И Юля нагло сбросила вызов. Я вздохнула. Жди, подруга, жди… Не дождешься. Хотя кого я обманываю? Я никогда не смогу отказать Юльке. И все потому, что не умею говорить людям «нет». А иногда это очень важное качество, между прочим. Оно бы так пригодилось мне в жизни… Я откинула в сторону одеяло и нехотя поднялась с кровати. Подошла к окну, распугав всех синиц. Термометр показывал минус девятнадцать градусов. Нет, Юлька издевается! Я тут же вспомнила, как вчера вечером бабушка, предварительно спросив, есть ли у меня планы на субботу, загрузила мои теплые вещи в стирку. В том числе и пуховик. Отличная отмазка. Не пойду же я голой, верно? Одежда наверняка не успела высохнуть. Коварно улыбнувшись, я набрала Юлькин номер, но подруга не брала трубку. — Вот зараза! — проворчала я. Все-таки придется ехать. Что-то ведь у Юли стряслось, раз она в срочном порядке вызвала меня по телефону. И что она забыла в субботу возле универа? Тем более у корпуса химического факультета. Пуховик, разумеется, не высох. Вязаная шапка тоже была еще влажной. Пришлось лезть на антресоли, где лежали старые шарфы, головные уборы и варежки. Я долго копошилась в сумке, пока не выудила на свет две подходящие шапки. В одной я ходила, когда еще училась в школе. Она показалась мне совсем уж пестрой и детской. А вторая — меховая ушанка. Новая, между прочим. Родители у меня теперь работали вахтовым методом в Краснодаре, поэтому эта шапка маме была ни к чему. Я тут же нацепила ушанку и, посмотрев на себя в зеркало, страшно расстроилась. Уж до чего эта вещь к лицу маме, так совсем не идет мне… Но другого выхода нет. Вот еще, наряжаться ради Юльки! Да я туда и обратно. Тем более в субботу в каникулы у универа не должно быть много народа. Да и кто меня знает с химфака? Я быстро умылась, позавтракала сама и покормила нашего кота Малыша, который до этого все время крутился под ногами и требовательно мяукал. Толстый, но вечно голодный, он шагу не давал ступить, пока его не накормят до отвала. Одеться решила потеплее. Гамаши, свитер, шерстяные носки… Вместо пуховика пришлось надеть старое мамино зимнее пальто. Оно было слишком длинным даже для меня, но деваться некуда. Тем более что Юля снова уже звонила два раза, нагло поторапливая меня. На улице ощущались все минус тридцать. Я брела от дома к остановке, громко скрипя снегом. Сверкающий, чистый, он слепил глаза. В субботу в такой мороз народу на улице было немного. Я заползла в обледенелый старый троллейбус. Зная, что сиденья здесь без подогрева, встала у входа. Смотрела сквозь морозные узоры, как мимо проплывает притихший город. Троллейбус полз мимо покрытых белой пеленой улиц, заснеженной набережной и обросших инеем деревьев. Какая красота! Мне казалось, что я еду не к студгородку, а в гости к Снежной королеве… Юльку я заметила у крыльца корпуса химфака. Подруга подпрыгивала на месте и вертела головой из стороны в сторону, будто не зная, откуда я появлюсь. А заприметив меня, долго и внимательно разглядывала. Затем расплылась в широкой улыбке. Когда я подошла к ней практически вплотную, Юлька уже ржала как ненормальная. — Кто там? — спросила она, давясь от смеха. — Где там? — не поняла я. — Кто? — Это я — почтальон Печкин, — продолжила ржать Юлька. — Принес заметку про вашего мальчика. — Вот ты дура! — вспыхнула я, кутаясь в мамино пальто. От мороза щипало щеки. — А ты че так вырядилась? — не унималась Юля. — Бабушка вчера пуховик постирала и шапку. Я вообще планировала всю субботу дома проторчать на законных основаниях. А тут ты… Чего надо-то от меня? — рассердилась я. Тащилась к ней в двадцатиградусный мороз, а она ржет, надрывается. — Да так… — замялась Юля, перестав смеяться. — Просто скучно. — Скучно? — поразилась я. — В выходной возле универа в минус миллион градусов? Ты больная? — Что ты развопился-то, Иван Федорович Крузенштерн — человек и пароход, — попыталась угомонить меня Юлька. — Понимаешь, меня папа сюда привез на симпозиум молодых ученых. — А ты-то здесь при чем? — искренне удивилась я. Не смогла сдержать улыбку. — Где ученые, Адамова, и где ты… — Да Веник меня подставил, — сердито принялась объяснять Юлька. Раз уж подруга назвала своего парня «Веником», значит, действительно сильно на него злится. — Когда я с папой его знакомила, он согласился студента-химика изображать. Даже не прокололся ни разу. Про опыты разные рассказывал. Ты, кстати, знала, что в домашних условиях можно сделать плавающие мыльные пузыри? — Плавающие? — выдохнула я, выпуская пар изо рта. — Ну да. При помощи соды. — Очень интересно. — Только надо еще аквариум с широким дном. У вас дома нет такого аквариума? Я только поежилась: — Юля, у меня от холода ноздри слипаются. Нельзя ли побыстрее? На фига ты вообще меня позвала? — Венька все про опыты заливал, в издевку папе моему сказал, что кандидатскую потом напишет по химии. Представляешь? А перед своим уходом такую подлянку учинил… Говорит, ваша дочь, дядя Антон, благодаря мне так полюбила химию! Все хотела на студенческий симпозиум ученых попасть, но пригласительные еще в ноябре разобрали. Но мне удалось достать для нее проходку… Вот! Юлька полезла в