дать мне совет по бизнесу? Он чуть двигается на стуле. – Нет. Я жду. Он совершенно точно собирался дать мне совет по бизнесу. – Это был совет по идеям. – Брусок благополучно оказывается на вершине башни. Я демонстративно вздыхаю, но внутри я улыбаюсь. Мне хочется услышать этот совет по идеям не меньше, чем хотелось увидеть его почерк. – Хорошо, я слушаю. Он берет салфетку – которую раньше положил себе на бедра, будто мы в шикарном ресторане, – вытирает рот и аккуратно складывает у своей картонной тарелки. – Я думал о твоем списке. Кажется, я в шоке. – Это отличный список, – тут же прибавляет он. – Очень рациональный. – Но-о, – подначиваю его я, прежде чем съесть последний кусок. – Это было нервно. Пытаться следовать пунктам и выискивать что-то… запланированное. – Снова кряхтит. – Мне пришла в голову мысль, что неплохо помнить о том, что знаки, эм… – он замолкает и смотрит через улицу, – часто возникают неожиданно. Снова захотелось добавить: «Прямо как ты». – Я знаю, что твоя задача – найти вдохновение. Но что, если добавить немного веселья? Сделать это игрой. Я моргаю, едва проглатываю кусок. Любой, кто бы нас сейчас видел, любой, кто заметил бы хорошие манеры Рида за столом, правильную осанку и презентабельный вид, а рядом – меня в футболке с динозавриком, скрюченную над тарелкой и не догадавшуюся положить салфетку на бедра, – любой подумал бы, что это я скорее предложу сделать что-то веселое, легкое. Поиграть. – Но это не мое дело, – говорит он в ответ на мое молчание и собирается взять тарелку. – Стой, – произношу я, и он замирает. Даже я так подумала бы. Но Рид в качестве дру… спутника для прогулок – вполне может заставить меня передумать. В этом крошечном недорогом кафе мы двое построили уже достаточно высокую башню. – Это и твое дело, – продолжаю я. – Ведь мы вместе это делаем. Мы смотрим друг на друга, наша высокая башня дрожит. Он напряг уголки губ, словно пытается сдержать эмоции. В кафе все еще очень шумно, но я слышу его следующие слова, простое тихое обещание: – Вместе, – говорит он. ♥ ♥ ♥ – Маргарет, – произносит Рид полтора часа спустя, смотря в телефон. – Мы закончили. – Мы уже все посмотрели? – в моем голосе звучит нотка досады. «Так быстро?» – думаю я, хотя небо уже темнеет, а ноги у меня гудят от усталости. Я подхожу к нему достаточно близко – теперь это уже привычно – и заглядываю через плечо, все еще стараясь не задеть его своими непослушными волосами. Точно – на восьми фотографиях в телефоне Рида восемь букв моего имени, полного, того, которым ко мне никто не обращается, но составившего половину нашего приключения после кафе. Для первой партии в игру Рида мы выбрали нечто попроще. Задача такая: каждый из нас должен найти интересные варианты букв имени другого. Чтобы условия были равные, Рид подсказал его второе имя, Хейл, передающееся по маминой линии. Правила очень простые: на одну вывеску только одна буква, нерукописные не в счет. На самом деле мы не то чтобы соревновались, это не та игра, в которой хочется разбить соперника. Это ближе к совместному решению кроссворда, но, вместо того чтобы постоянно дергать газету туда-сюда и выменивать подсказки, мы с Ридом показывали друг другу знаки, которые замечали по дороге. И точно так же, как кроссворд не обходится без хотя бы одного заглядывания в «Гугл», мы с Ридом меняли правила на ходу. Особенно выдающаяся «Х» на виниловой вывеске подала идею «карты-исключения»: одна буква с нерукописной вывески. В лучших традициях «Камня, ножниц, бумаги» мы выбирали, кому достанется одна из двух букв – «Е», «Р» – которые встречаются в обоих наших именах. – «Р», – говорит Рид, в сторону расписанной стены на Бликер-стрит. Потрясающий, черно-белый с красным портрет Джоуи Рамона в кожаной куртке и боксерских перчатках, глаза полностью закрыты челкой. На этой стене не так много леттеринга: малиновые буквы с логотипа музыкального клуба CBGB, узкие светло-зеленые буквы имени Джоуи, внизу узкими заглавными формула С + П, а рядом, как бы водопадом льющиеся вниз все заглавные фамилии Рамон. Рид увеличил кадр и сфотографировал «Р» в «РАМОН» – заглавные буквы фамилии как бы водопадом льются вниз рядом с певцом. «Р» темно-коричневая, немного наклонена вправо, жирные линии, без засечек – суровая на вид. Даже в расположенных не по порядку фотографиях букв в его телефоне – правила искать их последовательно нет – легко узнать буквы для моего имени. В его снимках «Маргарет» не выглядит так старомодно. Это яркие, радостные, разноцветные буквы. Больше похожие на «Мэг», чем на «Маргарет». Я просматриваю галерею на своем телефоне, показываю Риду куски снятых мной зданий. Рид Хейл. Его имя звучит… старомодно. А еще высокомерно. Но как