— Все хорошо. — Вы… — начала она и замялась, будто подбирала слова. — Вы скрепили свой брак? Она так волновалась, что начала говорить слишком далекими фразами. Хотя, я понимала — эта тема для нее всегда была слишком болезненной. Чтоб ее девочки, да что-то имели с мальчиками, особенно я после ошибок старшей сестры. Только вот Гавриила она одобрила, а все равно в чем-то сомневалась. — Мам, я не хочу говорить об этом. — Скажи мне, я должна знать, — потребовала она, взяв меня за руку. — Хорошо, да, скрепили. Ты довольна? — Ты его любишь? — вдруг спросила она сразу, без истерик от моего ответа. Но вопрос такой, с подвохом. Потому что заставил серьезно задуматься. И правда, что я испытывала к Гавриилу? Но ведь что-то испытывала. Любовь ли это? Какая-то привязанность? Черт его знает. — Не пойму пока, как раз пытаюсь с этим разобраться, — ответила так, чтоб сильно не врать. — Ты не торопись. Вы только поженились, вам надо узнать друг друга. То, что скрепили брак… рановато, я считаю, могли бы и тут не торопиться. Но может и к лучшему, а то времени до развода у вас немного, вдруг до него и не дойдет. Зато посмотришь на все объективно. Только, дочь, я тебя прошу, вы только предохраняйтесь, хотя бы пока. Потому что, если с Гавриилом ничего не получится… — Мам! Да хватит уже, не маленькая, — возмутилась я. А самой стыдно стало. Ведь и правда вела себя в этом вопросе слишком легкомысленно. Если ничего не придумаю, быть беде. Завтра же схожу к доктору. А пока — продолжаю готовиться к очередному свиданию с собственным мужем. Часть 49 Мы снова встретились в ресторане. Легкий ужин, простой разговор с перерывом на звонки Гавриилу. Иногда хотелось взять его телефон и выкинуть. После ужина в новую, для меня, квартиру. А там сюрприз — белая громадина у окна. — Ого! — воскликнула я, глядя на пианино, которого вчера здесь не было. — Сегодня привезли, — пояснил он и тут же попросил: — Сыграешь для меня? Я повернулась к нему лицом. Захотелось подойти и дотронуться, поцеловать например, просто так, как проявление нежности, но вовремя осеклась и осталась на месте. — Ой, как нечестно с твоей стороны. Ведь знаешь, что не откажу, правда? Хотя я говорила никогда не просить меня сесть за клавиши. — Брак, как и любые отношения, это череда взаимных уступок. Тем более здесь только я, кто с удовольствием оценит твой талант. Я улыбнулась ему. Все равно приятно, как ни крути. — Хорошо, уговорил. Сделаю это только для тебя. Тем более и пианино было очень красивое. Белое, почти мраморное, с позолоченными завитками, которые составляли красивый узор. Видно, что новое. Наверняка дорогое. И куплено специально для меня. Поэтому конечно я не могла отказать. Музыкальные уроки часто давались мне с трудом. Иногда хотелось взять биту и разнести инструмент в щепки, в основном на первых этапах, когда не все получалось. Потом, когда из-под моих пальцев стала звучать настоящая музыка без запинок, я немного прониклась. Захотелось пробовать новые произведения, даже чего-то добиваться, на мелких конкурсах в том числе. А потом я выросла и попала в то окружение, где пианино видели только по телевизору. И мне это стало уже не так интересно. А все равно я бы соврала себе, если бы сказала, что не люблю играть. Это успокаивало, дарило какое-то внутреннее умиротворение. Только я не любила играть для кого-то, особенно по заявкам мамы с папой для каких-то непонятных гостей, только для себя. Но, сделать это для Гавриила — это не просто приятно, это крайне волнительно. Я села за пианино. Мои пальцы опустились на клавиши, почти с лаской. Первая же нота наполнила комнату особенным звучанием. Долго думала, что бы сыграть. Решила начать с Моцарта «Турецкий марш», заодно и пальцы размять. Игривая мелодия сразу вызвала на губах Гавриила улыбку. После марша — опять Бах «К Элизе», это моя любимая. Потом немного Глинки, немного Чайковского. А Гавр, сидя на диване, так смотрел на меня, словно влюбился. Глаза почти горели, в них плескалась настоящая страсть, но вот не ясно — ко мне или к музыке. Казалось, он может просидеть вот так всю ночь, слушая мой концерт. Но я решила сделать перерыв. Когда музыка прекратилась, зазвенела тишина. Поднявшись со стула, я подошла к своему мужу. А он вдруг подался вперед, взял мои кисти рук в свои и стал целовать. — Невероятно. Это самое сексуальное, что я видел в своей жизни. Когда он встал, сразу стало ясно, что сейчас будет. Да еще с элементами настоящей романтики. Взяв меня на руки, Гавриил понес в спальню. Я чуть не растаяла от умиления. Но потом меня бросили на кровать и сказали: — Я сейчас. Черт! Совсем забыла про душ. Но мой мужчина все-таки с работы, ему простительно. За время ожидания я успела раздеться до белья и найти повязку для глаз, которую нацепила пока себе на лоб. Не хотелось сегодня начинать секс со споров. Гавр снова появился во всей красе, в брюках и белой рубашечке. Сложно было не признать, насколько ему шел классический стиль, тем более, когда присутствовала легкая небрежность, как закатанные рукава и расстегнутый ворот. Настоящий доминант, которому хотелось подчиняться и одновременно бунтовать против его правил. — Подойди, — произнес он, стоя возле кровати. Я послушалась и подползла ближе. Тогда Гавр протянул руки и опустил повязку с моего