Но самое главное – она отдавалась тепло, без колебаний и каких-либо условий. Она никогда не стеснялась того, кем была, со смехом говоря ему, что создана для выносливости, а не для скорости. Она никогда не пряталась ни за полотенцами, ни под простынями, ни в темноте. И не ставила ультиматумов. Она ничего не требовала и ничего не ожидала. Но ее поцелуй требовал и ожидал его внимания, и никак не меньше, и был он нежным, но настойчивым. Каждый раз, когда он подносил свои губы к ее губам, это было как в первый раз, и в ее ответе были благоговение, волшебство и удивление. Каждый прощальный поцелуй заканчивался опять возникшим у него желанием обладать ею заново. Они начали вместе тренироваться, не забывая удостовериться, что дверь спортзала заперта. Начиналось все обычно с самых благих намерений. Они деловито и всерьез занимались, отдавая дань и поклоняясь своим организмам. Но каждый втайне нетерпеливо ждал, чтобы наблюдать за мускулами другого в действии, ощущать потоки феромонов, выделяемые с потом, и испытывать возникающую впоследствии сумасшедшую страсть. Он овладевал ею на скамьях для пресса, в душевой, на письменном столе. Он прикладывался к источнику у нее между бедер, как будто умирал от жажды, а она была оазисом в пустыне. Но когда уставший Логан, истратив весь, до последней капли, запас тестостерона, оставался один, то ловил себя на мысли вроде: «Как мне помочь ей сбросить последние килограммы?» Или: «Может, и немного липосакции ей не помешает». Он понимал, что с медицинской точки зрения она имела эндоморфное телосложение и что ни дополнительными упражнениями, ни новыми диетами, если не считать голодовки, в размере ей не видать однозначной цифры. С точки зрения логики он понимал, что она была здорова и что ее тело было натренировано и запрограммировано не хуже, чем у любого спортсмена. Она следовала каждому его совету. Он предпочитал ездить к ней домой, а не приводить ее к себе, избегая каких-либо случайных визитов, способных привести к конфликтам. Он оправдывал тот факт, что никогда никуда с ней не ходил, тем, что она предпочитала тихую жизнь, в которой не было лихорадочных темпов, известных людей и ночных развлечений. При этом он понимал, что не был до конца честен. Однажды поздно вечером они лежали в обнимку в ее постели, их тела сплелись, руки обоих время от времени блуждали. Игравший ранее диск Джона Мейера давно сменился разговором по душам, а потом сонным молчанием. Холли подняла голову с груди Логана, поставив на нее подбородок, и стала смотреть на резные черты сонного лица. Подбородок давил все сильнее – Логан открыл глаза и, глубоко удовлетворенный, улыбнулся: – Что? – Кого ты во мне видишь? – спросила она. – Это экзамен? – Он усмехнулся. – А, ладно. Можешь не отвечать, – приуныв, сказала Холли и снова положила голову ему на грудь так, чтобы он не видел ее лица. Она задала вопрос, ответа на который знать не желала. Холли почувствовала, как лежавшая у нее на плече рука крепче обняла ее. Она медленно двигалась вниз-вверх по спине, кончиками пальцев он рисовал на коже чувственные узоры. Наконец рука замерла на изгибе ее талии. И тогда он заговорил: – Я вижу женщину, которой доставляет удовольствие многое из того, что нравится мне, и с которой мне весело. Которой нравится стремиться и потеть и которая не жалуется, хотя и терпеть не может выпады ногами. Я вижу женщину, чья внутренняя сила под стать внешней, и то же можно сказать о ее красоте. Я вижу женщину, которая без особых усилий пробуждает во мне, как в мужчине, все самое лучшее. Холли продолжала лежать отвернувшись, так как боялась, что если она взглянет на него, то не сможет справиться с нахлынувшими чувствами. Его ответ был сердечным и искренним, но, по мнению Холли, в нем чего-то не хватало. Он прозвучал так дипломатично. Как будто Логан наслаждался всем тем, что она ему давала, но мог и спокойно без этого прожить. Она же была им совершенно покорена. Он просто наслаждался проведенным вместе временем. Ну, по крайней мере, ответил он честно, не забивая ей голову и сердце льстивой чепухой. Она понимала, что ей придется начать относиться к этому больше как он, иначе она обречена, когда их время подойдет к концу. Она глубоко вздохнула и повернулась к нему лицом. Он улыбался ей, это была та же улыбка, от которой у нее по-прежнему перехватывало дыхание. – Сдал? – спросил он, приближая ее губы к своим и пуская в ход руки. Губы их сомкнулись раньше, чем пришлось бы отвечать. Глава 18 – Я устроилась на работу, – сообщила Холли спустя две недели. Они сидели у нее на диване и собирались