карман дутого пуховика и достала оттуда какой-то билет. Принялась трясти им у меня перед носом. Я даже не сразу разобрала, что там написано… — Низкотемпературный синтез гибридных систем магнетита и маггемита с диоксидином, — протарабанила подруга, поняв, что я все-таки не смогу это прочитать. — Я пока в фойе толклась, тебя ждала, наизусть все заучила. Не знаю, где этот гад билет на химический симпозиум взял, только папка мой в восторг пришел. Говорит, это так интересно, я тебя с утречка отвезу и встречу, чтоб ты по морозу не шаталась. Нет, ну ты прикинь? Теперь настала моя очередь злорадно хохотать. Аж в горле защипало. — А сам Венька где? — Где, где… На репетиции! У них сегодня корпорат. Свадьба. Если он думал, я два часа буду на этих лекциях сидеть, то у него с головой не в порядке. Прошвырнемся по студгородку? Пока папа не приехал. Только мне к часу снова нужно здесь быть. Давай где-нибудь посидим? — Ты врешь, а мне страдать, — вздохнула я. Юлька взяла меня под руку, и мы, хрустя снегом, побрели вдоль белой аллеи. — По такому морозу тащилась к тебе через весь город… — Да ладно. Вон шапка на тебе какая теплая! — с издевкой произнесла Юлька. — Да иди ты. — Серьезно, где взяла? — Это мамина. — А-а… В субботу студентов на улице было мало. Сессия подходила к концу, впереди каникулы. Мы с Юлькой шли молча, думая каждая о своем. Я, конечно же, злилась на подругу, но в то же время и злорадствовала, что Венька наконец решил проучить свою девушку. Интересно, с чего это вдруг он так осмелел? Получилось здорово. Правда, зная мстительную Адамову, я сомневалась, что она это так просто оставит. — Что там, кстати, с покером у твоей бабушки? — нарушила тишину Юля. — Давай в тепле поговорим, — ответила я. — Холодно. Вот доберемся до кафе… Однако, едва мы добрались до кафе, нас постигло разочарование. На стеклянной двери красовалась табличка: «Закрыто по техническим причинам». — Закрыто? — возмутилась Юлька. Мы припали к стеклянной двери, пытаясь разглядеть, что творится в зале. Несмотря на шерстяные носки, ноги замерзли. И пальцы на руках тоже окоченели. Все, о чем я сейчас мечтала, — это чашка горячего шоколада. Или хотя бы просто попасть в теплое помещение… Я бы даже прослушала лекцию о каких-то там системах магнетита и маггемита, но у Юльки была только одна проходка. А снова торчать в фойе она отказалась из-за охранника, который выгнал ее из корпуса химфака. В главном зале стулья были перевернуты. Из подсобного помещения вышла девушка с ведром и половой тряпкой в руках. Она так сердито посмотрела на нас, что мы с Юлей тут же отпрянули от двери. — Трубу, наверное, прорвало, — со знанием дела сказала Юлька. — Нас несколько раз так затапливало. Блин, как не вовремя-то! У меня от холода уже язык не ворочался. Поэтому я просто молча запрыгала на месте. — Ладно, пойдем обратно к корпусу, — вздохнула Юля. — Скоро уже папа приедет. И тебя до дома подбросим. — И как же я тут оказалась? — хмыкнула я. — А Венька и тебе, как моей лучшей подруге, любовь к химии привил. — Ага. Ну-ну. Вот видишь, Адамова, до чего вранье твое доводит. Потому что нечего за нос водить собственных родителей. И из Веника непонятно кого лепить. В итоге в дураках ты осталась. И я заодно. Не удивлюсь, если после нашей прогулочки с температурой слягу. — Ой, святоша. Можно подумать! — Что «можно подумать»? Мне бы и в голову не пришло такой ерундой заниматься… Лениво препираясь, мы добрели до светофора и остановились. Я уставилась в сторону на проезжую часть, наблюдая, как к университету снова ползет мой троллейбус, который двигался по кольцевому маршруту. — Мороз! — внезапно воскликнула Юлька, поглядывая на другой конец дороги. Зеленый свет для машин сменился на оранжевый. — Еще какой! — шмыгнув носом, согласилась я. Нос и щеки так сильно щипало, что я, наплевав на все, намотала шарф на лицо. Теперь только одни глаза торчали. — Да нет же, Денис Мороз, на той стороне улицы, смотри сама! Сердце тут же забилось быстрее. Теперь нам загорелся зеленый, но я встала как вкопанная. — Скорее же! Упустим! — Юлька схватила меня за руку и потащила за собой. Агния Со скрипом мне удалось сдать экзамен на тройку. Разумеется, такая оценка отчима не устроила, и дома меня ждал скандал. Монотонная сердитая речь эхом разносилась по просторной светлой столовой. Я сидела на одной стороне длинного дубового стола, отчим — на другой. Мама крутилась рядом с мужем, закатывала глаза, заламывала руки и постоянно оправдывалась, будто это ей поставили трояк. Что ж, в ее спортивной карьере за артистизм она всегда получала высшие баллы. Однако нередко мне казалось, что она просто переигрывает. — За три экзамена три тройки! — возмущался отчим. — Ты вообще не стараешься? Сам-то он окончил престижный вуз в Москве и после учебы стажировался за границей. — Три тройки за три экзамена — все точно, как в аптеке, — усмехнулась я, скрестив руки на груди. — Бог тоже троицу любит. — Ты еще и издеваешься? Света, она издевается? С Господом себя сравнивает! Мама положила руки мужу на плечи. — Олег, не нервничай. Хочешь массаж? Но отчиму массаж был не нужен. Поморщившись, он скинул мамины руки.