— А мы же никого и не опросили! — воскликнула она. — Нужно опросить всех жильцов и бабок на улице. Может быть, кто-то и видел Ангелину. — А фотография? — спросила Инна. — Мы же не знаем, в чем была одета Ангелина перед тем как покинуть свой дом. Так что для опроса свидетелей нужна фотография. — Вот она! — сказала Мариша, с ловкостью фокусника извлекая из кармана фотокарточку с немного помятым уголком, но в целом вполне пригодную для опознания. — Ну ты даешь! — восхитилась Инна. — Это как раз сделать было проще простого, — скромно призналась Мариша. — Пока вы со стариками охали и ахали, я полезла на полочку и стащила оттуда фотографию Ангелины в рамке. Рамку я оставила на месте, а фотографию позаимствовала. Потом полезла в шкаф и нашла там альбом с фотографиями. Кстати, снимок дочки Ангелины — Танюши я тоже нашла. А вот фотографии Павла мне в альбоме не попалось ни одной. Это тебе не кажется странным? — Мне многое теперь кажется странным, — призналась Инна. — Ладно, предлагаю начать с того, что мы наметили, а потом заняться телефонами из записной книжки Ангелины, — вынесла решение Мариша. — Они от нас никуда не денутся. Так они и сделали. Опрос бабок ничего не дал. Никто из них не видел, чтобы Ангелина выходила из дома еще раз. В первый, когда она вышла с дочкой, видели. Нашлись целых три свидетельницы. А вот во второй раз Ангелину не видел никто. — И ковры из дома не выносили? — вяло поинтересовалась Инна. — Знаете, такие свернутые в рулон, куда удобно труп положить? После этого вопроса бабки опасливо отодвинулись от подруг подальше и затрясли головами. Нет, и ковра они тоже не видели. — Хорошо, хоть письмо нашлось там, где и обещала оставить его Юлька, — сказала Мариша, когда подруги подняли коврик у двери квартиры Павла. Подробно ознакомиться с его содержимым они решили потом, на досуге. А пока отправились к матери Павла. Тут их поджидала неудача. Тамара Сергеевна на звонки подруг не отвечала. Ничего не дали и расспросы соседей. — Днем к ней сынок приехал, — сказала соседка из квартиры слева, поверившая на слово, что подруги и в самом деле из отдела социального обеспечения. — Да не один из машины вылез, а с девчуркой лет четырех. Привел ее к Тамаре, а сам отбыл. Тамара за ним из дома выскочила, а его уже и след простыл. Ну, мне любопытно, ясное дело, стало. Я зашла к Тамаре, вроде как соли у нее одолжить. Дверь она мне открыла, а сама вся в слезах. «Вот, — говорит и показывает не девчоночку, — сынок мне глянь что удружил. Мало Андрюшка у меня растет — ни отца, ни матери не видит, так Павел мне еще одно свое дите привез». — Да вы что! — ахнули подруги, изобразив самый живой интерес. — Да, — охотно кивнула соседка, явно довольная произведенным эффектом. После этого последовал пересказ того, как Андрей оказался на воспитании у бабушки и какая сволочь Павел, что почти не навещал своего сына. — А теперь вот еще и дочку подбросил, — сокрушалась соседка. — Я толком не поняла, но с матерью ее тоже вроде как что-то случилось. В общем, Павел просил Тамару Сергеевну подержать внучку у себя некоторое время. — И что? — спросила Мариша. — Куда они все делись? Я имею в виду бабушку и внуков. — Тамара сказала, что на выходные отвезет внуков на дачу, — ответила соседка. — Пусть, мол, на свежем воздухе побудут. Только мне думается, что она там не на одни выходные застрянет. — Почему? — хором спросили подруги. — Вещей больно много с собой взяла, — ответила соседка. — Так что не на одни выходные ехать собрались. — А где у них дача? — спросила Мариша. — Да не на дачу они поехали, — махнула рукой соседка. — Дача у них за Гатчиной. Еще две остановки нужно проехать на электричке. А Тамара с внуками поехали совсем в другую сторону. В сторону Приозерска. — А вы откуда это знаете? — спросила Инна. — Так мой сын отвез их до Соснова, — ответила соседка. — А оттуда они уже автобусом поехали. И автобус идет до Приозерска. Мой сын еще спросил, чего это они не к себе на дачу в Гатчину собрались. А Тамара сказала, что у них на даче печь совсем развалилась. Так что она с внуками поедет к своей старой знакомой, которая давно их к себе зовет. И у этой подруги якобы теплый дом, и живет она в нем круглый год. Хозяйство там у нее свое. Курочки, корова, свиньи есть, кролики. Детям, мол, интересно будет на животных посмотреть. — Справедливо, — кивнула Инна. — Детям и в самом деле любопытно будет. — Только вранье это все, — махнула рукой соседка. — С Тамарой мы сколько лет общаемся, можно