смотреть фильм. – На работу? – переспросил Логан, сначала чуть удивившись, а потом несколько озаботившись. Он не знал, что она искала работу. – У тебя проблемы? С деньгами? – Нет-нет, – быстро заверила его она. – Ничего подобного. Просто я подумала, что пришло время, а тут и интересная вакансия возникла. – Интересная вакансия бухгалтера? Разве такое вообще возможно? – пошутил он. – Не совсем, – неуверенно ответила она, – хотя мне и предстоит иметь дело с кое-какими деньгами. Скорее, должность в сфере обслуживания клиентов. На днях я зашла в магазин «Nike» и разговорилась с парнем, который оказался коммерческим директором местного спортзала. – Ты разговорилась с парнем? О местном спортзале? – Логан чувствовал, как отметка на шкале раздражительности поползла вверх. Зачем Холли было интересоваться местными спортзалами? Почему она разговаривала с другими мужчинами? – Какого именно спортзала? – «Бодиссей», – сказала она, заметив в его тоне отчетливый переход от беседы к допросу. – «Бодиссей»? – повторил он. – Ну да. Знаешь, как «Одиссей», но с «Б»? Их девиз: «Одиссея вашего боди». – Это мне хорошо известно, – усмехнувшись, сказал Логан. Знал он о таком франшизном бизнесе на Восточном побережье примерно с сотней спортзалов, который был известен своим подходом в виде навязчивых продаж и рекламы, а также долгосрочными изворотливыми контрактами и не особой поспешностью, когда дело доходило до ремонта тренажеров. – И что же именно ты собираешься у них делать? Отдел продаж? – Нет. Я буду открывать спортзал. – Открывать? А он предупредил тебя, что именно входит в обязанности человека с этой должностью? – спросил он тоном более снисходительным, чем она от него ожидала. – Да. Открывать спортзал, – ответила она. – А ты понимаешь, что делать это надо в пять утра? – спросил Логан, сникнув при мысли о ее будильнике, поставленном на полчетвертого, и о том, что всем их ночным прелюбодеяниям скоро придет конец. – И даже заболеть нельзя. Для всех этих безликих спортзалов открыть дверь – вопрос жизни и смерти. Думаю, они даже не дадут тебе три шанса опоздать; два – и ты уволена. Ты это понимаешь? – Конечно, понимаю, – заняв оборонительную позицию, сказала Холли, теперь уже вдвое сильнее хотевшая на эту работу. – Он мне все объяснил. Я только должна включить свет, музыку и тренажеры, подготовить кассу к работе, открыть входную дверь и проследить, чтобы все, кто пришел заниматься, оплатили тренировку. Не так уж сложно. К девяти заканчиваю. Оплата не фонтан, но мне гарантировано, что в выходные и праздники я не работаю. Вдобавок я автоматом становлюсь членом с одной бесплатной тренировкой в неделю. – И зачем это тебе бесплатное членство в спортзале и тренировка? – Он решил изменить свое отношение, как и свои методы убеждения, постаравшись, чтобы слова прозвучали легко и беспечно, при этом он усадил ее к себе на колени и уткнулся носом ей в шею. – У тебя круглосуточный доступ в спортзал. Да и круглосуточный доступ к тренеру, если уж на то пошло. – Ну, так уж вышло, – медленно проговорила Холли в попытке сосредоточиться на теме разговора, что было сложно из-за его теплых губ на ее шее и руки между ног. – Не хочу тебе надоесть. – Почему бы не предоставить об этом беспокоиться мне? – сказал он, переходя от касаний носом к покусыванию теперь уже мочки уха. – Еще я не хочу, чтобы ты надоел мне, – пробормотала она, тщательно выбирая слова и понимая, что это нелегко. Покусывание прекратилось, он поднял голову. – Что-что? По изумленному выражению его красивого лица она поняла, что сказала все неправильно. – Я не это хотела сказать. – Я тебе надоел? – расширив большие карие глаза, пораженно спросил он. – Нет, совсем нет, – быстро ответила она, сползла с него и села на край дивана, ломая руки и пытаясь дать разумное объяснение. – Просто мы почти все свободное время проводим вместе, и это – пойми меня правильно – замечательно. Просто я боюсь, что нам это очень быстро наскучит, особенно если я буду проводить все свои кардиотренировки возле тебя и других твоих клиентов. Прямо как поклонница. – Я этого никогда не говорил и даже не думал, ну да ладно. – Логан откинулся на спинку дивана, скрестил руки на груди и опять сник. – Видимо, следующим твоим шагом будет уволить меня с должности своего тренера. – Да нет! – воскликнула она. – Ты с ума сошел? Да я не могла бы без тебя, даже если бы захотела! Но ведь и ты говорил, что время от времени тело следует ошеломить, переключив на более высокую передачу. – Тут она улыбнулась, откинулась назад и, прижавшись к нему, положила подбородок