и буквы моего имени, «Р-и-д» выглядит иначе на фото. Шумно, энергично и весело, как сама игра и эта улица Бауэри, готовящаяся к субботнему вечеру. Руки чешутся от желания сделать набросок. Рид снова кряхтит и выпрямляется – я только теперь замечаю, что из-за ветра мои волосы снова оказались у него на лице. – Я могу отправить их тебе, – говорит он, одергивая рукав. Вечер теплый, такой, что я даже не стала доставать джинсовку из сумки, но Рид провел в куртке все время. – Да, было бы круто! – Я обрадовалась предложению, потому что игра все же закончилась и мы с Ридом вернулись к нашему обычному поведению. Мне едва ли удается сдержать вздох досады. Во время прогулки Рид не то чтобы расслабился, но был очень активным, заинтересованным, хотел достичь цели. Правда, его проявление вовлеченности – это время от времени указывать куда-то, красиво изогнув бровь, но и в этом что-то есть. Что-то милое, дружелюбное и приятное. – Это и правда был отличный совет по идеям, – благодарю я Рида. – Он помог? – Помог. Рид кивает – и этот кивок, словно точка. Точка в предложении, которое мы оба наконец высказали. Мы вернулись на угол, где толпа ждет светофора, чтобы перейти Бауэри. Здесь можно было попрощаться, я бы развернулась и пошла одна, встретила бы по дороге еще пару знаков, прошла бы район с другими буквами – символами не известного мне языка. Потом вызвала бы такси у Манхэттен-бридж. Блажь, конечно, ведь цены немаленькие, но я ее заслужила. Вот только… я хочу ненадолго задержаться. Подвести итоги игры, пересмотреть фотографии и найти, что меня интересует и вдохновляет. Рядом есть кофейня – для кофе, правда, уже поздно, – несколько столиков не заняты. Представляю, как сижу там с блокнотом, карандашом Staedtler и этими фотографиями, – и во мне поднимается знакомое чувство тревоги. Руки подрагивают. А что если ничего не выйдет? Что если я снова впаду в ступор и не смогу… – Тебе надо выбрать одну букву, – прерывает мои мысли Рид. Я моргаю и перевожу взгляд на него. – Выбери одну и напиши в этом стиле одно из наших имен или… название месяца для твоего проекта. Только в стиле этой буквы. Пусть будет еще одна игра. – Ух ты, – говорю я, улыбаясь его искусству читать мысли. – Может, тебе и в самом деле стоит стать консультантом по бизнесу. – Может быть, – отвечает он со слабой, самокритичной улыбкой. Я снова смотрю в телефон на фотографии. Самое лучшее в этой игре было то, что мы вместе ее создали, вместе сыграли так, чтобы никто не отставал и не подстраивался. Интересно, думает ли он так же, как и я. Не дав себе глубже уйти в эти мысли, я сую телефон Риду в руки. – Выбери, – говорю я. – Выбери и следуй за мной. ♥ ♥ ♥ – Ты шутишь, – говорю я, смотря на выборку Рида. Он пожимает плечами, подносит чашку ко рту и делает глоток травяного чая. За этим круглым столиком он сидит почти так же прямо, как в первый раз, когда мы сидели в кофейне. Но не совсем так. Во-первых, я тоже заказала травяной чай, и пусть на вкус он как донышко цветочного горшка, я точно знаю, что завтра проснусь без кофеинового похмелья. А во-вторых, мы играем. – Это крайне неожиданно, – говорю я, постукивая карандашом по странице блокнота. Он ставит чашку, уголки рта его чуть приподнимаются. – Если помнишь, в неожиданности и был весь смысл. Строчная «а» в моем телефоне странная, неправильная. Двухэтажная, похожая на крючок с петлей, – такие используют в печатных латинских шрифтах, но не в рукописных. Большинство таких «а» имеют круглое брюшко, а у этой оно треугольное из-за странных пропорций самой буквы. Плоская базовая линия, толстые прямые боковые – неровный и незнакомый стиль. Удивительно, что Рид – структурированный, строго оформленный Рид – выбрал ее, но я довольна. На самом деле, взяв карандаш привычной хваткой и занеся его над листом, я улыбаюсь, потому что знаю, что буду рисовать. Название первого за многие недели месяца, в который я не брала заказы клиентов. За две минуты мне удается перенести на бумагу «а» – обычно я быстрее, но тут мне только с третьего раза удалось правильно рассчитать пропорции. К тому времени, как у меня выходит нечто приличное, я уже на нижней четверти листа. Чувствую, как Рид следит взглядом за моей рукой, обычно мне некомфортно работать под наблюдением, но сейчас я не против. Он сидит так тихо – все равно что поставить рядом телефон и записать на камеру видео с моим леттерингом. Самое сложное в игре не копирование, а стилизация – надо взять за основу лишь одну букву и сделать целую надпись по ее подобию. Это занимает больше времени: я пробую и ошибаюсь, стараясь нарисовать такие же широкие макушки букв, играя с объемом и текстурой. Я растворяюсь в мыслях, руки становятся плавнее и увереннее.