– Придушу! – пообещала Мирослава. – Придушенный я ничего не смогу тебе сообщить, – резонно заметил Шура, и Мирославе осталось только махнуть на него рукой и терпеливо ждать, пока он уплетёт приготовленный Морисом литовский борщ, пюре с тушёной печёнкой, салат из свежих овощей и яблочный пирог с корицей. – Ты не описаешься? – спросила Мирослава, когда он допивал третью чашку ароматного чая со щепоткой сушёного зверобоя. – Нет. Мирослава вздохнула. – Ладно уж, – сказал Наполеонов, – спрашивай, о чём хотела. – Шура, ты выезжал на убийство преподавателя вуза Бориса Гусарова? – Я уже говорил, что выезжал. – Расскажи мне о своих первых впечатлениях. – Значит так, ночь… – Уже было утро, – перебила она. – Пусть было. Но я ещё не вышел из ночи. Помню, поблёскивали фонари и звёзды вроде виднелись на небе. Вернее самая последняя предрассветная звезда. – Шура! Мы не в планетарии. Ближе к делу. – К делу так к делу. Труп Гусарова обнаружил его сосед Шахматов, который имеет привычку выгуливать каждый день в это время свою собаку. – Знаю! – Не перебивай! – Уф! – Орудие убийства вскоре нашлось, это был металлический прут. – Отпечатки пальцев? – По-видимому, его вытерли прежде, чем выбросить. Но один пальчик остался. – Дилетант? Шура пожал плечами. – Время смерти? – Судмедэксперт считает, что прошло не более часа с момента убийства до прибытия на место группы. – Вы кого-нибудь заподозрили? – От соседей мы узнали, что нашедший Гусарова Шахматов был с убитым в ссоре. Но лично я не стал бы придерживаться этой версии. – Шура, может, тебе показалось что-нибудь странным? – Показалось, – кивнул он, – муж неизвестно где, а жена спокойно спит. – Может быть, они договорились, чтобы она его не ждала. – Она так и сказала. Но всё равно странно. – Все люди разные, и отношения в семейных парах тоже строятся не по образцу, который нравится тебе или мне. – Всё равно, – упёрся Наполеонов, – что это за жена такая?! Мужа всю ночь дома нет, а она дрыхнет без задних ног. – Так ты подозреваешь Екатерину Гусарову в убийстве мужа? – Нет, – пошёл он на попятную, – хотя, опять же, как выяснилось позже, всё накопленное мужем, в том числе и квартира, достанется именно ей. – Может быть, найдутся ещё претенденты на наследство, – бросила пробный камешек Мирослава. – Сомневаюсь. – А кроме крепкого сна жены убитого тебе ничего не бросилось в глаза? – Если честно, глаза мои в ту ночь, или, как ты говоришь, утро, буквально закрывались. – Но ты же профессионал, – не отставала Мирослава. – Ещё мне показалось подозрительным, что вузовская компания так долго сидела в ресторане. Но оказалось, что в наше время это возможно, отвали денежки хозяину и сиди хоть сутки. – Угу. – Но вот ты скажи мне, – загорелся Наполеонов, – что можно делать столько времени в ресторане?! – Сначала, скорее всего, отмечали защиту диссертации, а потом могли увлечься обсуждением профессиональных вопросов и не заметили, как пробежало время. – Оно, может, и так, – Наполеонов почесал переносицу, – но откуда у преподавателей вуза такие деньги?! – Это мне неизвестно. Но они же не каждый день снимают зал в «Нептуне». – Может, ты и права. – Шура, а кто ведёт это дело? – Как кто?! – радостно воскликнул Наполеонов. – Друг твой ситный! – Мой друг? – искренне удивилась Мирослава, быстро прикидывая в уме, кого из следователей кроме Наполеонова можно назвать её другом. Шура между тем наслаждался её растерянностью и даже мысленно потирал руки. – Ну, не вспомнила? – поторопил он её. – Нет… – Нехорошо забывать своих старых друзей, – продолжал веселиться Наполеонов. – Шура, если ты не перестанешь ёрничать, я стукну тебя по лбу ложкой! – Вот ещё! – возмутился Наполеонов. – Он у меня не толоконный. – Тогда говори, кого ты записал мне в друзья?! – Да Абашкина же! Юрия Тимофеевича! Он тебе постоянно передаёт через меня приветы! – Что-то я не припомню, чтобы ты донёс до меня хоть один из его приветов, – подозрительно проговорила Мирослава. – Так по дороге я их теряю, – покаянно признался Шура, – видно, карман прохудился. – Голова у тебя прохудилась! Признавайся, Абашкин и впрямь передавал мне приветы? – Чего я врать, что ли, буду? – обиделся Наполеонов. – Почему же ты мне об этом ничего не говорил? – Вот пристала! Почему, почему! Может, я ревную тебя! – Чего?! – изумилась Мирослава. – Не в том смысле, что ты тут себе сразу же вообразила! – А в каком же? – Оно мне надо, чтобы ты ещё кому-нибудь кроме меня помогала?! – Ну и эгоист ты, Шурик! – Ничего не эгоист! – возмутился он. – Ты моя подруга, а не его! – Собственник!