на плечо. – А что может ошеломить мое тело лучше, чем замшелые упражнения с тренером-середнячком на никчемных тренажерах? Логан выдохнул и, не меняя положения, опустил глаза вниз, пока не встретился с ней взглядом. – Тебя послушать, будто ты упрашиваешь съесть овощи какое-нибудь капризное дитя. Она театрально стрельнула в него глазами. – Кстати, ты недалек от истины, юноша. Он притворно захохотал и, повалив ее на диван, взял за запястья обеих рук и поднял их над ее головой. Глядя сверху вниз, он строго обратился к ней: – До конца ли ты понимаешь, что большинство тренеров в этих сетевых спортзалах не более чем клячи с примитивным образованием, у которых даже держать тебе ноги во время скручиваний квалификации не хватит? Она даже не сделала попытки освободиться. – Конечно, понимаю, ваше превосходительство, мой наставник по физической культуре. – И что все эти бесплатные тренировки, которые они предлагают, не что иное, как шанс продать тебе непомерно дорогой пакет других тренировок? – Я скажу, чтоб не переживали. Скажу, что тренируюсь с легендарным Логаном Монтгомери, хотя, черт побери, если уж говорить о непомерно дорогих тренировках… – поддразнивала она. – И, так как ты у нас стойкий оловянный солдатик, если они будут давать тебе бредовое упражнение и ты знаешь, что это неправильно, ты его делать не станешь? – переложив оба запястья в одну руку, сказал он тем же строгим тоном. Кончиками пальцев свободной руки он нежно и медленно провел от шеи вниз за ворот рубашки, туда, где соединялись ее груди, и оставил руку там. – Я сыграю травму так хорошо, что можно будет на «Оскар» выдвигать, – подавшись вперед для поцелуя, пообещала она. Он повыше поднял голову, нарочно не давая ей достать до его губ, а сам средним пальцем залез ей в декольте еще глубже. – И, наконец, если какой-нибудь бессонный страдалец со «стероидной яростью» будет сходить с ума, так как не заплатил за месяц, но все равно хочет тренироваться, ты не натворишь глупостей, а просто вызовешь полицию? – Я позволю ему войти и окажу королевский прием, при этом буду терпеливо ждать полицейских с электрошокером, – поклялась она и начала соблазнительно извиваться под ним. – Ты у меня молодец, – отпустив ее руки, сказал Логан, обнял ее и приник ртом к ее губам. Глава 19 В конце концов Логан понял, что выбора нет. Ведь Холли ему не принадлежала. У них ни разу не было разговора об эксклюзивности в отношениях. Она никогда на него не напирала, всегда была свободна и охотно приспосабливалась и к его расписанию, и к его настроению. А он еще не наигрался с ней, со своей новой игрушкой. Ему еще не надоело прикасаться, пробовать и возбуждать ее. Все это он принимал как должное. Воспользовавшись тем, что у нее не было друзей, кроме Уокеров, ему не приходилось ни у кого отвоевывать ее время. Глубоко внутри Логан знал, что с его стороны это неразумно, и, если бы он был до конца честен, он бы признался, что ему не нравилась перспектива делиться своим новым ярким увлечением. Но по мере того как шли дни и недели и Холли начала рассказывать Логану все больше историй о людях, с которыми работала – о своих постоянных утренних клиентах и о бестолковом новом тренере, Нике, – его неприятие стало уже походить на явное презрение. И когда Аманда сообщила, что и она вступила в «Бодиссей», чтобы вместе с Холли посещать дневные кардиотренировки, он понял, что нужно что-то менять. Последовавшее за этим лишенное здравого смысла беспокойство прямо указывало, что Логану нужно было взять ситуацию под некий контроль до того, как верх одержат эмоции. Первым делом, сказал он себе, надо узнать врага и противостоять страху. Он перелопатил утреннее расписание на четверг и перенес ранних клиентов на более поздние часы, выкроив свободное время до десяти. В среду вечером он поставил будильник на пять. Проснувшись, он быстро принял душ, оделся для тренировки и поехал в «Бодиссей». Еще не было шести, когда он оказался на месте. Солнце уже всходило, но фасад освещали яркие цветные огни, будто маяки, взывающие к одержимым спортом людям со всей округи. Парковка была уже наполовину заполнена, из установленных снаружи динамиков доносился избитый хип-хоп. Он припарковал машину на отшибе парковки и, взяв полотенце и воду, трусцой побежал к входу. Когда он был примерно на полпути, музыка внезапно стихла и ее сменил голос Холли, больше всего похожий на крики зазывалы на карнавале. – В шестичасовом классе осталось три свободных велотренажера, – объявила она. – Кто не успел, тот опоздал. И помните, я взяток не беру, а вот наличные приму.