сказать, дружим, а она мне сроду ни о какой такой своей подруге, которая бы в своем доме за городом жила и Тамару к себе в гости бы звала, не рассказывала. — А на какой автобус ваш сын посадил Тамару Сергеевну? — спросила Инна. — Так там только один до Приозерска и ходит, — сказала соседка. — Я знаю, ездила как-то сама. Так что если задумали за Тамарой ехать, так автобус не перепутаете. Да и ходит он всего четыре раза в день. И то летом. А зимой и того реже. Так что водитель может и запомнить, где бабка с двумя маленькими детьми и кучей вещей вышла. Проницательная соседка с точностью угадала все, что собирались завтра сделать подруги. Немного смутившись от такой ее догадливости, девушки хотели распрощаться, как вдруг Инну осенила мысль. Тамара Сергеевна, понятное дело, не хочет плохо говорить о Павле, все-таки сын, а вот соседка охотно почешет язычок на эту тему. И подруги остались у соседки. И не прогадали. Соседка и в самом деле оказалась большой любительницей посплетничать. Бритый в полном недоумении слушал отчет своих ребят о передвижениях Инны. Тот факт, что к Инне теперь прибавилась еще и Мариша, Бритого ни капли не радовал. Сколько он себя помнил, такой альянс покоя ему не прибавлял. — Что эти неугомонные на этот раз затеяли? — в полной растерянности спросил он у себя. Ответить на этот вопрос Бритый не смог. Ситуация требовала анализа. После несложных размышлений Бритый пришел к выводу: во-первых, для Инны лучше всего было бы вовсе не родиться на свет, и во-вторых, не стоило ей знакомиться с ним, с Бритым. — Зачем они ходят по гадалкам? — пробормотал он себе под нос. — Ну, по кладбищам, я еще могу понять. Но по гадалкам? Что она, совсем рехнулась без мужика? И он вызвал к себе Крученого. — Меня больше не удовлетворяет наружное наблюдение, — сказал он ему. — Пора засылать лазутчика. У тебя же полно знакомых девиц! — Ну да, — нерешительно кивнул Крученый, улавливая, куда клонит Бритый. — Выбери одну посообразительней, — сказал Бритый. — И пусть она вотрется в доверие к моей жене и ее подруге. — Хм, — кашлянул Крученый. — Что такое? — удивился Бритый. — К какой именно подруге? — спросил Крученый. — Дело в том, что Юля, из-за которой и поднялась вся эта кутерьма, в данный момент вместе с мужем уехала из города. И, судя по обилию вещей, которые они взяли с собой, надолго. Мои ребята следят сейчас за ними. — Вот как? — задумался Бритый. — Тогда пусть пока следят. А насчет подружки ты все-таки подумай. — Ладно, — пожал плечами Крученый. — Только ты ведь понимаешь, выбрать подходящую — это дело не одной минуты. Нужно подумать, чтобы не ошибиться. — Вот иди и подумай, — разрешил ему Бритый. После ухода друга Бритому стало немного легче. Во всяком случае, у него появилась идея, как вернуть себе любовь и доверие Инны. И Бритый замурлыкал под нос какой-то веселенький мотивчик и уже в значительно более спокойном состоянии занялся повседневными делами. Инна с Маришей, оставшись у гостеприимной, а главное, болтливой соседки Тамары Сергеевны, которую звали Анна Николаевна, и в самом деле узнали немало интересного из жизни Павла. — Очень странный парень, — делилась с подругами Анна Николаевна. — Он и в детстве странным был. Девицы на него пачками вешались, только ни с одной он долго не мог встречаться. Недели не проходит, а он, глядишь, уже с другой гуляет, а прежняя слезы по нему льет и обратно просится. А когда подрос, то и совсем отбою от девиц не стало. И ведь что удивительно, собой не такой уж красавец. И покрасивей его парни бывают, а подругу найти себе не могут. А этот… Пригожие такие среди них были, глаз не оторвать. А женился он на Соньке. Она хоть и была хорошенькой, но ничего особенного. Характер зато кроткий и покорный. Наверное, за нрав ее Павел и полюбил. Сам-то он всегда был буйного нрава. Говорят, противоположности сходятся. Но, честное слово, лучше бы Соне быть немножко побойчей. А то ведь она от своего Павла все обиды молча сносила. — А он ее обижал? — насторожилась Инна. — Обижал, пожалуй, будет не то слово, — покачала головой Анна Николаевна. — Он над ней просто измывался. И ведь любил же, точно могу сказать. Но очень странно у него эта любовь проявлялась. Он желал, чтобы Соня была в полной его власти. Чтобы никого у нее, кроме него, в жизни не было — ни подруг, ни родителей. Только муж. Свет в окне и бог для жены. Так Павел понимает семейную жизнь. И своего он добивался от Сони безжалостно. Ну и не всякая такое выдержит. В конце концов