лба на глаза, снова лишая зрения. И ведь это все равно будоражило. Я даже начала волноваться, с нетерпением ожидая, что будет дальше. Думала — поцелует. Но, нет, его пальцы коснулись моего плеча и опустили бретельку лифа. Думала — заигрывает. Но, нет, он начал меня раздевать, совсем, пока я не осталась в чем мать родила. Мое волнение в разы подскочило. Такой голой и беззащитной я не чувствовала себя никогда. И в этом тоже было что-то особенное. «Доверять», — вспомнила я его третье правило, и повторила все еще раз: — «Не смотреть, не трогать, доверять». В такие моменты без доверия действительно никак. Поэтому я полностью отдалась своему мужчине. И это было потрясающе. Он осыпал меня поцелуями и лаской до опьянения. Как мои руки искусно играли на пианино, так его на моем теле. И когда он оказался во мне, я ощутила настоящую нирвану. Я снова наплевала на его правила и крепко обняла за шею, пока упивалась нашим страстным поцелуем. Только слегка переборщила, вдруг решив невовремя сорвать с себя повязку. Когда наши глаза встретились, Гавриил замер. А на его напряженном лице отразилось такое недовольство, что я испугалась. Сейчас будет ругаться, или того хуже — встанет и уйдет. Поэтому пришлось срочно отматывать момент. Ведь мужчина все еще находился во мне, и очень уж хотелось динамики, и вообще продолжения, и чтоб не злился. — Блин, извини, я случайно, — выпалила ему, пытаясь дотянуться до повязки, которую бросила далеко над своей головой. Воспользовавшись положением, Гавр перевернул меня на живот. Да я не успела опомниться, как он снова заполнил собой, с силой придавливая к кровати. — Знаешь, что делают с девочками, которые врут? — тихо сказал он мне на ухо. — Их наказывают. Вот этого я не ожидала. Что Гавр так сорвется, что доведет до оргазма за считанные минуты. А потом продолжит. Сначала медленно, пока я не передохнула и не завелась снова. И ведь честно не знала, что такое бывает — что можно ощутить аж две порции удовольствия за один раз. И все в такой позе, что ни в глаза посмотреть, ни расцарапать наглую морду. — Я буду жаловаться на тебя в суд по правам человека, — предупредила его, пытаясь выглянуть из копны собственных волос. — Дерзай, — ответил он, отстраняясь от меня. — Но еще раз снимешь повязку — это будет наш последний секс. — Серьезно?! — возмутилась я, аж подскакивая на кровати. — Да что в этом такого? В первый раз в бассейне ты об этом даже не вспомнил. — Первый раз не считается. — Хорошо, допустим. Просто объясни мне, откуда такой фетиш? Почему для тебя это так важно? Гавриил встал с кровати и поправил одежду. Несколько минут молча смотрел в мое лицо, прежде чем сказать: — Потому что. И все. После этого он развернулся и скрылся в ванной комнате. А я опять осталась одна в полном непонимании. В этом мужчине столько странностей, что им всем сразу сложно найти разумное объяснение. И ведь объяснять не хотел. И что-то менять, видимо, тоже. Стало как-то грустно. Первые познания в сексе, все так потрясающе, и что обещало свести с ума своим однообразием и ограниченностью возможностей. Снова не удивляло, почему у Гавриила не было девушки, никогда, значимой и постоянной уж точно. Часть 50 Он оказался прав. Как бы Гавриил не старался, а Злате было мало того, что он пытался ей дать. Девушка лишилась невинности и теперь желала испробовать в сексе все возможное. Они точно не пара друг другу. Зря только поддался соблазну. Ведь втянулся. Даже не хотел переключаться на Эллу, которую все равно пришлось пригласить хотя бы на ужин. — Так что случилось? — спросила его любовница, когда они сидели в ее любимом французском ресторане. — Ничего. Просто сделаем перерыв. Он так решил. Пока в его постели Злата, Гавр не собирался ей изменять. Для него это слишком гадкие ощущения, которые не желал испытывать. И без того близость с собственной женой, которая постоянно протестует против его правил, дается ему непросто. Но и Элла будто не хотела все упрощать, не в этот раз. — Это из-за твоей жены? — А это важно? Я же не говорю, что мы расстаемся. Всего лишь перерыв. — Прости, дорогой, но мы, женщины, такие — нам нужно знать правду, что именно происходит с мужчиной, даже если эта правда слишком горькая. Я просто хочу знать… ты теперь спишь с ней? А вот такой допрос ему не нравился. Ведь появилось такое неприятное чувство, будто изменяет собственной любовнице. — Не волнуйся, в этом нет ничего страшного, — поспешила успокоить его Элла. — Я все понимаю, она все-таки жена, пусть даже фиктивная. Просто скажи, так ли это. — Да, — сказал правду. На что Элла улыбнулась так, будто ей сложно далась эта мимика. — Хорошо, — произнесла, отпивая вино из бокала. — Хотя, не совсем понимаю, как ты после этого собираешься с ней разводиться… — Как и планировал. Она снова улыбнулась, но уже более естественно. — Я буду ждать своего господина столько, сколько захочешь. Вот чем всегда привлекала его эта девушка — своей покорностью, сговорчивостью и умением удовлетворить любые мужские запросы. С ней всегда просто. Чего не сказать про Златославу, которая каждый раз пыталась сделать все по-своему. Ладно, он смирился с тем, что она может к нему прикасаться. Иногда для него это не так уж и сложно, если говорить о близких ему женщинах. А Злата — да уже почти родная.