и Соня не вынесла. Уйти от Павла она не хотела или не могла, хоть я ей и советовала. — Почему не могла? — Любила и боялась его очень, — сказала Анна Николаевна. — Но главное — любила и изо всех сил старалась мужу угодить. Только к Павлу ведь неизвестно, на какой козе подъехать. В общем, последний скандал у них разгорелся из-за ребенка. Павел заявил, что Соня неправильно воспитывает сына, и вообще, мол, она виновата, что ребенок заболел. И больше она ребенка воспитывать не будет. А воспитанием Андрея займется Тамара Сергеевна. Павел сказал, что раз мать его, Павла, воспитала, значит, и Андрея сумеет воспитать. И тут Соня впервые проявила характер. Заявила, что ребенка свекрови, хотя очень той и благодарна за помощь, не отдаст. И тогда Павел отнял его силой, а Соне пригрозил, что если она не покорится или пойдет в милицию, то сына не увидит вовсе. — Да вы что? — ахнули подруги. — Как такое возможно? — Я вам клянусь, что возможно! — сказала Анна Николаевна. — Павел ведь ни перед чем не остановится, когда ему какая-нибудь самая дикая мысль в голову придет. Все это происходило у Тамары Сергеевны дома. В результате Андрей остался тут, а Соня уехала домой и там покончила с собой. Я уверена, что она специально наглоталась таблеток, потому что и уйти от Павла не могла, и жить с ним тоже больше сил не было, да еще ребенка у нее отняли. — Вот и выбрала для себя подходящий выход, — пробормотала Мариша. — Что ж, по крайней мере с первой женой что-то прояснилось. — Но разве можно отнять у матери ребенка, если она не пьяница и вполне способна сама о нем позаботиться? — спросила Инна у женщины. — Для Павла все возможно, — вздохнула та. — У него в голове что хорошо, а что плохо — все перепуталось. Может быть, потом бы он и разрешил Соне забрать ребенка или Тамара Сергеевна сама бы отдала, но в тот момент он решил так, и Соне пришлось оставить Андрея у свекрови. Представляю себе, в каком ужасном настроении она вернулась к себе в пустую квартиру. — А остальные жены Павла? — спросила Инна. — С ними я уже не была знакома лично, — покачала головой Анна Николаевна. — Павел не хотел, чтобы следующие жены знали про его первый неудачный брак. Потому и сына скрывал. Но есть бог на свете, не дал он Павлу счастья в личной жизни. Жены у него одна за другой на тот свет отправлялись. Жаль их, бедняжек, а что поделаешь. Не пойдешь ведь и не скажешь: не выходи-ка ты, девонька, за этого парня. Нехороший он человек. Влюбленная девушка не поверит ведь, пока на собственном опыте не прочувствует всю прелесть жизни с Павлом. Ведь не поверит? — Не поверит, — эхом откликнулась Инна, которая на опыте Юльки знала, что попавшая в паутину Павла мошка на время становится глуха и слепа ко всему, кроме слов своего повелителя. — А Павел переживал смерть Сони? — спросила Мариша. — Очень, — кивнула Анна Николаевна. — Дней пять. А потом я его увидела уже с другой девицей, потом еще с новой, а через пару месяцев появилась Галина. И все повторилось. Только ребенка на этот раз не было, да и умерла Галина от какой-то своей болезни. И снова Павел недолго грустил в одиночестве. Как он говорил, клин клином вышибают. Через несколько месяцев появилась Мария, а потом Наташа. — Стоп! — перебила ее Инна. — Какая Наташа? Среди жен Павла такой не было. — А они и не поженились, — сказала Анна Николаевна. — Но прожили почти год вместе. И Наташа была единственной, кому удалось долгое время пробыть с Павлом в качестве жены, пусть и гражданской, и уйти от него живой, хотя и с разрушенной нервной системой, да и вообще… Но Наташа очень сильный человек, хотя на вид сущий ангел. Я это говорю, потому что знаю. Наташа — дочь моей родственницы. Она раньше спортом занималась. А спорт — он закаляет. — И с ней можно поговорить? — спросила Инна. — С Наташей? Можно, — кивнула Анна Николаевна. — Из больницы она уже выписалась. И сейчас живет с братом. Подождите немного, я сейчас телефон вам дам. Про Павла Наташа вам больше моего сможет рассказать. — Вот повезло, — толкнула Мариша Инну в бок, когда Анна Николаевна отправилась на поиски записной книжки. — Эта Наташа — сущий клад для нас с тобой. Уверена, она нам расскажет такое про Павла! — А вдруг она не захочет говорить про Павла плохое? — спросила Инна. — Вдруг она его до сих пор еще любит? — Любит — не ушла бы, — безапелляционно заявила Мариша. — Но вот, к примеру, я и Бритый. Я его люблю, однако… — начала говорить Инна, но в это время вернулась Анна Николаевна с телефоном Наташи.